Герберт Аллен - Только не дворецкий. Золотой век британского детектива
Церемония начиналась с того, что президент спрашивал зловещим голосом: «Что означают эти огни и это напоминание о нашей бренности?» (кивок в сторону Эрика). Секретарь в ответ на это представлял двух кандидатов. Каждого из них спрашивали, тверд ли он в своем желании вступить в клуб. «Да, таково мое желание», — отвечал кандидат.
Затем кандидат клялся чтить королевский английский, не скрывать от читателя важных улик, проявлять умеренность в использовании гангстерских банд, лучей смерти, привидений, загадочных китайцев и неизвестных науке ядов, а также обещал, что его сыщик будет заниматься истинным сыском, а не полагаться на Божественное Откровение, Женскую Интуицию и Фокусы-Покусы.
(Честертон с особым удовлетворением отмечает твердую позицию клуба в вопросе о китайцах. «Авторы сенсационных романов заставляют китайцев делать за европейцев всю грязную работу», — пишет он, называя это одной из самых беззастенчивых форм эксплуатации китайского труда. Как нетрудно догадаться, жестокие и коварные китайские злодеи были непременной принадлежностью триллера.)
В конце кандидат клялся святым для себя предметом или именем, что будет исполнять данные обещания, сохранять верность клубу и ни при каких обстоятельствах, включая опьянение, не выдаст сюжеты и секреты, услышанные от коллег во время заседаний клуба.
Церемония завершалась словами правителя:
Такой-то и такой-то, ты законно избран членом Детективного клуба, но если ты нарушишь свою священную клятву, да будут другие авторы предугадывать твои сюжеты, да будут надувать тебя издатели, а незнакомцы подавать на тебя иск за клевету; и пусть страницы твоих книг кишат опечатками, а продажи их бесконечно падают. Аминь.
И все хором повторяли: «Аминь».
Люси Беатрис Мэллесон, больше известная под мужским псевдонимом Энтони Гилберт, получила приглашение в клуб, подписанное Дороти Сэйерс, в котором подробно объяснялись цели и правила клуба.
Цели меня совершенно не интересовали, — замечает Мэллесон. — Весь снобизм, имеющийся в моем организме, возрадовался при мысли о том, что я встану на одну доску с Великими. А Детективный клуб был местом действительно элитарным. Энтони Беркли основал его несколькими годами ранее, чтобы собрать аристократию детективного мира. Условия приема были очень жесткими: популярность не имела значения, продажи не имели значения. Ни при каких условиях туда бы не приняли автора триллеров. Если бы Эдгар Уоллес и Сидни Хорлер пришли к воротам с полными карманами золота, им пришлось бы уйти ни с чем. Не то чтобы я была без ума от аристократов, но приятно раз в жизни почувствовать себя одной из них.
Люси никогда до того не видела Дороти Сэйерс, но хорошо помнила ее послевоенный сборник стихов и поэтому представляла себе томную тонкую деву поэтической внешности. Однако когда она прибыла в отель на Нортумберленд-авеню[6], где должен был проходить торжественный обед, ее встретила величавая дама весьма внушительных размеров, в черном платье и пенсне. Среди присутствующих было много знаменитостей, обед был великолепен, но самое большое впечатление на Люси произвел «необычный порядок инициации»:
Вряд ли когда-либо мистер Честертон выглядел более величественно, чем в этой роли. Гигантская фигура в черной мантии торжественно вплыла в холл, освещенный лишь факелами, остальная процессия медленно обтекала его. По бокам шагали факелоносцы, позади шел Джон Род с Эриком. Поручители стояли по обе стороны от трепещущих кандидатов <…> Мистер Честертон задавал вопросы голосом, как будто исходящим из бездны; мисс Сэйерс отвечала голосом, от которого задрожали бы и ангелы. Мой поручитель яростно зашептал: «Ну-ка склони голову! Ты всего лишь неофитка!»
Это была удивительная церемония; я чувствовала себя так, будто иду к алтарю в камере смертника. Мое платье было единственным ярким пятном во всем шествии. Позднее мне сообщили, что следовало надеть черное — видимо, чтобы не нарушать атмосферу мрачного застенка. Увы, мое единственное платье было зеленым.
Во время церемонии вокруг черепа стояли диковинные фигуры — Смотритель Обнаженного Клинка, Смотритель Тупого Предмета, Смотритель Отравленного Фиала (с соответствующими атрибутами в руках); по окончании церемонии Сэйерс стреляла из револьвера — самого настоящего! — а все остальные должны были вопить во всю мощь своих легких (для руководства этим процессом назначался специальный Распорядитель-кричальщик).
Позднее для Честертона было специально сшито красное атласное одеяние (через много лет Агате Кристи довелось надеть его, чтобы провести обряд в качестве правителя). Должность председателя была пожизненной — Э. К. Бентли сменил на этом посту Честертона в 1937 году, в 1949 году председателем стала Дороти Сэйерс, после нее в 1957-м — Агата Кристи (поставив условие, что не будет выступать публично). Таким образом, до 1976 года клубом правили писатели Золотого века, бывшие среди первых его основателей.
Найо Марш присутствовала на церемонии посвящения Бентли в президенты клуба. Члены клуба собрались в отдельном обеденном зале отеля «Гровнер-хаус», главный констебль Суррея был приглашен в качестве основного выступающего.
Дверь в дальнем конце отворилась медленно (как всегда открываются двери в детективных романах). На пороге появилась мисс Дороти Сэйерс в академической мантии, освещенная единственной свечой. Она поднялась на трибуну. Представьте мой испуг, когда я заметила, что она прячет в складках мантии большой автоматический револьвер. <…> Затем появилась мрачная процессия со свечами и орудиями убийства — там был Смотритель Тупого Предмета — с устрашающей дубинкой, Смотритель Обнаженного Клинка — кажется, это был кинжал, Смотритель Отравленного Фиала, а последним следовал Джон Род с ухмыляющимся черепом на черной подушке. И среди этой толпы, с несколько напряженным выражением лица — что неудивительно! — стоял бедный мистер Бентли. Он принес клятву, после чего, без всякого предупреждения, в гостиной отеля «Гровнер-хаус», в и часов летнего вечера, мисс Сэйерс разрядила свой шестизарядный револьвер.
ЛЮДИ, КОТОРЫЕ ИГРАЛИ В ИГРЫ
Узок круг этих революционеров, страшно далеки они от народа.
В. И. ЛенинКто же были все эти люди, так самозабвенно валявшие дурака в самых респектабельных ресторанах Лондона?
Биографии авторов, составивших цвет Золотого века и вдохнувших новую жизнь в детективный жанр, грешат некоторым однообразием. Родители их, как на подбор, люди просвещенные — священники, врачи, юристы, писатели, аристократы.
Большинство из них окончили ту или иную престижную школу (Итон, Харроу, Рагби, Чартерхаус и так далее). Почти все получили университетское образование — главным образом в Оксфорде (Беркли, Бентли, Аллен, Джепсон, Викерс, Коул, Нокс, Уэйд, Блейк, Хэйр, Винзер) или в Кембридже (Милн, Чартерис, Томас). Это относится и к писательницам — Дороти Сэйерс была среди первых женщин, получивших оксфордскую ученую степень, Маргарет Коул окончила первый женский колледж Кембриджа — Гиртон (но степени так и не получила, поскольку Кембридж начал присуждать женщинам ученые степени только после Второй мировой войны). Джозефина Белл училась на врача в Кембридже и в Лондоне, Марджери Аллингем заканчивала школу в Кембридже и Политехнический университет, Найо Марш — колледж в Новой Зеландии. Единственное исключение составляет Агата Кристи, которая не получила вообще никакого формального образования, хотя и ее семья принадлежала к верхушке среднего класса, отличалась любовью к чтению и водила литературные знакомства.
Многие семьи обеднели после войны, и почти всем нашим авторам в молодости приходилось тяжело зарабатывать свой хлеб. Многие из них доблестно воевали — кто в Первую мировую, кто во Вторую; были и такие, кто успел на обе.
У Агаты Кристи в одном из ее легкомысленных приключенческих романов есть такой эпизод: с молодой аристократкой заговаривает безработный бродяга, однако она немедленно чувствует к нему доверие и пытается деликатно сформулировать некий вопрос. Незнакомец понимает ее с полуслова и говорит с некоторым смущением: «Да, вы правы. Итон и Оксфорд». Это не преувеличение — любой англичанин без труда узнает университетский выговор, а «школьный галстук» видно за версту, даже если он хранится в самом дальнем углу шкафа.
Если бы писатели Золотого века не создали «компанию заговорщиков», они все равно сталкивались бы в лондонских клубах и университетских обществах, в издательствах и в гостях у общих друзей. Да и не все создатели «чистых детективов» входили в клуб. Но все они принадлежали к одному кругу, говорили на одном языке, были связаны тысячью невидимых нитей. Можно потянуть наугад за любую — и тут же начнет разматываться клубок…
