Джон Берли - Уайклифф и последнее жертвоприношение
— Будьте любезны, постучите в двери к мистеру Керси и мисс Лэйн, пока я буду одеваться.
Джонни удалился. Уайклифф вылез из постели и отдернул занавеси. Ночью время от времени ему слышался глухой шум ливня, а теперь только слегка моросило. Окно его спальни выходило на площадь и ручей; привычная парочка лебедей, вразвалочку выбирающиеся на отмель, были единственным признаком жизни в этом непроглядно ненастном пейзаже.
Наспех одевшись, он позвонил с телефона-автомата в коридоре и распорядился, чтобы полицейскую патрульную машину отправили бы к дому викария. Уайклифф чувствовал себя очень неспокойно. Ему вдруг вспомнились собственные слова, которые он сказал викарию напоследок: «Тот, кто убил единожды, сломал психологический барьер и теперь способен пойти и на второе убийство. Ему будет уже проще…» Довольно пышно сказано, но ведь это чистая правда. И напрасно он сам не прислушался тогда к собственным словам. Но в тот момент Уайклифф надеялся побудить Джордана к даче более подробных показаний, однако номер не удался. А ведь помимо всего, надо было предпринять собственные меры предосторожности…
Через четверть часа он, вместе с Люси Лэйн и Керси, уже отхлебывал обжигающий кофе на кухне у Джонни. Джонни все еще не склонен был верить плохому.
— Все это может оказаться чушью собачьей, — ворчал он. — Я же говорю, у Селии свои тараканы в голове. Я слыхал даже, что в прежнем приходе, где служил Джордан, где-то в Уилтшире, ее пришлось даже отослать на время, так она действовала прихожанам на нервы…
Люси отправилась в следственный кабинет, а Керси с Уайклиффом поехали к дому викария. Во дворе уже стояла полицейская патрульная машина, и встретил их полисмен в форме. Он хрипло зашептал:
— Мой напарник сидит с нею в гостиной, сэр. Она говорит, что утром пришла в спальню к брату и обнаружила, что он не ночевал дома. Викарий каждый вторник вечером ходил в гости к Кэри, и вчера тоже, как обычно. Я только что звонил Кэри, и он уверяет, что Джордан вышел оттуда около половины десятого.
— Пешком?
— Ну да.
— Вы не знаете, какой маршрут он предпочитал — по шоссе или вдоль берега реки?
— Его сестра сказала, что он ходил по шоссе. Тропа вдоль реки от Трекары до их дома и так вся изрытая, а в дождь и темноту по ней и вовсе не пройдешь…
— Побудьте здесь, пока суд да дело, ладно? — бросил ему Уайклифф.
Усевшись обратно в машину, они с Керси тронулись вверх по Черч-Лейн. Проехав поворот, ведущий к ферме Джессики, они оказались на вершине холма, откуда дорога спускалась к замку Трекара. Когда-то полотно здесь было вполне приличным, но теперь повсюду асфальт растрескался, зияли дыры — и теперь, в машине, это показалось Уайклиффу еще более вопиющим и неприятным фактом, чем накануне, когда он прогуливался здесь пешком… Туман стоял такой густой, что Керси лишился удовольствия впервые оглядеть вблизи причудливую башенку, ибо когда они, трясясь и подпрыгивая, съехали в долину, даже кроны деревьев вдоль дороги утопали в тумане.
На площадке рядом с громадными воротами их ждал Кэри. Его длинные волосы и борода блестели от капелек влаги.
— Он здесь… — Кэри был настолько обескуражен, что с трудом подбирал слова. — Мы нашли его… Алисия побежала в дом — звонить вам, но вы уже выехали.
Кэри провел ладонью по лицу и бороде и, похоже, был удивлен, что рука стала мокрой.
— Нет, это просто невозможно… Я проводил его до дверей, а потом смотрел, как он идет прочь по тропке к шоссе… Просто не понимаю, как я мог ничего не услышать, не заметить…
Уайклифф коротко и официально представил себя и Керси, и детективы прошли под арку ворот, куда указал им Кэри.
Там, скорчившись на влажной глинистой земле, лежал викарий. Тело его было повернуто на правый бок и наполовину утопало в глубокой луже, натекшей за целую ночь беспрерывного ливня. Причина смерти была абсолютно очевидна — огромная рана в левой части головы, над ухом.
Почему-то крови вытекло немного, да и та почти целиком впиталась в светлые волосы или растеклась струйками по щеке. Кожа на лице Майкла Джордана была серовато-бледной и словно облипла на выступающих костях носа, бровей и подбородка. Смерть враз сделала викария постаревшим и исхудалым…
— Да, вот так, на сей раз без прикрас, — глухо промолвил Керси. — И без всякой театральности.
Уайклифф кивнул:
— Да. Похоже, убийство было совершено попросту в панике.
— Чувствуется, викарий знал больше, чем это было необходимо для его здоровья.
Уайклифф невесело вздохнул:
— Он наверняка умолчал о том, что следовало знать нам. По крайней мере, он о чем-то догадывался. А мы теперь снова оказываемся в полном мраке. Да, Дуг, мы упустили что-то самое важное, а несчастному попу пришлось заплатить за это своей жизнью…
— Что касается меня, то я вижу теперь только одного кандидата, — сказал Керси. — Джордан наверняка видел Лоуренса Винтера в церкви или около нее в субботний вечер и…
— Позвони из машины, свяжись с Люси, — резко оборвал его Уайклифф. — Она в нашем офисе. Скажи, чтобы она известила его сестру, потом коронера и всех, кого полагается. Фрэнкс сейчас находится по своему адресу в Сент-Моузе. Он обязательно станет выкаблучиваться, что его, дескать, заставляют работать уже второй раз за четыре дня, но это его проблемы. Я буду в доме вместе с Кэри, но ты мне дай знать, когда наши люди начнут прибывать…
Кэри стоял поодаль от следователей, не обращая никакого внимания на дождь. Теперь к нему подошел Уайклифф.
— Может быть, мы пройдем в дом? — негромко предложил Уайклифф и добавил: — Я понимаю, какой это для вас шок…
— Да, надо вернуться, — сказал Кэри потерянно. — Я очень беспокоюсь за Алисию. Она мало говорит, но я-то знаю, как глубоко она все переживает, бедная девочка.
Вблизи было еще более заметно, что замок Трекара строили многие поколения семейства Кэри, и все они руководствовались при этом собственными, притом довольно вычурными, вкусами. Процесс достраивания достиг своего апогея в викторианскую эпоху, когда была построена арка ворот, после чего у семейства иссякли деньги на подобные глупости.
А теперь Уайклиффу предстояло увидеть внутренность этого затейливого дома.
Зрелище было удручающим. Кэри провел его сквозь ободранный, пустой холл и далее по длиннющему коридору, с каменным полом без всяких ковров, в гостиную в задней части дома.
Кэри засуетился:
— Вы меня извините, я ненадолго оставлю вас одного — пойду разыщу Алисию…
Уайклифф ждал возвращения хозяина в небольшой и плотно заставленной разномастной мебелью комнатке; свет здесь был таким тусклым, что едва позволял различить детали на картинах, висящих вдоль стен. Меблировка сюда, очевидно, перекочевала из остальных, постепенно разваливающихся комнат. Среди прочего Уайклифф обратил внимание на литую железную решетку камина, окаймленную глазурованной делфтской плиткой; за нею лежала груда распиленных бревнышек, но посреди комнаты вдобавок стояла и масляная печь.
Кэри не было довольно долго. Вернулся он уже в сопровождении племянницы, переодетый в другие брюки и куртку.
Девушка выглядела очень бледной, но держала себя в руках.
— Я видела вас в баре «Хоптон», мистер Уайклифф, — сказала она. — Извините, что пришлось долго ждать, это из-за меня, но я должна была проследить, чтобы дядя обязательно переоделся в сухое… А теперь вам, наверно, надо побеседовать? — она обернулась к дяде. — Я буду на кухне с Винни, так что если понадоблюсь, вы меня окликните…
Манера ее общения с дядей напоминала обращение матери с безумно любимым сыном.
Когда девушка вышла, Уайклифф обратился к Кэри:
— Если позволите, всего несколько вопросов. Джордан регулярно приходил к вам в гости по вторникам?
— Да, и мне кажется, эти вечера у нас ему очень нравились. Мы тоже всегда с удовольствием ждали его прихода… — Кэри печально посмотрел на столик, где стоял набор для игры в скрэббл. — Знаете, мы всегда играли в скрэббл, так хорошо, по-свойски…
— Следовательно, всякий, кто знал его обыкновение гостить у вас по вторникам, мог подстерегать его неподалеку от вашего дома… В какое время он обычно уходил?
— Ну, в районе половины одиннадцатого. Примерно в это время он и ушел вчера. Я проводил его и видел, как он идет к воротам… Было уже темно, но тумана не было, так что все было видно… — Кэри протер глаза ладонью, чтобы убрать выступившие слезы… — Он был хороший человек, но не очень счастливый. И его религия для него скорее была мучением, чем блаженством…
— А в каком он был состоянии? Я имею в виду состояние души.
Кэри чуть нахмурился.
— Ну, как вы понимаете, бедняга был сильно угнетен и опечален из-за этого ужасного происшествия в церкви — на него подействовало и само преступление, и отвратительные подробности всей сцены…
