Юрий Енцов - Охота на единорога
— Великолепно. Однако, и на то и на другое необходимы деньги, и еще неизвестно, на что больше, — сказал король.
— Да, мало осталось истинных приверженцев шаха. Но если б у нас были деньги!
Тут он, до того вращавший очами под опущенными книзу ресницами, поднял взор на Асмана, и король понял, что изображаемый им персонаж нужен пуштуну в качестве финансиста.
— Сколько нужно червонцев? — спросил он.
— Три тысячи, — сказал Филояди.
— О-о! — протянул Асман огорченно, — это слишком значительная для меня сумма. Я должен знать, что получу в случае благополучного завершения операции… В случае провала я знаю, что меня ждет.
— Мой господин, — сказал Филояди, — я не могу сейчас поручиться за благополучный исход. Но можешь не сомневаться, что если Аллах на нашей стороне, то эти тысячи вернуться к тебе десятикратно умноженные!
— Но, все-таки, три тысячи — это слишком крупная для меня сумма, — сказал Асман, конечно же, лицемеря, но пуштун был ему так не симпатичен, что он даже в этой призрачной интриге, в игрушечном заговоре, не хотел ему потакать.
— Сколько же ты можешь дать? — спросил Филояди с надеждой.
— Тысячу динариев. Я думаю, на первое время хватит, ну, а в случае удачного начала, мы найдем золото.
— Хорошо, — сказал Филояди, — у меня есть сотня золотых — я обзавелся ими не самым честным образом, да простит меня Аллах, но они пойдут на доброе дело.
— Все способы хороши, — успокоил его Асман.
Они уговорились купить на эти деньги домик и организовать видимость торговли. Шпиону было поручено заняться как раз этим и еще искать способы проникновения в Закрытый королевский город.
Филояди же решил заняться вербовкой сторонников; если же это не будет получаться здесь, то поехать на родину — в покоренное Асманом государство и там уж найти смелых людей из числа знакомых шахистов, приехать с ними сюда и закончить операцию.
Король возразил против отъезда пуштуна, сказав, что сомневается в способностях его человека — шпиона. На что пуштун ответил, что другого нет, а на родину должен ехать только он, потому что только он сможет отыскать нужных людей, только ему поверят.
Король больше не стал возражать, но сожалел, что не смог убедить несчастного заговорщика остаться в столице. Дело в том, что он, не без основания, рассчитывал, что на Филояди, как на приманку, будут попадаться самые ненадежные из его подданных.
Но быть слишком настойчивым он не мог, и группа заговорщиков порешила остановиться на этом. Вскоре был найден и куплен подходящий дом, и Филояди поселился там вместе с верным шпионом. Они решили назваться не торговцами, а толмачами — Филояди знал несколько языков: кроме персидского, пушту и дари — и эта профессия, связанная с разговорами, могла помочь для вербовки кадров заговорщиков.
Прожив в столице некоторое время, он не соблазнил никого, и вынужден был уехать. Их расставание выглядело трогательно: Филояди низко поклонился королю, а потом, робко приблизившись, поцеловал его в плечо, сказав, что уезжает, наверное, надолго. Так оно и случилось — он отсутствовал целых пять лет.
Вечером перед заходом солнца король, как обычно, принимал придворных…
Он немного запоздал на аудиенцию, зашел в Розовый дворец, навестить юных племянников-воспитанников. Ему особенно нравился старший — он был необыкновенно живым, подвижным, поэтому тяготился своей роскошной «темницей», и если бы не прислуга, зорко следившая за ним, нашел бы возможность покинуть ее. Ему исполнилось семь лет, но это был — продолжатель породы Исмаил-Шаха — крупный мальчик с красивыми, несколько грубоватыми чертами лица и невысоким, заросшим почти до бровей густыми волосами, лобиком, хотя его регулярно брили, чего он не любил, как и сам Государь — его приемный отец. Но король Калистана не позволял никому кроме себя самого вольностей с обычаями и никто в его государстве, исключая полуумных нищих, питавшихся подаянием, не отращивал на голове волос. Мужчины носили бороды и брили все остальное, женщины — только все остальное.
Асман не брил себе ничего. Но не потому, что презирал или не любил этот обычай, он не видел в нем ничего плохого, а просто-напросто — опасался человека с бритвой в руке. И ему казалось, он имеет для этого все основания, и не пытался преодолеть в себе этого опасения. Его голову брила один раз в год перед большим празднеством жена Лейла. Все же остальное время он обрастал волосами, что позволяло недругам короля, которых, как уже было сказано, с каждым днем становилось все меньше, сравнивать его с голодранцами, с теми дервишами, что «ради Аллаха» получают от правоверных пищу и кров.
Асман провел в Розовом дворце — одном из пяти в Закрытом королевском городе, почти два часа, это был самый старый из королевских дворцов. Асман жил там в раннем детстве, но не любил его; при жизни отца Асмана — великого Таймура, в Закрытом городе было три дворца и две мечети. Асман построил еще одну мечеть, но, правда — вне пределов замка. И два огромных, роскошных дворца. Один для себя, в первые годы своего правления, второй — для жены.
В Розовый дворец он заходил редко — не чаще раза в месяц, или в два. Но дети почти всегда приятно развлекали его. Близнецы в младенчестве очень похожие, почти не различимые, день ото дня менялись, девочка хорошела, мальчик все еще очень похожий на сестрицу лицом, носил уже отличную от ее одежду и имел, в результате частых игр и фехтовальных упражнений (которым его начали обучать с 3-х летнего возраста) гордую осанку. Он чуточку напоминал королю принца — но был гораздо мягче маленького властолюбца Асмана — его характер смягчала постоянная близость сестры.
Но на старшем Исмаилите — даже эта близость ничуть не сказывалась. Он жил в мраморных палатах, внутреннем садике с фонтаном, в бессчетных залах — словно в тесной клетке, пока что сам того не осознавая. Пока ему еще хватало развлечений, придумываемых слугами, шутами, строгими учителями, имевшими право с разрешения короля, высечь его, но пока еще не воспользовавшимися этим правом ни разу. Хотя Махоммат — так звали мальчика — часто давал им повод. Асман чувствовал, что старший из его приемных детей скоро осмыслит кто есть кто, и в каком отношении друг к другу они с королем находятся.
Но пока что он был живой и резвый ребенок, и королю доставляли удовольствие игры с ним. Число маленьких друзей Махоммата — рабов и детей вельмож — время от времени увеличивалось.
В этот раз они пофехтовали на бамбуковых палочках, причем Махоммат показал изрядную сноровку и за это его учитель, присутствовавший тут же, получил похвалу. Потом мальчик потянул короля в сад, где — попросив его отослать слуг — показал под страшным секретом три маленьких птичьих яйца в аккуратном гнездышке, для этого пришлось продираться сквозь розовые кусты в дальний угол сада, представлявшегося малышу огромным, полным чудес и неожиданностей.
Асман вспоминал: было ли у него в детстве такое гнездо? Не вспомнил и решил, что наверное не было. Вслух он предположил, что яички брошены птицей, которую Махаммат спугнул, но тот заверил, что такого быть не может и он без сомнения поймает ее, но вот только ему не разрешают ночью выйти в сад.
Король успокоил его, сказав, что не разрешают правильно, потому, что он мал, но когда подрастет, тогда Асман возмет его с собой на охоту и что, по-видимому, это случится уже довольно скоро.
Они остались довольны друг другом. Махоммат только хотел знать, скоро ли он вырастет, скоро ли король придет опять? Асман обещал заходить почаще.
Что касается другого мальчика, гораздо менее приметного чем брат старший, он был еще только неполных пяти лет, но чувствовалось, что в нем и не будет никогда махамматовой живости, он дичился короля и трогательно искал поддержки не у своих нянек, к которым как и брат, и как юный королевич (как и все дети) относился словно к мебели, а у сестренки. Он брал ее за ручку и сразу успокаивался, и хотя не отвечал еще на шутливые вопросы короля, но уже держался менее испуганно. С сестричкой ему было приятнее чем с кем либо, она тоже любила его и он почти не мешал ее играм с подругами-рабынями, потому, что был послушен и не любил докучать. Он знал несколько фехтовальных приемов, но учился этому без желанья, зато хорошо осваивал стихи из Корана, которым его пробовали учить, и даже раньше, когда еще не пробовали — подслушав занятия Махоммата.
Глава 6
Опоздав на аудиенцию, король к тому же слушал невнимательно, но упоминание об Ахмет-Хане заинтересовало его. Были или нет причины для беспокойства — расскажет начальник тайной службы. Визирь же сообщил, что окрестные дехкане охотно платят за воду, проведенную Ахмет-Ханом, но при этом еще богатеют и покупают себе наложниц и рабов.
— Мы могли бы брать у них две третьих урожая, Ваше Величество, — предложил Визирь.
