Анатолий Безуглов - Преступники
— Вы часто приезжали к нему?
— К сожалению, часто не могла.
— И все же?
— Раза два в год, а то и реже.
— С дочерью? — продолжал допрос Чикуров.
— Да, иногда с Элеонорой.
— Как вы находили мужа? Я имею в виду настроение, окружение?
— Что вы, Женя преобразился здесь! Тысячи планов, идей! Отношение к нему — лучше и желать нечего... Появилось увлечение — стал собирать картины, произведения прикладного искусства. Цветы развел в саду...
— Сам?
— Вот цветы — не сам. Домработница. Очень хорошая женщина... Я поняла, что муж прикипел к Березкам всем сердцем. Здесь он прима, а в Москве лишь участник массовки... В прошлом году приезжал в отпуск, отдыхал на даче. Встречался с Трояновым. Наш старикан встал. Правда, тогда он еще ходил с палочкой, рука плохо слушалась, говорил с затруднением, но ум ясный... Мы с Женей были в Большом театре... Но я видела, что в Москве он скучает. На языке только Березки да Березки.
— Вот вы, Регина Эдуардовна, в начале нашего разговора намекнули, что у Евгения Тимуровича, возможно, было здесь увлечение женщиной... Какие основания для этого? — спросил Чикуров.
— Есть основания, есть, — со вздохом произнесла Баулина. — Я сама заметила, что главная медсестра в клинике не совсем по-служебному относится к Жене...
— А что-нибудь конкретное было?
— Я женщина, — усмехнулась Баулина. — Любой нюанс чувствую. Ну и соседка мужа мне намекнула. Видели не раз в его доме Азу Даниловну... Я, как сами понимаете, скандалов закатывать не стала, но Жене высказала. Он смутился, стал оправдываться... Одним словом, ситуация довольно прозрачная. После этого разговора Орлова, насколько мне известно, в особняке Евгения Тимуровича не была.
— Вы часто переписывались с мужем?
— Чаще перезванивались. Письмо — это одно, а живой голос...
— Он сам не говорил, может быть, ему угрожал кто-нибудь?
— Нет, ничего такого он не говорил.
— А вы не замечали, в последнее время ничего не изменилось в настроении и поведении Евгения Тимуровича? — задал вопрос следователь.
— Изменилось. Месяца три-четыре назад я получила от него письмо, — задумчиво ответила Регина Эдуардовна. — Странное письмо... Снова вдруг какое-то разочарование, страхи. Я испугалась: неужели опять запил? Позвонила Ростовцеву. Он сказал, что Женя не пьет... Я связалась с Женей по телефону, спросила, может быть, мне приехать? Или он возьмет отпуск, чтобы отдохнуть, отвлечься, развеяться? И вдруг он закатывает мне жуткую истерику — опять Дуюнов... Спрашиваю: Женя, милый, что с тобой творится? Он бросил трубку... Через пару дней пришло письмо, полное упреков, ревности... Но что меня поразило: он просил выслать ему кое-что из вещей, подаренных мне и Норочке, — палехскую шкатулку, инкрустированный столик, картину работы фламандского живописца... Я переслала.
— Евгений Тимурович объяснил, зачем?
— В том-то и дело, что ничего не объяснял! — в отчаянии воскликнула Регина Эдуардовна. — Я еще подумала, что он таким образом хочет наказать меня... Ну, понимаете, ревность... А дочь при чем?.. Дальше — больше. Перестал присылать деньги. Но и это еще не все — требует назад свои... Я отправила Жене три тысячи, требует еще пять. — Она махнула рукой. — Ничего не понимаю...
— Вы когда были последний раз в здешнем доме Евгения Тимуровича? — спросил он.
— В прошлом году. Приезжали с Норочкой на ноябрьские праздники.
— Какие-нибудь перемены в тот раз заметили? В обстановке и так далее?
— Вроде нет, — с удивлением сказала Баулина.
— Вы хорошо знаете, какие вещи там находились? Картины, мебель, другие ценности? — продолжал Игорь Андреевич.
— Конечно.
— И все было на месте?
— Ну да... А почему вы меня об этом спрашиваете? — поинтересовалась Баулина.
— Потом объясню. Мы поедем в дом вашего мужа.
— Я была там, но даже зайти не могла — дверь опечатана.
— Если пожелаете жить в доме, — начал было Чикуров, но Регина Эдуардовна перебила его:
— Нет-нет, я лучше в гостинице. — Она вздохнула. — Мне было бы тяжело там одной.
— Понимаю, — кивнул Игорь Андреевич. — У меня к вам еще вопрос.
— Пожалуйста.
— Когда вы узнали о несчастье с Евгением Тимуровичем?
— Вчера поздно вечером.
— А телеграмму вам послали утром. Срочную.
— Да, но я не была в московской квартире...
Баулина вынула из пачки очередную сигарету, закурила.
— А где? — спросил следователь.
Баулина молчала. Чикуров повторил вопрос. Регина Эдуардовна негромко произнесла:
— Я обязана отвечать?
— Желательно. На даче вы ведь тоже не были. Ни накануне, ни в день покушения на вашего мужа.
Последние слова смутили Баулину.
— Я не была в Москве, верно. Я же не знала, что случится... Выбралась на пару дней отдохнуть на воде... В городе духота...
Она говорила сбивчиво, нервно, и это, естественно, настораживало Чикурова.
— Где вы отдыхали? — настойчивее спросил он.
— В Конакове. Это в Калининской области... Катались на катере.
— С кем?
— С одним человеком. Я не хочу называть его имя. Чтобы не было лишних разговоров.
Регина Эдуардовна не смотрела в глаза следователю.
— Простите, но нам бы хотелось, чтобы ваши слова кто-нибудь подтвердил, — объяснил Чикуров. — Сами понимаете...
— Понимаю, — горько усмехнулась она. — Вам требуется проверить мое алиби... Неужели вы думаете... Чтобы я в Женю, из пистолета...
— Регина Эдуардовна, честное слово, было бы легче и мне и вам, если бы вы сказали.
— Хорошо. — Она нервно смяла в пепельнице не-докуренную сигарету. — Я была с Дуюновым... Он страстно любит воду. Катер построил собственными руками... Сначала стоянка была на Химкинском водохранилище, потом владельцев яхт, моторных лодок и катеров оттуда, мягко говоря, попросили. После этого он держал катер на Клязьминском водохранилище. В деревеньке Капустино снимал кусочек берега у одной старушки, на ее личном участке. Но и оттуда пришлось убраться: судно моторное, а акваторию Клязьминского водохранилища для таких закрыли... Вот и стоит теперь катер Дуюнова на Волге, в Конакове.
— Помимо Дуюнова, может еще кто-нибудь подтвердить, что вы были в Конакове?
На этот вопрос жена профессора ответила не сразу.
— Мы были на катере одни, — сказала наконец она.
«Если все это верно, то Баулин не без оснований ревновал свою жену», — подумал Игорь Андреевич. А вслух спросил:
— Как вы обычно добирались в Березки?
— Только на машине. Удобно, ни от кого не зависишь, — ответила Баулина. — Люблю водить. В скорости есть своя прелесть.
— И не устаете? — как бы невзначай поинтересовался Чикуров.
— Смотря сколько просидишь за рулем... Сегодня устала. Еще бы, только вернулась из Конакова и тут же помчалась в Березки.
— А почему не взяли с собой дочь?
Регина Эдуардовна вздохнула.
— Элеонора в Таллине. Отдыхает у знакомых. Не знаю, как она все это переживет...
— И давно она в Таллине?
— Неделю уже. Я как раз звонила ей из Конакова вчера утром. Ведь вышли газеты с сообщением, что Евгений Тимурович и Аркадий Павлович выдвинуты на премию. Я поделилась с ней новостью. Норочка так была рада за отца! И вот...
Игорь Андреевич принялся писать протокол допроса. Жена профессора сидела молча, погруженная в свои думы, изредка вздыхая.
— Вижу, вам нужен отдых, Регина Эдуардовна, — сказал Чикуров, когда она подписала протокол. — Но вынужден просить вас съездить в дом вашего мужа.
— Если это необходимо, пожалуйста, — согласилась Баулина.
Чикуров и Баулина отправились на ее машине. Когда подъехали к особняку, Регина Эдуардовна печально произнесла:
— Господи, какая все-таки тут красота! Я так мечтала: выйду на пенсию, выдам замуж Норочку и поселюсь с Женей здесь. А что нас ждет теперь, даже представить трудно.
Зашли в дом. Баулина, остановившись на пороге большой комнаты, молча всплеснула руками и удивленно взглянула на следователя.
— Что вас поразило? — спросил Чикуров.
— А куда делась картина Левитана? — тихо проговорила жена профессора. — Вот здесь висела. Муж так гордился ею... И еще икона! Женя говорил, она семнадцатого века, очень дорогая!.. Текинского ковра тоже нет... Китайского блюда. Ему было около трехсот лет...
— Постарайтесь припомнить, что еще исчезло с тех пор, как вы были здесь последний раз, — сказал следователь.
Баулина прошлась по комнате, заглянула в сервант.
— Все самое ценное исчезло! — сказала она уже не с удивлением, а возмущенно. — Фарфор, хрусталь, палех... Муж писал еще о серебряном кубке с Кавказа... Где это все?!
— Нас тоже интересует этот вопрос, — ответил Чикуров. — Могли ограбить, как вы думаете?
— Даже не знаю, что вам сказать...
— Евгений Тимурович не делился с вами опасениями на этот счет?
— В общем-то нет.
Осмотрели другие комнаты. И снова Регина Эдуардовна возмущалась, что отсутствуют все самые дорогие вещи. В том числе и те, которые профессор просил жену вернуть в последние несколько месяцев.
