Анатолий Безуглов - Преступники
— Как успехи? — спросил он.
Игорь Андреевич был не то уставший, не то недовольный — Ольга Арчиловна не поняла.
— Читаю Баулина, — показала она рукопись. — Весьма любопытно...
Видя, что Чикуров занят своими мыслями, Ольга Арчиловна замолчала. А он спросил:
— С машиной Ростовцева разобрались? Кто приезжал вчера утром к профессорскому дому?
— Что-то непонятное, — ответила Дагурова. — Шофер генерального директора твердит, что не ездил... Сам Ростовцев — тоже...
— Как это? — нахмурился Чикуров.
— Почитайте их показания. — Ольга Арчиловна дала ему протоколы допросов.
Чикуров начал читать стоя, потом машинально присел к столу. На его лице все явственнее проступало недоумение.
— Странное дело... Чтобы Ростовцев не знал, куда и кто брал его машину...
— А шофер?
— Действительно непонятно, — пожал плечами Чикуров. — Где изъятые у Ростовцева туфли?
— Попросила Хрусталева срочно отвезти на экспертизу. Поехал в область. Обещал сегодня же доставить в лабораторию и уговорить исследовать в кратчайшие сроки.
— Это хорошо, — побарабанил пальцами по столу Чикуров. — А Ростовцев, значит, отправился домой босиком?.. По-моему, вам следовало бы сначала подумать...
Дагурова вспыхнула, но сдержалась. Она рассказала, как было произведено изъятие. Не забыла и то, что понятыми Манукянц привел двух приезжих, не знавших Ростовцева, дабы избежать лишних разговоров в поселке.
«Что ж, действовала она грамотно и достаточно деликатно, — подумал Игорь Андреевич. — Хорошо, что Ольга Арчиловна не попала мне под горячую руку, сразу после разговора с Вербиковым».
— А я уже получил выговор за ваши действия, — сказал он, невесело усмехнувшись.
— От кого? — удивилась Дагурова.
— От моего непосредственного руководства. — Чикуров не решился полностью передать реакцию начальника следственной части прокуратуры республики; он понимал: информация ушла в столицу весьма искаженной.
— Разве я что-то сделала неправильно? — обиделась Ольга Арчиловна. — Все по закону!.. Это же надо — босиком!.. И вы поверили?
— Успокойтесь, Ольга Арчиловна, — примирительно сказал Чикуров. — Понимаю, что процессуальные рамки, в которых мы действуем, не могут предусмотреть всех обстоятельств, с какими приходится сталкиваться следователю. Конечно, зачастую это экспромт... Словом, творчество... Вы, насколько я знаю, увлекаетесь историей, в частности Анатолием Федоровичем Кони? А он в свое время мудро подметил, что, как всякое творчество, следствие соединено с авторским самолюбием. К этому еще присоединяется власть... Вот это соединение творчества с властью в некоторых случаях довольно опасно, несмотря на добросовестность творящего... Слова Кони, по-моему, вполне актуальны и в наше время. — Игорь Андреевич помолчал, затем продолжил, давая понять, что инцидент исчерпан: — Ладно, перейдем к нашим делам...
Он рассказал о допросе Баулиной. Спросил, что еще успела сделать Дагурова, помимо допросов в дирекции «Интеграла».
— Звонила в клинику, узнавала насчет Кленовой, которую видели вечером накануне покушения.
И Дагурова поведала трагическую историю этой женщины.
— Я отлично знаю это громкое дело, — оживился Чикуров. — О нем в свое время очень много говорили у нас в прокуратуре... Следствие вел мой приятель.
— Так вот, эта самая Кленова влюбилась в профессора, преследовала его... Якобы у нее имелся пистолет...
— Это уже серьезно, — заметил Чикуров.
— Но главное, Игорь Андреевич, она исчезла.
— Как, куда? — вырвалось у Чикурова.
— Со дня покушения не появлялась в клинике. В Березках ее никто не видел.
— Я считаю, — после некоторого раздумья сказал Игорь Андреевич, — нужно поручить Латынису выяснить, где она находится. Причем срочно. Пусть сейчас занимается только Кленовой... Еще что?
— Пыталась купить «Баурос», — ответила Дагурова. — Оказывается, это совершенно невозможно.
— Неужели? — удивился Чикуров.
— Дефицит страшнейший. Не хватает.
— А где его обычно продают?
— Здесь недалеко есть деревня Попово, а в ней — что-то вроде торговой палатки... Народу — тьма-тьмущая. Занимают очередь за несколько дней...
— А для кого вы хотите достать «Баурос»? — полюбопытствовал Чикуров.
— Сынишке. Почки у него больные.
— Сколько же ему лет?
— Двенадцать, тринадцатый.
Чикуров удивился. Самой Ольге Арчиловне было двадцать восемь — год рождения он видел в ее паспорте, когда оформлялись у дежурного администратора гостиницы.
Дагурова заметила его удивление.
— Антошка у меня приемный сын... Мама его умерла, когда он был совсем маленький.
— А как у вас с ним?
— Вы знаете, теперь мне кажется, что Антон мне роднее родного...
На лице Ольги Арчиловны заиграла счастливая улыбка. Игорь Андреевич позавидовал. Ему так и не удалось завоевать любовь сына Нади, Кешки. Из-за этого Надя все еще не решается перебраться в его холостяцкую квартиру. Откладывает. Мол, станет Кешка взрослым, поймет...
«Может, дело в том, что мы встретились с Надей, когда ему было уже четырнадцать лет? Маленькие, они как-то легче привязываются, — думал Игорь Андреевич. — Да, Кеша, — непреодолимо. Как это ни грустно».
— И давно у Антона неладно с почками? — спросил Чикуров, отгоняя от себя невеселые мысли.
— Давно, — вздохнула Ольга Арчиловна. — Так жалко его. Сплошные ограничения. В еде, поведении. В пионерлагерь и то боимся посылать. Чтобы не застудился, не поднял что-нибудь тяжелое... Но мы с мужем стараемся вести себя так, словно он здоровый. А то, чего доброго, разовьется комплекс ущербности, неполноценности...
— Лечите?
— Конечно. Два раза возили в Трускавец. Вы себе не представляете, как трудно достать туда путевку! Правда, сейчас выпускают соль знаменитой «Нафтуси» — целебной воды из трускавецких источников. Но, конечно, не то...
— С кем сейчас Антон? С отцом?
— Виталий в поле...
— В каком поле? — не понял Чикуров.
— А-а, — улыбнулась Дагурова, — подумали, что агроном... Мой муж геолог, начальник партии. Сейчас в экспедиции, как они говорят, в поле... Антошка с моей тещей.
— Вы хотите сказать, со свекровью? — поправил Чикуров.
— Анастасия Родионовна — теща мужа, то есть мать Антошкиной мамы... Одинокая, живет с нами. Внук для нее — свет в окне. — Ольга Арчиловна вздохнула. — Вот с ней у нас первое время было очень напряженно. Ревновала к Антошке... Теперь вроде наладилось. В народе говорят, сживется — слюбится. Так и мы с Анастасией Родионовной. Да и делить, собственно, нечего... Заказала разговор с ней, дадут только завтра утром. А что я ей скажу? «Баурос» не достала...
— Сегодня не достали, достанете завтра, — успокоил ее Чикуров.
— Вы бы видели очередь!..
— В очередях люди весьма словоохотливы, — улыбнулся Игорь Андреевич. — Может, что интересное узнаете, для дела...
— А что, попробую еще раз, — согласилась Дагурова. — Заодно послушаю, что говорят.
Составив план действий на следующий день, они разошлись.
Утром Дагурову разбудил телефонный звонок. Резкий, частый — междугородная связь. Она схватила трубку. Мгновенно улетел куда-то сон, когда она услышала голос Анастасии Родионовны.
— Оля, здравствуй, милая. Как ты там?
— Спасибо, все в порядке. Как Антошка?
— Слава богу... Бегает, собак гоняет... Послушай, Оля, я тут разговорилась с людьми... Как узнали, что ты в Березках, где знаменитый Баулин врачует, в один голос сказали, что тебе нужно достать лекарство для Антона...
— Знаю, Анастасия Родионовна. Достану.
— Вот хорошо-то будет!.. Хочешь с ним поговорить, трубку из рук рвет?
— Конечно!
Антошка, захлебываясь от радости, стал рассказывать, что папа открыл какой-то новый минерал и его назвали Дагуровит.
Вдруг голос его исчез. Ольга Арчиловна дула в трубку, звала сына, но телефонистка сказала, что связь, к сожалению, пропала.
Дагурова положила трубку на аппарат и минут пять лежала, переживая радостные мгновения общения с близкими. Словно побывала в просторной, прохладной и чистой квартире, где пахнет особым, родным запахом — стираным постельным бельем (предмет тщательной заботы Анастасии Родионовны), паркетной мастикой (Виталий не признает лака, поэтому полы натирают) и компота из сухофруктов, который варится постоянно, и в него кладут ваниль.
В счастливые дни, когда Виталий возвращается из тайги, дом заполняют запахи костра, мокрой парусины и сушеных грибов, без которых муж никогда не приезжает из экспедиции.
Снова зазвонил телефон. И опять — междугородная. Дагурова взяла трубку, уверенная, что это Антошка. И ошиблась — на проводе был областной центр.
— Доброе утро. Не разбудил? — спросил Хрусталев.
— Нет, — откликнулась Дагурова, — Здравствуйте. Ну что?
— Следы в доме Баулина по рисунку и размеру совпадают с подошвой обуви Ростовцева.
— Понятно, — сказала Ольга Арчиловна, еле сдерживая торжество: не зря, выходит, она изъяла обувь генерального директора «Интеграла». — Когда привезете заключение?
