Анонимный автор - Молчание Апостола
– Логично, – кивнула Эли.
– Что ж, если мадемуазель Эли разделяет ваше мнение – кто я такой, чтобы спорить? – рассмеялся Айнштайн. Его черные глаза блеснули. – Итак?
– Итак, вперед, – отчеканил Артур. – Джеймс, машину к заднему двору. И визуальная проверка: все ли в порядке.
Он подошел к окну в коридоре, дожидаясь сигнала дворецкого. Тот, подогнав машину к заборчику из металлической сетки, выбрался наружу и, сцепив указательный и большой пальцы, дал знак: «Окей».
– Что ж, господа, по коням. Труба зовет.
– Мистер МакГрегор, – раздался тихий голос Лилит.
Артур удивленно повернулся к горничной.
– Я понимаю, – запинаясь, заговорила она, – вы очень спешите, но две минуты, прошу вас, сэр…
– Эли, спускайтесь с Марком к машине, я догоню, – скомандовал Артур. – И ты права, Лилит, мы очень, очень спешим, поэтому полторы минуты.
Горничная покраснела.
– Сэр… – произнесла она, и запнулась.
– Ну, ну же! – торопил МакГрегор.
– Мне необходим короткий отпуск, сэр.
– Сколько? – Артур спросил это без особого интереса.
– Полторы-две недели, сэр.
МакГрегор, наклонившись над подоконником, уже выписывал чек.
– Договорились. Как связаться со мной или Джеймсом – ты знаешь. Понадобятся деньги – не стесняйся, звони.
– О, нет, сэр! Чек на пять тысяч фунтов! Да этого мне на год хватит!
– Ну, на год или нет… – пробормотал Артур, направляясь к лестнице. – До встречи, красавица! – Он начал сбегать по ступенькам.
– Благодарю вас, сэр! Храни вас Господь! – прокричала вслед хозяину Лилит.
– И тебя, Лилит, и тебя! – раздалось снизу, после чего дверь черного хода захлопнулась за баронетом.
* * *Все три пассажира удобно расположились в просторной задней части салона «Роллс-Ройса». Эли, подмигнув Артуру, потянулась к дверце бара и, откинув ее, выставила на образовавшуюся полочку пузатую бутылочку коньяку и три бокала.
– Не откажетесь подкрепиться глотком, а, Марк? – спросил Артур.
– Если это напиток того же качества, которым меня угощали в вашем особняке, не откажусь даже под угрозой тюремного заключения! – бодро откликнулся старик.
Эли плеснула всем на два пальца янтарного напитка. Айнштайн поднял свой бокал и произнес:
– Prost![62]
МакГрегор бросил на гостя быстрый взгляд поверх своего бокала.
Эли среагировала мгновенно:
– Zum Wohl![63]
Артуру не оставалось ничего другого, как включиться в эту лингвистическую игру:
– Лехаим![64]
Все трое, рассмеявшись, выпили, хотя на лицах Артура и Эли заметно было некоторое удивление.
– Божественно, – произнес Айнштайн, ставя бокал на полочку-столик.
– Вы говорите по-немецки? – как бы впроброс поинтересовался Артур.
– И по-немецки тоже, – отозвался израильтянин.
В этот момент смартфон Артура заиграл «Idiot» Игги Попа. Он поморщился, даже не глядя на экран.
– Что? – с беспокойством в голосе спросила Эли.
– Кэмпбелл.
– Будешь отвечать?
– Придется.
* * *– Входите, Розетти.
Кэмпбелл встал из-за стола и протянул руку щуплому очкарику, которого привел с собой инспектор.
– Детектив-суперинтендант Кэмпбелл, – представился хозяин офиса. Очкарик вяло пожал руку суперинтенданта, словно сунув ему в ладонь вялую и мокрую от пота котлету. Кэмпбелл поморщился. Очкарик тут же выдернул руку и принялся вытирать ладонь о полу пальто.
– Очень приятно, DCS Кэмпбелл, – наконец промямлил он. – Эндрю Сайлас, аспирант профессора Коэна. То есть, бывший аспирант… Простите… Аспирант покойного профессора Коэна.
– Присядьте, – Кэмпбелл указал на стул, – успокойтесь. Может, вам будет удобнее снять пальто?
– Н-н-нет… – заикаясь, проговорил аспирант Сайлас. – Я посижу так. Меня знобит.
– Немудрено, – сочувственно покивал шеф убойного отдела. – Старший инспектор Розетти сказал, что тело обнаружили вы.
– Да… У меня была назначена встреча с профессором на девять часов… Придя, я постучал. Никакого ответа. Но дверь была приоткрыта. Я постучал еще раз, а потом открыл дверь и увидел… Открыл дверь и увидел… – У Сайласа перехватило горло.
Кэмпбелл налил в стакан воды из кулера и протянул его Сайласу. Тот, стуча зубами о стекло, выпил стакан до дна.
– Благодарю вас, DCS.
– Не за что. Розетти, – Кэмпбелл поманил инспектора пальцем. Они отошли в дальний угол офиса. Суперинтендант, понизив голос, спросил: – Хотите, угадаю, что увидел наш мистер Сайлас?
– Но это же очевидно, шеф. Труп.
– Да, но как человек стал трупом? Молчите. Не говорите. Я вам скажу. «Итальянский галстук». Как и в случае с Лонгдейлом. – Розетти мрачно кивнул. Кэмпбелл повернулся к аспиранту. – Мистер Сайлас, я бы на вашем месте снял пальто. Здесь довольно тепло, а беседовать нам придется не пару минут.
Доставленный Розетти свидетель, сняв пальто, повесил его на вешалку и тяжело опустился на стул, стоявший напротив стола DCS Кэмпбелла.
Суперинтендант вернулся на свое место за столом и, сложив ладони шалашиком, сурово посмотрел на Сайласа. Тот опустил взгляд.
– Мистер Сайлас, – напустив на себя благожелательный вид, сказал Кэмпбелл, – я хочу, чтобы вы поняли: вас мы ни в чем не подозреваем. Но учитывая, что вы встречались с профессором Коэном почти каждый день, мы рассматриваем вас как весьма ценного свидетеля. Вы замечали что-нибудь необычное в последние несколько дней? Странные визитеры? Пропавшие бумаги?
– Да! Да! Да! – Аспирант даже запрыгал на стуле. – Во-первых, сегодня. Я был в жутком состоянии, вы можете это понять, но я заметил! Сейф профессора, где он хранил материалы своих исследований…
– Исследований чего? – перебил его Кэмпбелл.
– Он был очень скрытен в этом плане. Намекал лишь, что хранит документы в сейфе, потому что они взрывоопасны. Динамит, говорил он. Такой мрачноватый юмор.
– Инспектор Розетти проинформировал меня, что сейф был открыт. Ключи находились в замочной скважине дверцы. Вы не знаете, кто располагал ключами?
– Абсолютно уверен, что только сам профессор. Он и носил их на цепочке на шее. И наверняка не доверил бы их никому. Последние пару дней он по нескольку раз перепроверял, надежно ли закрыт сейф. После визита этого профессора Смита. Этот тип появился у профессора Коэна пару дней назад.
– Профессора Смита?
– Так его представил Коэн. Но я сомневаюсь, что он был профессором.
– Не слишком профессорский вид?
– И это тоже. Но главное, я более или менее знаком со всей профессурой нашего колледжа. Знаю в том числе трех Смитов. Этот гость не был ни одним из них.
– А как он выглядел?
– На вид около сорока или чуть меньше. Высокий, спортивный. Очень прилично одетый. Явно состоятельный человек. И он… был очень взволнован. В кабинет профессора ворвался без стука. Было такое ощущение, что он бежал до самого кабинета…
Кэмпбелл усмехнулся и поманил Розетти пальцем. Когда тот приблизился, он прошептал ему что-то на ухо. Розетти достал из своего кейса конверт плотной желтой бумаги и положил на стол шефа. Тот, открыв конверт и достав из него стопку фотографий, стал перебирать их. Затем, развернув одну из них так, чтобы ее мог рассмотреть Сайлас, молча подвинул ему. Аспирант вскочил со стула и буквально шарахнулся от стола, тыча пальцем в сторону фотографии.
– Это он! Это он, суперинтендант! Он!
Кэмпбелл снова поманил Розетти:
– Ну, и что ты скажешь?
На фотографии, сделанной камерой наружного наблюдения, был не кто иной, как Артур, 9-й баронет МакГрегор. Кэмпбелл снял трубку телефона. Номер он пока не стал набирать. Вместо этого суперинтендант скомандовал Розетти:
– Выезжайте к его особняку с парой ребят. Мне нужно, чтобы сегодня он был здесь. Именно здесь – и нигде более.
И, отыскав номер баронета в записной книжке, набрал его, с силой вдавливая кнопки аппарата.
* * *– Узнал, конечно, узнал, суперинтендант, – Артур постарался, чтобы его голос звучал бодро.
– Надеюсь, вы сейчас дома, баронет?
– Увы, нет, DCS. Сейчас я в Челмсфорде. Кое-какие дела.
Айнштайн, наклонившись к Эли, прошептал:
– Челмсфорд? Но это же в совсем другой стороне!..
Эли приложила палец к губам.
– И надолго вас задержат дела в Челмсфорде? – поинтересовался Кэмпбелл.
– Полчаса, думаю.
– Прекрасно. И до нашего управления вы доберетесь минут за сорок. Скажем, на все про все час с четвертью. Уложитесь?
– Вы можете мне сказать, в чем дело, суперинтендант?
– Дело в том, что профессуре, будь то американской или британской, очень опасно пересекаться с вами, баронет.
– Что это должно значить?
– Вы знакомы с профессором Ароном Коэном?
