Назим Зейналлы - В Париж на поминки
− Машина, наверное, амфибия, и ездила по дну Босфора. Поэтому и мокрая. До чего додумались террористы, − оглядевшись, прошептал я.
− Ничего, теперь им лет двадцать − двадцать пять обеспечено,− сквозь зубы заметил Октай.
− Нормально, выйдут и сразу на пенсию по старости. Сиди на скамейке в парке и “козла” забивай.
−Заслужили, − согласился Фуад. − Можно не только в домино. В нарды, например, или шахматы.
Раздался звонок, и Октай включил мобильник, его лицо стало медленно бледнеть, он сжал пальцами телефон:
− Сейчас горит квартира, где вы были! Пожар перекинулся и на три верхних этажа.
Мы некоторое время молчали, не зная, что сказать.
−Главное жертв нет, − медленно произнёс он.
Фуад буркнул, чем и разрядил обстановку:
− Единственная жертва, это полюбившийся нам, набитый продуктами огромный двухстворчатый обожаемый холодильник.
− В этом мы виноваты, честно сознаёмся, − согласился я и облизал губы. − Каким продуктам позволили пропасть.
Октай выпрямился и с уверенностью подтвердил:
− Теперь всё понятно. Вам надо как можно скорее исчезнуть отсюда, но сперва…пройдёмте, наверное, стол уже накрыт.
− Самое время. Надышались свежим воздухом!
Мы переглянулись, утвердительно кивнули и быстро пошли за ним.
Войдя в зал второго этажа, Октай вновь включил мобильник и отошёл от нас в дальний угол. Мы, от нечего делать, облокотились на барьер и сверху начали разглядывать разноязычных и разношёрстных пассажиров на первом этаже. Вдруг нас как будто ударило током, и мы на мгновение отлетели от барьера. Я заморгал, не веря своим глазам, Фуада застыл, только брови пошли вверх. Он посмотрел на меня, затем зоркий взгляд горца устремился вниз, и он выкрикнул:
− Видишь? Зи…Зи…Вон там, у входа.
Он был похож на самоубийцу перед прыжком в пропасть.
− У тебя проблемы с речью? − рявкнул я. − Не слепой, вижу. Её тяжело не заметить.
− Как она ляжками машет! − не унимался Фуад. − Она похожа на рыжую с картины Ренуара. Скажи мне, Малик.
− Неужели! Может, сбегаем за букетом цветов и оркестром?
На первом этаже в зал входила пышногрудая Зинаида с боевым раскрасом лица и головы в сопровождении двух мужчин с бульдожьими физиономиями.
Впереди себя они катили тележку и все трое, не поднимая головы, почему-то смотрели в тележку.
− Они высматривают что-то…
− Попались, популис, — уставившись на них, прошептал я.
Мы пригнулись, чтобы лучше рассмотреть.
− На тележке установлен прибор.
− Смотри, они её двигают в нашу сторону
− Точно. Пробил час расплаты!
Я выпрямился, прислонился к колонне и упавшим голосом спросил:
− Выходит, они ищут нас?
− Не сомневаюсь, заодно и деньги, которые ты положил в банк.
− Размечтались… Их прибор реагирует на нас, выворачивай быстро карманы!
− Зачем? − в свою очередь спросил Фуад.
− Вопросы оставим на потом. Чего вытаращил глаза? Быстро, − вскрикнул я.
Мы начали вытаскивать всё, что лежало в карманах, последним Фуад вынул позолочённый мобильник. Я выхватил из его рук мобильник Арама и хлопнул ему по лбу:
− Вот он. Это маяк и от него надо срочно отделаться.
Фуад уставился на меня и открыл рот, явно собираясь мне возразить.
− Постой, Фофа. Как только ты в кухне включил и активизировал мобильник, на наш след постоянно выходят. Вспомни крышу….
− Не может быть, ты что-то путаешь.
Они медленно, но точно приближались к нам, любое промедление могло нам дорого обойтись.
− Не перебивай меня и слушай, видишь слева в дальнем углу толпа, кинешь мобильник в сумку любого из пассажиров и обратно. Двигайся! − решительно заявил я, хотя в глубине души у меня всё-таки было сомнение, что решение было правильное.
Фуад развернулся и побежал.
Прошло некоторое время, Зинаида с подручными подняли головы, ничего не понимая, затем начали разворачивать тележку то в одну, то в другую сторону.
− Всё, ”птичка улетела”, закинул пассажиру, отлетающему в Сингапур. А эти как? − задыхаясь спросил Фуад.
− Сперва засуетились, а затем покатили туда, влево, − махнул я рукой.
− Прибор у них фиговый. Слабоват.
Меня разобрал смех:
− Зато огромный какой! Российский, наверное. Металла тонна пошла.
Вдалеке виделось искажённое гневом лицо Зинаиды, мечущейся с тележкой среди пассажиров. Я негодующе посмотрел вниз:
− Вот неблагодарная! С нами решила тягаться. Как же! Не надо было оставлять ей пятьдесят тысяч евро.
Фуад только пожал плечами и отвернулся. Адьёс, рыжая бестия!
Неожиданно рядом возник Октай, взял нас под руки, мы вздрогнули и повернулись.
− Вы что, заснули? Стол накрыт. Не будем терять время, пошли.
Стол был действительно уже накрыт и ждал нас. Мы не спеша сели за стол, я взглянул на стоявшие на нём деликатесы и усталым голосом взмолился:
− Октай, только не обижайся. Пускай уберут всё.
Октай в недоумении уставился на меня.
− Подождите, − запротестовал он, улыбаясь. − Вы в самом деле не хотите? А что делать со всем этим…?
Зевнув, я посмотрел на часы и нажал кнопку. Дверь открылась, в кабинет влетели официанты и замерли у стола.
− Поздно уже, а нам ещё лететь. Пускай уберут всё. Октай извини, но в Баку у нас ещё много дел.
Все удивлённо застыли, а Октай сдавленно хмыкнул и повернулся к Фуаду.
Фуад воспользовался паузой, нагнулся и понюхал молодую зелень:
− Это можете оставить.
− Сыр нахичеванский?
− Конечно
− Лаваш настоящий, наш? Не какой-нибудь…?
− Стопроцентный, шарурский.
Я потянулся за чашкой:
− Мацони буйволиное?
− Обижаете, − кивнул рядом стоящий официант, а другой, тот кто был помоложе, сорвался с места и через минуту стоял перед нами с трёхлитровым баллоном мацони. Поднял баллон над столом, перевернул и потряс, мы замерли. Затем он посмотрел на наши изумлённые лица.
Я одобрительно кивнул:
− Годится. Всё остальное убрать.
Официанты переглянулись и повернулись в сторону Октая
− Как это? − пробовал запротестовать Октай и даже привстал.
Я поднял руку.
− Протесты не принимаются, − и кивнул головой официантам.
Вышколенные официанты не стали спорить и быстро всё убрали, оставив лишь то, что мы отобрали.
Время за застольной беседой пролетело так быстро и затянулось так надолго, что Октай встал и сказал:
− Извините, что прерываю нашу беседу и скромную трапезу. Вы что, передумали улетать?
Мы переглянулись и развели руки.
− Нет! Утром мы должны быть у Сафуры дома, в Баку.
− Я звоню тогда насчёт билетов?
Октай вынул мобильник:
− Анар, это я − Октай. Два билета в Баку. Сидим на втором этаже.
Фуад замахал руками:
− Бизнес − класс пускай возьмёт.
Октай с удивлением глянул.
− Ноги не помещаются, − пояснил я, кивнув в сторону Фуада.
Мы продолжили беседу и не заметили, как дверь открылась и в кабинет вошёл молодой высокий человек, поздоровался со всеми, сел в свободное кресло и протянул два билета:
− Бизнес − класс.
− Спасибо, Анар. Это мои близкие. У тебя есть время посидеть с нами?
− Извините, меня ждут пассажиры. В следующий раз, пожалуй. Работы много.
Октай вынул портмоне из внутреннего кармана пиджака:
− Постой, ты куда, возьми деньги.
Я сразу вмешался:
− Нет, Октай, мы в командировке и сами заплатим, а за билеты спасибо, − и протянул деньги.
Анар посмотрел на Октая и, повременив, взял деньги.
Мы снова продолжили беседу, но уже за стаканом душистого чая и только за час до отлёта Октай встал и решительным голосом объявил:
− Всё, ребята, к сожалению, надо идти, вас, наверное, уже разыскивают и лучше будет, если спуститесь по служебной лестнице.
Мы с неохотой поднялись. Октай вздохнув, произнёс:
− Мы с вами можем проболтать ещё не один час. Я скоро буду в Баку, надо обязательно встретиться.
На прощание мы обнялись и, спустившись по служебной лестнице, быстро прошли таможенный терминал. Я вынул из кармана глянцевый пропуск в гостиницу “Россия”, покрутил в руке и бросил в урну. Прощай Москва, ещё не скоро увидимся. Краем глаза я увидел, как за нами наблюдают два офицера в милицейской форме. Сидели они за столом, около двери. Один из них рукой сделал мне знак подойти.
− Фофа, не оглядывайся. За мной следят два офицера. Я остаюсь, − прошептал и толкнул его в спину. − Иди и не оглядывайся. Не жди меня, я иду к ним.
Фуад бросил быстрый взгляд на милиционеров.
Я ещё раз его толкнул в толпу и прорычал:
− Не смей, иди. У них твоё фото есть.
Я не спеша подошёл и вежливо сказал:
− Я слушаю вас.
Они обвели меня взглядом.
− Не могли бы предъявить пропуск.
− У меня нет, я его порвал и выкинул.
