Всеволод Ревич - Земной человек на RENDEZ-VOUS
Обзор книги Всеволод Ревич - Земной человек на RENDEZ-VOUS
Ревич Всеволод
Земной человек на RENDEZ-VOUS
Всеволод РЕВИЧ
Земной человек на RENDEZ-VOUS
(послесловие)
Не надеясь на основательность нашего школьного образования, рискну напомнить, что в названии этого послесловия обыгран заголовок знаменитой статьи Н.Г.Чернышевского "Русский человек на rendez-vous", в которой он подметил странное поведение некоторых героев русской литературы, трусливо сбегающих со свиданий именно в тот момент, когда должна решаться их судьба. За, казалось бы, частной человеческой слабостью великий критик увидел глубокие социальные корни, о которых читатель может узнать из упомянутой статьи. Хотелось бы только подчеркнуть, что со времен Н.Г.Чернышевского французское слово "rendez-vous" (рандеву) стали у нас понимать не только как любовное свидание, но как решительную, решающую встречу, переломный момент, от которого зависит будущее встречающихся. Добавлю еще, что в фантастике синонимом слов "рандеву" и "встреча" чаще всего служит слово "контакт".
От такой, может быть, неожиданной параллели попробуем подойти к творчеству выдающегося американского фантаста Клиффорда Дональда Саймака.
Сын крестьянина, эмигрировавшего в США из-под Праги, Клиффорд Саймак родился в 1904 году в штате Висконсин. Там же он окончил университет и стал журналистом. Как фантаст К.Саймак дебютировал в 1931 году, и теперь он заслуженный старейшина гильдии американских фантастов. Известность пришла к нему после выхода романа "Город" (1952), по мнению многих американских критиков, наиболее значительного произведения писателя, за роман он был награжден главным для американских фантастов призом, который позже был назван призом Хьюго (в честь писателя и издателя первого научно-фантастического журнала Хьюго Гернсбека), и К.Саймак получал его еще неоднократно.
В некоторых отношениях "Город" - произведение почти что уникальное; роман отличается не только от последующих книг писателя, но и от большей части американской - или, вернее, западной фантастики.
Прежде всего столь огромный временной интервал, на который растянулось действие романа - десять тысяч лет, - встречается очень редко. В такую даль фантасты обычно не заглядывают, боятся оказаться смешными, что ли. Но главное даже не в этом.
Перенасыщенное всевозможными бытовыми, техническими, научными чудесами будущее, которое предстает перед нами в книгах западных фантастов, по своему общественному устройству мало чем отличается от современного строя, разумеется, того, который наличествует на родине сочинителей. Почти наверняка, скажем, мы встретим в этом будущем сенаторов (и чаще всего - продажных политиканов), бизнесменов, коммивояжеров и тому подобный люд. Высокое литературное мастерство, поразительная сюжетная изобретательность, богатство фантастических деталей и - откровенное, часто декларативное нежелание задумываться над какими бы то ни было социальными переменами. Авторы словно наталкиваются на невидимую, но упругую стену, вроде той, которая возникает в романе "Все живое...", однако в отличие от героев романа они не испытывают никакого желания ее преодолевать. Нас бы сейчас далеко увело исследование причин этой боязни. Достаточно констатировать, что произведения, в которых был бы изображен иной общественный строй, непохожий на нынешний, можно пересчитать по пальцам. "Город" - одно из таких произведений.
Разумеется, будущее, изображенное в этом романе, не соответствует нашим представлениям. Но нужно отдать должное К.Саймаку, как и многим другим прогрессивным американским фантастам, произведениям которых присущ общедемократический настрой и непримиримый критический пафос по отношению к существующей действительности.
Итак, в "Городе"... Нет, необходимо сделать еще одно предуведомление. Писатель (в отличие от ученого) вовсе не всегда изображает грядущее таким, каким, как он думает, оно будет на самом деле, или таким, каким бы он хотел его видеть. Гораздо чаще автор изобретает условные, вероятностные модели, призванные наиболее полно выразить его замысел.
Хотя "Город" по тональности и непохож на мрачные антиутопии, тем не менее мы довольно быстро обнаруживаем, что нам предлагается присутствовать при медленном, но неуклонном уходе рода человеческого с земной сцены. Но если бы роман К.Саймака был бы просто одним из очередных эсхатологических пророчеств, он бы не представлял для нас сегодня никакого интереса. Между тем роман ничуть не потерял своего значения за тридцать с лишним лет, которые прошли со дня его появления. Даже наоборот, именно сегодня в утопии К.Саймака - впрочем, не только в его, а, пожалуй что, и в утопиях многих других писателей - начинают высвечиваться такие грани, о которых сами сочинители и не подозревали. Вновь человечество стоит перед выбором, и на сей раз самым ответственным за всю историю. Речь идет о выборе пути в будущее. В последние годы с очевидностью обнаружилось, что путь этот будет не столь прям и ясен, как это представлялось не так уж и давно. Можно думать, что предстоящая история пойдет более извилистым, более вариантным путем, так что осуществление одних утопий не будет отменять других.
Разумеется, истинные направления для переустройства мира должна отыскивать прежде всего обществоведческая наука. Но помощником науки на данном участке фронта давно уже служит утопическая фантастика, которая, не будучи стесненной строгими рамками аксиом, перебрала на своих страницах сотни, тысячи вариантов будущего - возможных и невозможных, желательных и нежелательных, реальных и нереальных. Главная задача такой фантастики - подготовить людей к "неслыханным переменам", помочь им обойти засады и завалы, которые образуются как бы помимо их воли. Тут, конечно, надо ценить каждое искренне сказанное слово, честно высказанное мнение, согласимся мы в конечном счете с ним или не согласимся.
Наиболее близко к, так сказать, чистой прогностике первое сказание цикла, по названию которого озаглавлен и весь роман - "Город". Действие его относится к 1990 году, до которого нам сейчас значительно ближе, чем К.Саймаку в момент создания романа. И, конечно, мы с некоторым удовлетворением можем ловить автора на неосуществившихся предсказаниях. С крупными городами не покончено, проблема питания еще не решена с помощью гидропоники, земля не перестала быть необходимой для выращивания сельскохозяйственных культур... Не похоже даже, что эти проекты могли бы быть реализованы в течение ближайших десятилетий, если бы человечество и вознамерилось поступать именно таким образом. Сделаем скидку на время создания романа. Сегодня писатель, и американский в том числе, не испытывающий желания углубляться в социальные тонкости этого благополучного общества (например, в чьих там руках находятся средства производства и как решена проблема распределения национального дохода), не смог бы и не стал бы обходить многие животрепещущие темы.
Так, он задумался бы: а какие последствия для окружающей среды повлечет тотальное расселение по лесам и лугам бесчисленных горожан с учетом коэффициента демографического взрыва? Но тогда над защитой природы и над перенаселенностью еще не задумывались так напряженно, а сам по себе протест против чудовищного мегаполиса, подавившего человеческую личность, не может не вызывать сочувствия. "Никакое существо с высокоразвитой нервной системой, - иронически комментирует ученый Пес, - необходимой для создания культуры... не могло бы выжить в столь тесных рамках... такой опыт привел бы к массовым неврозам, которые в короткий срок погубили бы построившую город цивилизацию".
Но благо ли это - всеобщий достаток, всеобщая техническая и энергетическая вооруженность, всеобщая возможность вернуться на лоно природы? Хочется незамедлительно ответить: да, конечно, чего же еще и хотеть! Но тогда почему же какая-то тревога пронизывает все человеческое общество, почему все время возникает чувство неустроенности, неуверенности в перспективах? Она, эта тревога, своеобразно преломляется в душах главных героев произведения представителей клана Вебстеров, не белоручек, не миллионеров, а тружеников, крепких парней, на которых и стоит род людской. Имя Вебстеров с каждым циклом, с каждым тысячелетием делается все обобщеннее, все символичнее и наконец полностью сливается с понятием "человек". И, значит, та червоточинка, которая подтачивает сердце практически каждого Вебстера и которая мешает ему в решающий момент поступить отнюдь не на любовных рандеву по-мужски, присуща людям вообще? Может быть, это происходит из-за неопределенности общественной структуры, в которую поместил автор своих героев: он как бы сам сомневается, существует ли у вебстеров, у людей такая великая цель, ради достижения которой можно не пожалеть ничего. Но вряд ли мы получим ответ из текста романа. Ведь перед нами не научный трактат, а художественное произведение, задача которого может ограничиваться тем, что оно лишь посеет сомнения, заставит задуматься читателя и искать ответ самостоятельно.
