Марина Ефремова - В омут с головой
Он без особого труда отыскал ее московский адрес и номер телефона, позвонил ей. Но в ответ на просьбу встретиться и поговорить, после того как он представился, услышал брошенное презрительным тоном:
— Я вас не знаю. И не собираюсь обсуждать с вами свои личные проблемы.
— Людмила Петровна, вы наверняка знаете, что со смертью вашего мужа и дочери связано и второе убийство, супругов Орловых, и оно произошло в моем доме. Меня обвиняют, и, если вы мне не поможете, я могу оказаться за решеткой.
Голос Людмилы несколько смягчился.
— Я правда не знаю, чем могу вам помочь. У меня уже были из милиции и прокуратуры. Но я сама ничего не знаю. Если хотите, спрашивайте, что вас интересует.
— Если можно, не по телефону.
Она немного помолчала и тихо ответила:
— Хорошо, приходите.
Людмила Татурина на первый взгляд выглядела очень молодо, ей можно было дать лет 25–30. Высокая стройная шатенка с нервным лицом. Кончики губ были опущены вниз, что придавало ее лицу выражение скорби или обиды и прибавляло еще с десяток лет. Она пригласила Алешку в гостиную. Молоденькая домработница поставила на стол поднос с чашками, сахарницей и двумя розетками с вареньем.
— Чаю? Извините, мы кофе не пьем. Даже дома не держим. У нас семейное заболевание — гипертония. Поэтому ничего, что поднимало бы давление.
В комнату заглянул мальчик лет десяти, щуплый, светловолосый, в очках, совсем не похожий ни на Людмилу, ни на Илью Татуриных. Алешка вспомнил, что видел его на похоронах.
— Сергей, поздоровайся. — Мальчишка небрежно кивнул в Алешкину сторону.
— Ма, я пойду в бассейн? — спросил он.
— Иди к себе в комнату, поговорим позже, — проговорила Людмила.
Мальчик нехотя побрел к себе, а Людмила повернулась к Алешке:
— Я вас слушаю, что вы хотели узнать?
Она говорила спокойно, отхлебывая чай из чашечки. Или хотела казаться спокойной. Надо отметить, что ей это удавалось.
— Людмила Петровна, вы не могли бы рассказать об Илье Сергеевиче, что он был за человек?
Людмила усмехнулась, поставила на стол чашку, вытерла губы кончиком салфетки.
— О мертвых либо хорошо, либо ничего. Мне нечего вам рассказать.
— Неужели совсем нечего?
Она опять замолчала, опустила глаза и, не поднимая их, проговорила:
— Я семнадцать лет прожила заложницей в доме Татуриных. Это был ад. Не знаю, за что я отбывала этот срок, но я его отбыла и не хочу больше вспоминать об этом. Я уже подала документы на смену фамилии. Мы с Сережей больше не будем Татуриными.
— Мы? А Сергей Ильич не против, все-таки мальчик его внук и, очевидно, сам должен выбрать…
Людмила опять зло усмехнулась:
— А он не Татурин. Я уже один раз пыталась уйти от Ильи. И ушла к человеку, которого любила всю жизнь. Вы же, вероятно, знаете, что наш с Ильей брак — это альянс двух финансовых систем. Это должно было стать сделкой века, но перестройка спутала все карты. И бог наказал нас за жадность. Наказал моего отца, сделав меня несчастной, и отца Ильи, отняв у него единственных близких людей. Что еще вы хотите знать?
— Как вы думаете, он мог покончить с собой?
— Нет, только не это! Илью убили.
— Кто и за что?
— Не знаю. Если бы знала, то, по крайней мере, постаралась бы отомстить за дочь. Может, Илья и был достоин такой смерти, но девочка… Она любила его безумно. Он был для нее не просто отцом — он для нее был богом. Она места себе не находила, когда он пил. А последние полгода вообще за ним хвостом ходила. Будто боялась за него, будто охраняла. Он сначала пытался от нее отделываться, так она стала за ним исподтишка следить. Он понял, что все бесполезно, и стал ее везде за собой таскать. И пить стал значительно меньше. Я радовалась этому. Думала…
Людмила вздохнула, встала и подошла к окну. Отдернула занавеску и открыла форточку, взяла с подоконника пачку сигарет и маленькую золотую зажигалку и вернулась к столу. Поставила на стол пепельницу, вынула сигарету и протянула пачку Алешке:
— Курите.
— Спасибо, не курю.
— Извините, это очень неприятный для меня разговор. Я хочу поскорее забыть все это. Я даже написала отказ от наследства, не желаю, чтобы меня что-то связывало с этой семьей, ни прошлое, ни настоящее, ни тем более будущее.
— Извините, вы сказали, что у вас был человек, которого вы очень любили.
— Почему был, он и сейчас есть. Это Игорь Певцов, слышали, наверное, это имя?
— Да, конечно, довольно известный русский скрипач… Но ведь, кажется, он живет за границей?
— Да, в Испании. Но сейчас он здесь. Как только утрясутся все формальности, мы тоже уедем с Сережкой туда и наконец заживем нормально.
— А Сергей…
— Да, он знает, что его отец не Татурин. У Сергея абсолютный слух, весь в отца. Они очень любят друг друга, и им надо наверстывать упущенное время разлуки.
— Извините, Людмила Петровна, а что за история была у Ксении с парнем из московской братвы?
— А… — Людмила впервые улыбнулась, вздохнув, — этого мальчика зовут Никита. В недалеком прошлом существовали популярные женсоветы, я была членом одного из них. Мы посещали неблагополучные семьи, тогда-то я и познакомилась с матерью Никиты. Семья многодетная, неблагополучная, пьющая. Отцов там никогда не было, Никита был старшим и единственным полноценным ребенком. Я тогда стала помогать им, давала деньги, покупала вещи, младших помогла устроить в интернаты и детсады с круглосуточным содержанием. Сергей Ильич помог получить квартиру. Мать Никиты всегда приходила к нам и благодарила. Однажды она увидела Ксюшу и сказала своему сыну: вырастешь, женись на ней. Этот мальчик и возомнил себя женихом. Мать его потом посадили. Илья помог и Никите: определил в один из московских спортивных интернатов. Мы года три ничего о нем не слышали, появился он на новогоднем вечере у Ксении в школе. Решил, что добился многого и теперь пора жениться. Он пришел к нам домой и сделал официальное предложение, конечно, получил отказ, потом случилось неприятное столкновение на улице… Потом я не знаю, что с ним произошло. Илья сказал, что он больше не появится, и он действительно не появлялся.
— А он не мог мстить?
— Не думаю, — покачала головой Людмила, — слаб в коленках. Тут что-то другое.
Она снова замолчала. Алешка понял, что разговор окончен, и ему не хотелось больше причинять боль этой женщине. Он поднялся и, наклонившись, протянул руку Людмиле. Она тоже поднялась и тоже протянула ему руку. Он поцеловал ее и поблагодарил за гостеприимство. Они вместе вышли в прихожую. Алешка уже сделал было шаг к двери, но им овладело вдруг беспокойство, будто он что-то забыл в доме Татуриных. Потоптавшись на месте, он засунул руку в карман брюк и нащупал там золотую цепочку, которую нашел на даче. Он сразу понял, что удерживало его. Вытащив цепочку, он показал ее Людмиле.
— Извините, это случайно не ваша?
Почему он решил так поступить, объяснить было невозможно. Людмила взяла в руки маленького «ангела», внимательно разглядела его и ответила:
— Нет, это не моя вещь, но я определенно ее где-то видела. Вот только не могу вспомнить где. А у вас она откуда?
— Да на даче, в Дальнославске, у себя на участке нашел.
— Хм, странно. Я непременно вспомню, где я ее видела. У меня, говорят, феноменальная зрительная память.
— Если вспомните, не сочтите за труд, позвоните. Запишите мой телефон.
— Не надо, я знаю. Не удивляйтесь. Не так много москвичей жили в Дальнославске, мы когда-то довольно тесно общались с вашими родителями.
Алешка попрощался с Людмилой еще раз и удалился: сейчас его больше волновали его собственные проблемы.
ГЛАВА 12
Алешка к Людмиле поехал на такси, не поставив в известность об этом визите никого. Выходя из дома Татуриных, он вдруг увидел метнувшегося за угол Андрея Какошина. Алешка сразу узнал его и бросился догонять. Журналист не успел спрятаться и сразу попался в руки к Алешке.
— Папарацци, ты что здесь делаешь? — накинулся Алешка на него.
— А ты?
— Я первый спросил, — продолжал наступать Алешка.
— Гуляю, — не сдавался Андрей.
— Слушай, не темни! Пока я спрашиваю еще по-хорошему. Мало того, что ты без конца лезешь в мою личную жизнь, так еще и следишь за мной.
— Да пошел ты… — обиделся Андрей. — Мало того, что я вынужден улаживать твои сердечные неприятности, я еще и по Москве не имею права ходить где хочу.
Алешка немного остыл, они все еще стояли друг против друга прямо на тротуаре. Андрей закурил сигарету, Алешка протянул руку, взяв у него пачку и покрутив в руках, вернул Андрею.
— Извини, но все-таки, что ты здесь делаешь?
— Полагаю, наверное, то же, что и ты. Ты был у Людмилы Татуриной?
— Да.
— В таком случае я не пойду. Давай посидим где-нибудь, обменяемся впечатлениями.
