Арлин Хант - Пропавшая без вести
— Сочувствую.
— Сучка проклятая! — От волнения Фрэнк не мог стоять на месте и ходил по кругу. — Ладно мне наврала — жене моей врала!
— Кто?
— Да Лиззи эта проклятая, вот кто! Как же я не догадался, как же не понял с самого начала!
— Наверняка вы знали, что там не все чисто. Вас никто не заставлял связываться с этой Лиззи. Вы же не могли не понимать: дети не появляются ниоткуда.
Фрэнк посмотрел так, будто готов был снова броситься на него, но вместо этого развернулся и пошел к фургону.
— Вы куда?
— С греком хочу поговорить.
— Кто такой грек?
Фрэнк не остановился, и Джон решил действовать:
— Я с вами.
— Ни хрена!
Джон обогнал его и загородил дверцу фургона.
— Или я еду, или сейчас же иду в полицию и все им выкладываю.
— Прочь с дороги! — проревел Фрэнк, хватая Джона за ворот рубашки.
— Если вы любите Кэти, вы возьмете меня с собой.
Рука Фрэнка безвольно опустилась.
— Чего тебе надо?
— Мне нужно позвонить, но если ваша дочь как-то связана с человеком, которого она застрелила, это может повлиять на ее дело.
— Ты о чем?
— Так, мысли вслух. Мужчина, которого застрелила Кэти, — пенсионер, бывший врач. Возможно, он имел отношение к похищениям детей с дальнейшим усыновлением. Сколько вы за нее заплатили?
— Тебе-то за каким хреном?
— Я пытаюсь помочь вам.
— Восемьсот тысяч за нее, сто — за мальчика.
— Ничего себе! — удивился Джон. В восьмидесятом году это была внушительная сумма.
— А ты думал — откуда у этой дряни жилье в таком шикарном месте?
Джон не совсем понял, о каком шикарном месте говорил Фрэнк и к нему ли он вообще обращался.
— Сколько детей она продала?
— Я-то почем знаю?
— Кто такой Майло?
— Чего?
— Вы упоминали какого-то Майло.
— Да? Ну и зря.
— Фрэнк, послушайте…
— Нет уж, ты слушай! Майло меня не касается, это его дело. Вот и все. Ты хочешь помочь моей девочке, так валяй, говори, если есть что сказать, потому что мне топать пора. Ясно?
— Не хотелось бы снова вас злить, но сперва вам надо немножко успокоиться.
— Да пошел ты! Какое успокоиться — речь идет о моей девочке!
— Знаете что? Она не ваша, — сердито ответил Джон. — Она дочь Шарлотты Джонс, и сейчас бедная женщина хочет знать, что же все-таки случилось с ее дочерью. Почему ее девочка росла без нее, почему хладнокровно застрелила человека, почему решила застрелиться сама.
— А я, по-твоему, этого знать не хочу? — хрипло произнес Фрэнк. — Я люблю эту малышку, души в ней не чаю.
— Я знаю. Вижу.
— У меня и в мыслях ничего такого не было. Знала бы Сэди — в гробу перевернулась бы. В голове не укладывается, как такое случилось. Сначала сын слетел с катушек, теперь вот Кэти. В последнее время она со мной разговаривать не хотела, у меня просто сердце разрывалось. Потом и вовсе ушла, спуталась с этим чудилой…
— С Дрейком?
— С ним. Глиста долговязая, тараканья башка! — Фрэнк покрутил пальцем у виска. — Я как-то раз попробовал потолковать с ним — куда там, он и слов-то человеческих не понимает, точно тебе говорю.
Джон неуверенно похлопал его по плечу:
— Если мы хотим помочь Кэти, надо выяснить, что происходит, а если мутузить друг друга, так ничего не получится. — Он показал на отекшую челюсть. Внезапно кураж у Фрэнка испарился, и под ярким, почти полуденным солнцем он стал похож на испуганного ворчливого старикана. — Слушайте, давайте поговорим с этим вашим греком вместе. А моя напарница в Ирландии соберет сведения о том враче, посмотрим, что она там накопает. Идет?
— Годится.
Джон протянул руку Фрэнку, и они обменялись рукопожатием. Затем Фрэнк вынул ключи.
— Я сам буду говорить с греком.
— Согласен.
— Только не встревай, а то зашибу.
— Ладно.
— И еще — поменьше рот открывай.
— Честное скаутское!
Фрэнк посмотрел на него долгим взглядом:
— Наверное, я совсем чокнутый.
Джон мысленно согласился, но благоразумно промолчал.
Лиззи сидела на кровати и наливала себе щедрую порцию виски. Со стаканом в руке она подошла к окну и выглянула на улицу.
— Он рванул искать Нико, — сказала она в миниатюрный мобильник. — Откуда я знаю? Говорит, полиция ничего не знает, и, похоже, не соврал. Вряд ли Фрэнку интересно, чтобы полиция что-то пронюхала. — Она опустила штору. — Марк, делай что хочешь, но проследи, чтоб он полицию не впутал. Ты должен добраться туда первым. Никаких оправданий! О девчонке тоже надо позаботиться… Не мели всякую чушь! Сам вляпался. Надо было держать все под контролем! Ты меня очень разочаровал. И очень подвел! — Она замолчала, отхлебнула виски и закончила: — Смотри не повтори ту же ошибку.
Лиззи закрыла телефон. Фрэнк застал ее врасплох, но теперь она почти пришла в себя. Обладая талантом легко пускать слезу, Лиззи относилась к тем женщинам, которые не теряются ни в какой ситуации. А ее талант не раз сослужил ей хорошую службу.
— Ну что, мои маленькие, — обратилась она к двум ребятишкам, глазевшим на нее из детской кроватки. — Испугались шума? Нехорошие дяди, совсем ничего не понимают. — Она протянула погремушку светловолосому мальчику, тот взял ее и улыбнулся в ответ. Прелестный ребенок! За такого хорошо заплатят.
Сейчас другое время, все стало гораздо легче. Не надо больше рыскать, выискивать подходящих детей. Все просто, ясно, доступно. Купил — и дело с концом. Шанс, что застукают власти, совсем невелик. Ведь половина этих идиоток, что отказываются от детей, себя-то прокормить не могут, не говоря уж о ком-то другом. Проститутки они, шалавы, больше никто. А детишки, если симпатичные и здоровые, — всегда ходовой товар. С каждым годом очередь на них все длиннее, а цены все выше. Совет по усыновлению со своими анкетами и тестами — так, липа, пустая формальность. Перед биологическими мамашами распинаются, а приличных людей унижают, как только могут. Чуть ли не пытают, как на допросе, и зачем? Кому охота связываться с этой бюрократией, проходить бесконечные собеседования и выкладывать всю подноготную о своей личной жизни? С какой стати приличным людям заниматься такой ерундой, когда кругом полно безмозглых телок, которые только и знают, что рожать, а как эти ребятишки потом живут, никому нет дела. Это ж неправильно, любому ясно. Выходит, она, Лиззи, оказывает человечеству огромную услугу.
В порыве ханжеского самооправдания Лиззи горделиво расправила плечи. Она дает бедным деточкам возможность расти в холе и неге. И ей денежка перепадет, и биологическая мамаша какими-никакими грошами разживется. И все довольны. А если кто-то из детишек оказался с браком, при чем тут она?
С Нико она промахнулась. Слабак, она давно это поняла. От него можно было ждать подвоха в любую минуту. Она и тогда не стала бы с ним связываться, но ее бизнес только начинался, и ей нужны были его контакты. Сейчас совсем другое дело. Сейчас она всем заправляет. А она работает без ошибок.
Лиззи погладила мальчика по головке. Смех, да и только — Фрэнк на старости лет о совести вспомнил. Безмозглый, чувствительный старый дурень!
Играя «в козу» с другим мальчонкой, маленьким румыном с огромными карими глазами, она представила, какой венок пришлет Фрэнку на могилу. «Ничего вычурного, только классика», — решила Лиззи.
Она улыбнулась в ответ малышу, который улыбался ей своим беззубым ртом.
32
Сара поехала обратно в Клонтарф. Она провела Сумо через боковую калитку и отпустила его побегать в саду, а сама вошла через заднюю дверь. Мать и Белинда сидели в кухне за столом и читали газеты.
В кухне было тепло и солнечно. Все выглядело совсем как всегда. На миг Сара задержалась у двери, чувствуя, как неуверенность волнами окатывает ее. Почему жизнь идет своим чередом, будто ничего не случилось? Неужели никто, кроме нее, не замечает, какая над ними нависла опасность?
— Рано ты сегодня, — заметила мать.
— У вас все в порядке? — спросила Белинда. — Мы никак не могли дозвониться до вас.
— Да, нормально, только надо кое-что доделать.
— Звонила ваша сестра, вас спрашивала.
— У меня телефон несколько часов не работал.
Белинда встала и наполнила чайник.
— Она просила передать вам, что Джеки уже привезли из хирургии.
Вот дерьмо! Совсем забыла позвонить Хелен.
— Отлично! — откликнулась Сара. — А что еще сказала?
— Получили результат анализа крови. Алкоголь на пределе нормы.
— Ну слава богу! — Сара стянула с головы шапочку и потерла глаза, стараясь скрыть, что еще немного — и она бы расплакалась. — Отличная новость!
— Наверное, ее несколько дней подержат в больнице.
— Вот и хорошо.
— Сара, у вас все в порядке? Вы очень бледная.
