Карин Эдстрём - Фуриозо
— Так что же он мог предложить нашей девочке?
Каролина поняла, что лучше промолчать. Но чувство самосохранения отступило перед переполнявшей ее радостью.
— Рауль сделал предложение. Да, ты правильно расслышал. Я переезжаю к нему в Нью-Йорк. Рауль женится на мне, я уже ответила согласием.
На лице Педера промелькнула злость.
— И ты поверила?
— А почему бы мне не поверить? Да и какое твое дело!
Каролина хотела уйти, но Педер крепко ухватил ее за руку и прошипел:
— Послушай, он обыкновенная свинья. Настоящая свинья.
— Это ты свинья! Зачем ты сюда приехал? Изображаешь тут средневекового рыцаря, защитника слабых. Моя жизнь тебя не касается!
— Постой! Очень даже касается! Твои решения влияют на мою жизнь, ведь ты носишь ребенка! От меня!
— Замолчи! Не хочу этого слышать!
Педер оскалился:
— Держись подальше от Рауля! Ради твоего же блага, Каролина. Мне больно видеть, как он обманывает тебя.
Резким движением Каролина сбросила его руку со своего плеча и пошла к двери. Услышала, как Педер сказал вслед:
— Я не хотел рассказывать… но ты не единственная в квартете, с кем Рауль переспал.
Каролина обернулась. Педер понял, что ему удалось привлечь внимание девушки. Ледяным тоном, картинно прислонившись к стене, он заявил:
— Возможно, ты испытаешь шок, но раз отказываешься смотреть правде в глаза — я обязан помочь. Делаю это исключительно ради твоего блага.
Каролина прервала Педера:
— Я прекрасно знаю, что он был любовником Анны, и вижу, как она бросается на него, словно сучка в течке. Не дает проходу с первого дня на острове.
Педер широко улыбнулся, показав хищные резцы:
— Я говорю не об Анне, а о Хелене, дорогая моя.
Каролина подняла брови.
— Ты что, не знала? Сначала облапошил старшую сестру, а потом взялся за младшую.
— Ты лжешь! Это неправда!
— Этот гнев напрасен, милая. Рауль не так уж честен, как тебе хотелось бы думать. Хелена и Рауль — любовники более чем с двадцатилетним стажем. Ты тогда еще на горшке сидела.
— Но она же замужем за Мартином! А Юханна, а Давид?
Педер выразительно пожал плечами и добавил:
— А Рауль был женат на Джой. Женат третий раз, заметь. Я понимаю: ты чувствуешь себя преданной собственной сестрой. Но она не виновата. — Педер позволил себе сполна насладиться произведенным эффектом. — Ты всего лишь одна из многих, Каролина.
Каролина подняла руку, чтобы отвесить ему пощечину, но Педер перехватил руку, занесенную для удара. Крепко зажав запястье, он заглянул девушке в глаза и медленно поднес пальцы к ее губам:
— Никогда так не делай! Я твой друг. — Видя, что Каролина едва сдерживается, чтобы не расплакаться, Педер сменил тональность: — Я ведь приехал сюда, чтобы предложить тебе помощь. Я возьму на себя ответственность за тебя и ребенка. — Он хотел погладить Каролину по щеке, но она резко отвернулась, и Педер успел только коснуться нежного подбородка. — Этот ребенок свяжет меня с тобой… с тобой и Луизой. Не обижай мою кузину, она не заслужила такого горя. Подумай о будущем. Мы решим все проблемы. Ты помиришься с Лусс, и она забудет обиду. Мы будем как одна семья. Как она была счастлива, узнав, что ты беременна! Как благодарна была тебе и мне за то, что мы подарим ей ребенка! К сожалению, ей самой такого счастья не дано, ты знаешь. Со временем ты забудешь Рауля, поверь, Карро. Оставь его — так будет лучше для всех. И для нашего малыша лучше.
Он положил руку Каролине на живот, она вздрогнула и закатила ему хлесткую пощечину. Щеку Педера словно обожгло. Он округлил глаза и хотел что-то сказать, но в дверь вошла Луиза:
— Что здесь происходит?
— Входи, Лусс, — радушно предложил Педер, сделав вид, что все спокойно. — Мы как раз обсуждаем будущее.
Каролина решительно направилась к двери:
— Я отказываюсь продолжать этот разговор.
Луиза преградила ей путь.
— Почему? — вспыхнула она. — Мы должны обсудить последствия твоих поступков. Это не только твое дело, это касается и меня. Ты взрослый человек и должна отвечать за свои поступки. И нечего держаться за Рауля.
— При чем тут Рауль?
Луиза дала понять, что разочарована слепотой Каролины.
— Ты считаешь меня полной дурой? Думаешь, я ничего не замечала? Не знаю, дорогая, что заставило тебя изменить мнение о Рауле — его ты прежде ненавидела. А теперь словно подменили: Рауль, Рауль, Рауль. В один день ты его не выносишь, в другой — по уши влюблена.
Луизе трудно было сохранять достоинство. Голос то и дело выдавал ее гнев. Каролина поглядела на обоих с ненавистью.
— Меня от вас тошнит, — сказала, как выплюнула, и направилась к двери, а на пороге, обернувшись, добавила: — Ты хоть понимаешь, что твой любимый кузен — лицемер? Ему на тебя наплевать, Луиза, он жаждет иметь ребенка от меня и готов заявить потом права на него. — Каролина скопировала интонации Педера: — Я все время думаю о тебе и о том, что ты носишь моего ребенка! — Она посмотрела с усмешкой на Педера: — Не надейся, что я воспринимала тебя как мужчину и отца!
Педер опустился в кресло, стараясь не смотреть на кузину.
— Карро! — крикнула Луиза, желая продолжить разговор даже на повышенных тонах.
Каролина посмотрела на нее:
— Даже не мечтайте о том, чтобы я родила ребенка Педеру или тебе! Можете об этом забыть навсегда. А с Раулем у меня будет семья. Мы поженимся! И никто не сможет нам помешать!
Каролина вышла из гостиной, хлопнув дверью. На лестнице сидела Анна. Она почти все слышала и теперь терла виски, чтобы унять головную боль. С трудом поднявшись со ступеней, отправилась в кухню и так хлопнула дверью, что картины на стенах закачались.
Каролина вошла в студию. Открыла футляр. Пальцы левой руки сжали деку, смычок стал насиловать струны. Инструмент то и дело выскакивал из ямки в полу, которую Каролина использовала для упора. Она со злостью возвращала туда виолончель.
Первая сюита для виолончели соло Баха была сыграна в совершенно сумасшедшем темпе: медленные фрагменты преувеличенно замедлены, быстрые — излишне ускорены, гармония и ритм нарушены. Закончив первую сюиту, Каролина взялась за следующую, но с той же злостью в душе.
В дверь постучали. Каролина инструмент не отложила, хотя догадывалась, кто это.
— Каролина!
Прижавшись ухом к двери, Рауль ждал ответа, но слышал только какофонию звуков. Тогда он сам открыл дверь, но Каролина, склонившись над виолончелью, не удостоила его и взглядом.
— Милая, что с тобой?
Рауль подошел и обнял ее за плечи. Каролина стряхнула его руки. Тогда, взяв стул, Рауль сел на него, положил руки на спинку и стал смотреть на Каролину. Дождавшись последнего аккорда, положил руку на смычок. Струны взвизгнули.
— Отложи смычок. Нам нужно поговорить.
Каролина не смотрела на Рауля и виолончель из рук не выпускала.
— В чем дело? — спросил Рауль. — Недавно мы целовались и признавались друг другу в любви. А теперь… что произошло после этого?
Каролина молчала, на глазах показались слезы.
— Я вижу, что-то случилось. И подозреваю, что Педер к этому причастен. — Рауль хотел поймать взгляд Каролины, но безуспешно. — Каролина, милая, скажи, в чем дело.
— В тебе.
— Во мне?
— Ты должен был мне сказать.
— Что именно?
Раулю стало не по себе, когда он увидел заплаканное лицо Каролины и ее загнанный взгляд. Дрожащими губами она прошептала:
— Ты спал с Хеленой?
Он мысленно призвал себя к спокойствию и ровным голосом спросил:
— Это Хелена тебе сказала?
— Так ты не отрицаешь? Значит, это правда! Ты — с Хеленой! Какая мерзость…
Каролина разрыдалась.
— Постой, Каролина! Это очень давняя история, я с тобой даже не был знаком тогда.
— Прекрати! Это же моя сестра! Не хочу ничего слышать!
— Эта связь ничего для меня не значит, — тихо произнес Рауль. — Ничего.
— Думаешь, меня успокоит то, что для тебя не имеет значения, с кем ты спишь? Моя родная сестра… И ты молчал!
— Милая…
— Что еще забыл рассказать мне? Кого еще из наших общих знакомых ты трахал?
Рауль молчал.
— Что, сосчитать не можешь? Я тебя ненавижу!
— Каролина, подожди… давай поговорим спокойно.
— Ты все уничтожил — все чистое, прекрасное и то, что могло бы еще быть между нами. Это твоя вина, Рауль!
Он положил руку на плечо девушке, но она ее сбросила:
— Не трогай меня!
— Но ты ведешь себя…
— И что мне теперь с этим делать? — Каролина выпрямилась и кулаком ударила себя в живот. — Что прикажешь делать с этим?
Рауль заметил, что девушку охватила дрожь, руки, державшие инструмент, тряслись, и было слышно, как стучали зубы за плотно сжатыми губами. Она смотрела в одну точку, почти не мигая. Рауль вскочил со стула, выхватил виолончель из рук Каролины, обнял ее и позвал по имени, но она отозвалась своеобразно: из груди вырвались рыдания, слезы потекли ручьем — таким образом тело выводило скопившиеся негативные эмоции, с которыми в сознательном состоянии Каролина не могла справиться.
