Владимир Болучевский - Танцы в лабиринте
- Это собака, - сказала из угла Элис. - Почему он не... лает, когда мы вошел?
- Знаешь, кто самый опасный зверь? - Гурский сгреб с пола пригоршню земли и оттирал ею руку от крови.
- Луди. Человьек.
- Тигр обычно, когда нападает, рычит и на этом часто прокалывается. Он не предупреждает, просто сдержаться не может, из него злоба прет. А медведь нападает молча. Потому что он умный. И способен держать себя в руках, подавлять эмоции. Вот и собаки такие бывают. Ей не пугать, ей убить нас нужно было. Она хозяйский дом охраняла.
- А он знал?
Гурский полез в карман куртки, достал зажигалку, щелкнул ею и осмотрел пол в свете маленького, колеблющегося пламени.
- Что-то я, видать, здорово башкой приложился, - пробурчал он себе под нос. - Совсем мозги отшибло. У меня же огонь есть, а я на карачках ползаю.
- Почти прямо под самой лестницей он увидел валяющуюся монтировку. Чуть в стороне лежал обрез.
- О! - сказал он. - И весь наш арсенал здесь... Ловко он нас сделал. Голыми руками.
- Он знал про собака?
- А? - Гурский погасил зажигалку и, погрузившись в непроглядную тьму, наклонился, подняв обрез и монтировку. Затем сел на пол, привалился спиной к стене, уложил арсенал рядом с собой и полез за сигаретами.
- Сейчас, - сказал он прикуривая. - Глаза снова к темноте привыкнут. И мы начнем бороться за жизнь.
- Он нас специально суда привьез?
- Ну да, - кивнул в темноте Гурский. - Конечно. Когда мы к нему в дом вломились, у него времени думать не было. И на кладбище сначала ситуация для него была... без вариантов. А потом ему поперло. Ребята уехали, и появился шанс. То-то он меня так торопил. И вроде все складно так... А он, выходит, боялся, что Герка вернется.
- Джеки здесь нет?
- Ему главное из контейнера и вообще с кладбища выбраться нужно было. Там-то он уже в могилу заглянул, а жить-то хочется. Вот и... Вот я и купился. Извини, что?
- Джеки.
- А... Нет, конечно. Ее здесь и не было никогда, скорее всего. А вот шанс у него здесь был. Он им и воспользовался. И про собаку он знал. Может, это и вовсе его дом. И собака его. И вообще, знать он не знает, кого мы ищем и чего от него хотим. Совершенно он посторонний человек. А мы на него наехали. А? Может так быть?
- Джеки написал - квартира шестой.
- Да...- задумчиво произнес Гурский,- квартира шесть. Не могла же она ошибиться, на самом-то деле? Там, у него на двери, очень даже четко написано. Значит, так оно, скорее всего, должно и быть.
- Не могла.
- Но нам от этого отнюдь не легче. Посторонний человек нас, по крайней мере, в милицию хотя бы сдал. А тут...
- Что?
- В общем... выбираться отсюда как-то необходимо, чтобы выжить. Срочно. И чем срочней, тем лучше.
Гурский потушил об пол сигарету, взял обрез, монтировку, поднялся и, с трудом различая окружающее, осторожно приблизился к Элис.
- Держи, - протянул он ей обрез. - Он хоть и без боезапаса, но... кто ж об этом знает? Может, у меня патроны по карманам рассованы. Он же не проверял. Пугнуть можно. А он, кстати, меня не обыскивал? И вообще - ты-то как здесь оказалась? Меня собака скинула, а тебя?
- Он. Я... когда собака убил, а ты сюда упал... я наклонился смотреть.
- Ясно. Вот ведь сука...
- А потом он и собака сюда... бросил.
- Не-ет... Он не посторонний. - Гурский медленно перемещался вдоль стены, ощупывая ее верхнюю кромку и в поисках слабого места пытаясь шатать кирпичи. Нормальный человек свою мертвую собаку в погреб не скинет. И врал уж очень убедительно. А это значит, что врал, но не совсем. Идеальное вранье - это, когда много-много правды и совсем чуть-чуть неправды. Вот тогда это предельно убедительно. Вот на это я и купился. Джеки здесь? Нет. Вот это-то и есть неправда. А все остальное, выходит, правда. И для нас это оч-чень хреново...
Неожиданно Элис схватила Гурского за руку.
- Ш-ш...-прошипела она.
Гурский замер и прислушался.
Где-то над головой стукнула дверь, раздались отдаленные звуки шагов и чьи-то голоса.
"Ну вот, девочка моя,- подумал Адашев-Гурский, стиснув в руках монтировку, - вот мы и приплыли".
Шаги приблизились, голоса стали явственнее.
- Петр... - ошарашенно пробормотал Адашев-Гурский. - Петька, чтоб я сдох!..
- Кто? - не поняла Элис.
- Петь-ка-а! - крикнул, задрав голову, Гурский. - Пе-тька! Мы зде-есь!
Наверху послышалась какая-то возня, что-то упало, а потом крышка погреба распахнулась, и в освещенном проеме люка возникло изумленное лицо Волкова.
- Гурский... - недоуменно сказал он. - Мать твою за ногу! Ты чего, охренел? Ты зачем здесь сидишь?
Элис подошла к лестнице и стала по ней подниматься. Петр протянул ей руку.
- Я сама, - сказала Элис и выбралась из подвала.
Следом поднялся на кухню Александр.
- Там больше никого нет? - Петр заглянул в погреб, взглянул на Гурского и опустил крышку.
- Ш-шит...- Элис стряхивала с волос мусор.
- Как понимать-то? - Волков смотрел на обрез в ее руках. - Грабежом консервов промышляете?
- Петя, где этот хмырь? - Гурский потирал плечо.
- Там, - Волков кивнул в сторону одной из комнат.
- Смотри, сбежит.
- Эт-та вряд ли, - Петр обернулся. - Леш, давай-ка его сюда.
Из комнаты, держа за шкирку мужика, у которого на левом глазу наливался свежий бланш, вышел и остановился в коридоре широкоплечий Леша.
Элис, опустив голову, неторопливо подошла к ним, взглянула исподлобья мужику в лицо и вдруг размашисто и хлестко саданула ему ногой в пах.
- С-сан ове бич... - смачно бросила она. Мужик охнул, выскользнул из руки Алексея, сложился пополам и повалился на пол.
- Ну-у-у... дружок, - наклонился над ним Волков. - А ты мне тут горбатого лепишь. Я не я, и хата не моя.
- Он нас сюда привез, - сказал Гурский. - Сказал, что здесь Жаклин прячут.
- Вот так вот даже? Ты гляди... Ладно, разберемся, - Волков обернулся к Алексею. - Слушай, вот про этот погреб он вроде и говорил. Давай, взгляни там. Где тут свет-то включается?
Леша открыл крышку люка и спустился вниз. Петр, найдя на стене кухни второй выключатель, щелкнул им, и в подвале загорелся свет.
- Ну что? - Волков склонился над погребом.
- Есть, Сергеич, - донеслось снизу. - Тут в углу, вон, кирпичи вынимаются.
- Ну вот, а ты говоришь... Леша поднялся наверх, держа в руках черную спортивную сумку.
- Ну-ка, - Петр расстегнул ее и заглянул внутрь. - Мама дорогая... Это ж сколько тут? Смотри, Гурский.
- Много, - подтвердил, заглянув в сумку, Александр. - Может, тут и те, которые за Джеки. .
В смысле? - поднял на него глаза Волков.
- Ну, этот вот говорил, что ее чеченам продать собирались.
- Да? - Петр вскинул брови, а потом повернулся к Алексею. - Так, давай-ка его в браслеты и в машину пакуй. Разберемся. Барышня, пушку вашу позвольте, пожалуйста... Не идет она вам. Она вас простит.
- Это Геркин, - сказал Гурский. - Вернуть надо.
Волков взял у Элис обрез и понюхал стволы.
- Кого завалили? - взглянул он на Александра.
- Собаку.
- И не жалко?
- Она мне в горло кинулась. Элис чудом успела.
- Да? - Петр оценивающе посмотрел на девушку и улыбнулся. - Вам бы теперь пожениться. Самое то.
Элис фыркнула и пошла по коридору к выходу из дома.
- Шутка, - громко сказал ей вслед Волков,- сори. Я тоже этому типу жизнь спасал. Но мы же не женимся.
- Ты меня не возбуждаешь. - Гурский вышел из кухни.
- Ну уж извини, - пожал плечами Волков.
- А это чья? - Петр Волков взглянул на одиноко стоящую у забора белую "восьмерку" с помятым передним крылом.
- Геркина, - Гурский поправлял манжет рубашки.
- А где он?
- С Федором уехал... а нам же как-то нужно было сюда попасть. Алиса за руль села.
- Ясно. Как же...- задумался Волков.- Как же нам ловчее... Вот что. Леша, ты давай за руль в мою тачку, Гурский, ты с ним, поможешь за хмырем присмотреть. А мы с барышней следом за вами в Геркиной поедем. Мне, в случае чего, с ментами проще договориться будет, чем Лешке. Только вы не отрывайтесь, на нас-то поглядывайте. Далее... Едем сначала ко мне домой, слышишь, Леша?
- Слышу.
- Вот. Мы там Геркину машину запаркуем, ты, Гурский, вместе с Алисой у меня тормоз-нешься, а я еще дела кой-какие раскидаю и вернусь. Ну что, по коням?
- Поехали, Сергеич, - Леша усаживался за руль джипа, - поздновато уже.
Добравшись без приключений до Петроградской стороны, обе машины остановились возле дома Волкова.
Элис вышла из "восьмерки", Петр, наклонившись, нажал на кнопку правой двери, выбрался наружу и запер машину.
- Держи, - протянул он Гурскому, который захлопнул за собой заднюю дверь джипа, ключи от своей квартиры. - Располагайтесь там. Знаешь, где что. Я скоро.
- Ты вот что, - Адашев-Гурский достал сигарету. - Этот гад наверняка знает, где Джеки. Она из его окна записку выбросила, что, мол, ее украли и в этой квартире держат. Поэтому мы и пытались его прижать. Но... А что он вообще в доме там делал после того, как... мы в погребе уже оказались? Я думал, он слинял давно.
- Кто ж его знает. Сидел, ждал чего-то. Нас на пороге увидел и остекленел аж весь. От неожиданности. Мямлить стал чего-то непонятное. Когда уже ты из погреба голос подал, только тогда он и дернулся... Лешке на кулак.
