Григорий Славин - Чумовой рейс
– На Зверева похожа которая…
– Они все похожи.
– Ремень от «Гуччи»…
Разыскав нужную, Слава осмотрел на ней все от груди до коленок. Ключа не было.
– Слушай, ты, козел… – обернувшись, он понял, что собеседник снова без чувств.
Входная дверь сначала дрогнула, а потом на нее посыпался град тяжелых ударов.
«Он здесь! – услышал Слава. – Мои видели, как он по стене сюда нырнул!..»
Это было худшее, что могло случиться.
Глава 18
Снова – туда?..
Он обреченно закрыл глаза. Но это была единственная дорога. Добравшись до иллюминатора, он перенес наружу ногу и сразу почувствовал холод. Под утро ветер усилился, и теперь холод был похож на мороз.
Пройдя по знакомому выступу по совершенно отвесной стене, Слава зашел под шкаф вентиляционной системы. Радость была оттого, что на шкафу были скобы – вероятно, предназначались они для проникновения и ремонта этой самой системы. Но огорчение заключалось в сомнении, сможет ли он до этих скоб допрыгнуть.
Решившись, он оттолкнулся и вцепился в одну из скоб обеими руками. Качнувшись в сторону моря, от чего внутри похолодело, он ударился о шкаф и повис. Дело оставалось за малым – подтянуться.
«Это только первый раз трудно, – успокаивал себя, без страха глядя вниз, Слава. – Потом привыкну».
Подтянувшись, он забрался по скобам до третьего уровня и снова оказался на выступе. И тут рядом с его головой резко открылась внутрь иллюминаторная створка какой-то каюты. Он пошатнулся и прилип подушечками пальцев к стене.
Если бы створка открывалась наружу, он с разбитой макушкой уже летел бы в воду.
Замерев, Слава прижался щекой к стене. Ему очень не хотелось, чтобы кто-то увидел его здесь, посреди стены, без видимых средств подъема, без альпинистского снаряжения, и завел с ним разговор.
В окно высунулась голова со спутанными, цвета спелой ржи волосами, и голова эта с развевающимися на ветру колосьями стала дергаться взад и вперед, словно девушка собиралась оторвать и столкнуть вниз подоконник, в который вцепилась руками.
Слава обомлел. Экстремальный секс он не порицал, но одно дело быть его непосредственным участником, и совсем другое наблюдать за ним, вцепившись ногтями в стену на высоте пятиэтажного дома. Хорошо еще будет, если красотка увидит его и примет за видение, приключившееся с нею в результате оргазма. Если же она только разогревается, то крик будет такой, что не исключена качка…
Но случилось вовсе не то, что он предполагал в самых худших своих ожиданиях. Девушка его действительно увидела. В один из моментов, когда она слишком далеко высунулась из окна, повернула голову, взметнув копну своих красивых волос, и…
– Мама родная!.. – вскричала она, изумленными глазами глядя в потемневшее от ужаса Славино лицо.
– O, да, да!.. – раздалось где-то за ее спиной. – Мама! Дас ис фантастиш!
– Ты откуда, красавчик?..
Слава показал глазами вниз.
– Ты русский?
Слава моргнул.
– А в какой каюте живешь?
Если бы он умел говорить глазами, он сказал бы следующее: «Дура, помоги забраться!»
Голова девушки продолжала дергаться, и по всему было видно, что теперь имитировать авансированный оргазм ей будет невыносимо трудно.
– Тебе чем-нибудь помочь?
– Да, да, помоги мне, детка! – послышалось в каюте.
«Это не лайнер, а содом и гоморра», – подумал Слава.
Дотянувшись до подоконника, он вцепился в него белыми от напряжения пальцами.
– Понятно… – Девушка закинула волосы назад и резко выкрикнула через плечо: – Ну, ты! Марш в гостиную!
И Слава услышал, как на окне задергивается штора.
Он взобрался на подоконник, в который только что упиралась крепкая грудь красотки, перевалился и бесшумно сполз в каюту. Где-то там, в гостиной, захлопнулась дверь. Так захлопывается дверь входная. Провожает гостя?
Думая о том, сколько неожиданностей жизнь преподнесла ему за последний месяц, он завалился на кровать и почти сразу уснул.
Он пришел в себя от нежного прикосновения. Это была она.
– Сколько я спал?
– Ушам не верю, – расхохоталась она. – А ты спал?!
– А сколько я здесь лежу?
– Секунд пять! – И она снова засмеялась. – Ну, здравствуй, скалолаз. Надеюсь, ты не из тех, кто любит подглядывать?
Он как следует рассмотрел ее. Возраст спасительницы находился где-то между двадцатью двумя и двадцатью пятью.
– Слушай, скалолаз, а что там за пальба на лайнере?
– Пальба? Фейерверки, наверное?
– Да? Ну, может быть…
Ее звали Риммой. Она работала космически дорогой проституткой, привозимой по заказам исключительно дорогих гостей нашей страны. Хотя, может быть, и не Риммой. Тот, кто в поте лица отрабатывал свои же деньги, именовал ее Джиной.
– Ты ключ, что ли, потерял? – Ей явно хотелось завязать разговор. – Или ветром за борт унесло?
– Точно. – Славе хотелось закончить этот разговор, не начав. – Перегнулся посмотреть, как волны и стонут, и плачут, а меня тут и подхватило.
– Осторожней надо с волнами, – посоветовала Римма-Джина, скручивая с шипением пробку с одной из бутылок с пивом. – А ты будешь?
– Попозже. Спортивный режим.
– Видела. – Она сочно отпила прямо из бутылки. – Послушай, я никогда в жизни не спала со скалолазом. А ты?
– Я тоже никогда не спал со скалолазом.
Римма-Джина звонко рассмеялась.
– Я имела в виду, спал ли ты с такой невероятно красивой девушкой, как я?
– Были и более невероятные, – честно признался Слава, надеясь, что после этого его выставят за дверь, поскольку единственная и главная тема их разговора будет до дна исчерпана.
Она поставила бутылку на пол, знакомым жестом закинула назад волосы и стала расстегивать на Славе брюки.
– Послушай, я ужасно занят…
– Сейчас ты поймешь, что такое быть ужасно занятым… – сдернув брюки, она на мгновение остановилась. – Неплохо для скалолаза.
– Давай… в другой раз…
Чувствуя себя мерзавцем, Слава перестал сопротивляться, убедив себя тем, что много времени это все равно не займет. И действительно, через несколько минут, устав и отвалившись в сторону, Римма-Джина прикурила сигарету и раскинула руки. Скосив взгляд из-под прядей влажных волос в сторону партнера, который застегивал ширинку и поглядывал в окно – жить, видимо, не мог без гор, – она спросила:
– Москвич?
– Не знаю, я здесь всего несколько часов. А ты, как понимаю, здесь как дома?
Она посмотрела на него из-под полуприкрытых век.
– Умный мальчик, – и тут же повернула голову к стене, в которую раздалось пять или шесть гулких ударов. – Кажется, мы сильно шумели.
– Лучше нам продолжить разговор несколькими часами позже.
В чем валютным проституткам не откажешь, так это в умении понимать мысли клиента. Даже бесплатного, по увлечению. Встав с кровати и в очередной раз восхитив Славу безукоризненностью очертаний своего тела, она оделась.
– Я постоянно нахожусь здесь, в триста шестнадцатой каюте. Если буду занята… ну, к примеру, к экзамену готовиться буду или в ресторан пойду…
– То мне тебя подождать, – невозмутимо закончил Слава, даже не стремясь представить, как она сидит в библиотеке и зубрит сопромат.
– Записочку оставишь, где тебя найти.
Понимающе качая головой, он вышел из каюты. Но в последний момент, когда дверь уже почти сошлась с косяком, она вынула откуда-то маленький клочок картона и просунула его в щель.
«Амазонка Джина», – прочел Слава, усмехаясь.
Когда дверь захлопнулась, он бесшумно прошел по мягкому ковру, укрывавшему пол коридора третьего этажа, и быстро спустился по лестнице.
Он шагнул на этаж, намереваясь найти то место, где расстался с Антонычем.
И тут же невероятная по мощи сила сбила его с ног, занося снова внутрь палубной постройки.
– Тсс!.. – зашипел, как змея, Антоныч, безумным взглядом глядя Славе в глаза.
– Ты… с ума сошел?!
Отвечать не было необходимости.
– Они видели, как ты лазал по каютам!.. Там камеры вдоль борта, так я думал, они тебя сразу возьмут! А потом слышу – то двести вторая, то четыреста какая-то, то триста шестнадцатая!
– Я из триста шестнадцатой, – отползая, доложил Слава.
– А какого черта ты там делал?!
– Трахался!
– Да пошел ты!..
– Истину говорю! – взревел Слава. – С проституткой Джиной!..
Дверь, ведущая на палубу, резко распахнулась.
Антоныч стремительно вскочил на ноги и без раздумий впечатал пудовый кулак в челюсть первому из двоих ворвавшихся.
Гришины ноги оторвались от пола, и он грохнулся на пол плашмя, отбивая легкие.
– Ты одурел?! – заорал, шарахаясь в сторону, второй, Гера.
– Все в сборе! – обрадовался, вскакивая и заправляя папку в брюки, Слава.
Гриша поднимался долго и неуверенно.
