Галина Романова - Черная корона
— Элла — его покойная жена. Она покончила жизнь самоубийством, бросившись под электричку, — почему-то шепотом произнесла Леночка и поежилась. — Такая страшная смерть. Тут столько болтали по этому поводу, знаете?
— Нет. Сколько?
— Вообще слухи ходили, что это Удальцов ее до самоубийства довел! Что будто бы внушил ей эту мысль. Понимаете, о чем я?
Еще бы было не понять! Калинкин кивнул, подавив веселое фырканье. Да ты теперь на него всех собак повесишь, лишь бы отомстить за то, что он тебя за дверь выставил, предпочтя тебе Владимиру.
— Смерть Эллы Удальцовой, несомненно, заслуживает более пристального и глубокого анализа, но давайте вернемся к теме сегодняшнего дня, — попытался немного обуздать ее Калинкин, поскольку больше этого сделать было некому.
Халев сидел, раскрыв рот и судорожно сглатывая. Александра насупилась и обижалась на весь белый свет. Так что инициатива была в его руках.
— Они встречались, вы считаете? — спросил Дмитрий, пододвигая даме пепельницу, та дымила, как паровоз, таская одну за другой сигареты из узкой длинной пачки. — Ваш гражданский муж и Черешнева?
— Да. Она была у него в гостях и просидела там часа четыре, а то и больше. Потом она лежала в больнице, кажется. Его туда не пустили к ней. Потом ее выписали, и он все отирался под ее окнами. А в тот день… Он самовольно проник за ворота, ворвался к ним в дом, устроил скандал и, видимо, подрался с мужем этой Черешневой.
— С чего вы взяли?
— Он выбежал за ворота с окровавленным лицом, и на рубашке тоже была кровь. И он жутко матерился при этом. И орал еще, что так все это дело не оставит. И что они поплатятся. А потом я узнаю, что… Что хозяин дома и его домработница мертвы! — Она пожала плечами, приведя тем самым свой бюст в волнительное колыхание, сдавившее горло Илюхе, улыбнулась обезоруживающе и спросила, вроде как не к месту: — Ну как? Что скажете?
Сказать было нечего. Информация, если она окажется правдивой, была очень ценной и могла серьезно повлиять на ход следствия. Оставалось теперь все это проверить.
— Послушайте, Леночка, — подала голос из своего угла Александра. — Вы не скажете нам, откуда у вас такая точная информация о передвижениях Удальцова и Черешневой? Вы что — следили за ними?
— Конечно! — Леночка оглянулась на нее и посмотрела с искренним изумлением, добавив: — А вы бы не следили, если бы обстоятельства сложились таким вот образом?
— Каким?
— Вас непонятно по какой причине выставляют. После стольких лет семейной идиллии совершенно без причины указывают на дверь! И… Короче, да! Я следила за ними!
— За обоими? — очень осторожным, вкрадчивым голоском продолжала допытываться Александра, черт бы ее побрал, Степановна.
— Ну да! А что тут такого-то?
— А как у вас это получалось, если Удальцов ехал на службу, а Черешнева шла в магазин тем временем?
Леночка со слабым оханьем закусила нежную губку, поняв, что попалась.
Тут либо враньем отдает вполне определенно, либо без помощников дело не обошлось, тут же понял Калинкин, бросив в сторону Александры одобрительный взгляд.
— Понимаете… Понимаете, у меня есть брат… не родной, нет. Сводный. У нас отец один, а матери разные. Я от матери из деревни, собственно, сюда и приехала, к брату.
Что за брат? Следует выяснить, тут же сделал карандашную пометку на листе Калинкин.
— Он был очень оскорблен за меня и помог мне. Разве это преступление? Он делал это очень ненавязчиво и не так откровенно, никто и не заметил. — Она с вызовом осмотрела присутствующих. — Преступление — не реагировать на мое заявление! А я его собираюсь написать! Это Удальцов убил этих несчастных! Убил, чтобы вызволить свою любимую из лап мужа. Болтают, он бил ее…
Она написала заявление. Указала точное место своего проживания. Место работы сводного брата. И подробнейший адрес, по которому они должны были кинуться искать Удальцова.
— Вы его арестуете? — с очаровательной улыбкой поинтересовалась напоследок Леночка, гарцуя возле приоткрытой двери их кабинета.
— Будем разбираться, — не стал ничего обещать Калинкин, сухо с ней попрощался, дождался, пока дверь за ней закроется, и в сердцах пробормотал: — Ну и сучка!
— Да, малый, кажется, попал, — не хотел, да согласился с ним Илюха. — Как думаешь, врет?
— Она? Вряд ли. — Дмитрий скептически поджал губы. — Такая, прежде чем идти с обвинением в милицию, все тщательно продумает и спланирует, что говорить в том или другом случае, даже если…
— Она сама со своим братцем и совершила это убийство, — закончила за него Александра из своего угла. — Все очень, очень загадочно. Зачем они следили за ними? Ждали, когда оступятся? Или, наоборот, ждали удобного момента, чтобы нанести свой удар посокрушительнее? Я бы, Дим, на твоем месте не шла на поводу ее утверждений.
— Уже и Дим! — тут же снова завелся Халев, грохнув по столу кулаками и по-бычьи замотав головой. — А где же Ивановича забыла, Сашок?
— Илья, прекрати! — прикрикнула она на него. — Мы на работе! Никаких разборок!
— Да, конечно. Разборки на работе устраивать нельзя, а жаться по углам и целоваться взасос можно! Да пошли вы оба!..
Он сорвался с места и почти бегом выскочил из кабинета.
— Да… Неудобно как-то получилось, — качнул головой Калинкин.
— Ну так догони, извинись и предложи ему меня обратно, — с обидой проворчала Александра, подхватила свою сумочку и скорыми шагами тоже направилась к выходу.
— Эй, эй, ты куда, дуреха?! — Калинкин догнал ее уже возле двери, схватил за локоток и развернул к себе. — Ты чего это? Драпаешь с поля боя?
— Это ты!.. — Она подавила в себе какие-то обвинения, трогательно закусив губу. — Беги, догоняй его! Скажи, что готов ради мужской солидарности от меня отказаться и…
— Обойдется! — рассмеялся Дмитрий и снова полез к ней целоваться.
И тут, как на грех, снова зашел Илья.
— Это черт знает что такое в отделе творится! — завопил он прямо с порога. — Я уволюсь, так и знайте вы, оба! Вот ведь точно говорят: баба на корабле — быть беде. Значит, так, если не прекратите лизаться в рабочее время, я на вас рапорт напишу. Все!
И снова ушел, нарочно распахнув дверь пошире, чтобы их из коридора было видно хорошо.
— Вот идиот, — проворчал Калинкин. — Даже дверь не мог закрыть за собой.
— Дим, не надо так о нем, — попросила со вздохом Александра и закончила с улыбкой: — К тому же у нас есть дверь, за которой мы можем укрыться. Только бы бабуля не подсекла. Так что, идем домой?
— Идем…
Глава 11
Он задержал Удальцова. Да, задержал, хотя тот вовсе и не производил на него впечатление убийцы. И все объяснения его были логичны и не выглядели нелепо.
Да, он пил чай однажды с Владимирой. Почему? Да потому, что был заинтересован ее вниманием к старому родительскому дому, теперь принадлежавшему ему.
Да, как-то пошел за ней следом. Почему? По той же самой причине — был заинтересован.
Выяснил, что девушка вполне благополучна и состоятельна. И успокоился.
Зачем пригласил к себе на чай? Вот беда-то, господи! Он что, не может пригласить себе в гости понравившуюся ему девушку? Может? Вот и ладно! Потому и пригласил.
А еще предупредить хотел, чтобы была внимательнее и осторожнее. Почему?
Да потому, что вздорная Елена обещала им обоим неприятности. Такие, что и во сне не приснятся. Видимо, так оно и случилось, раз он здесь.
— Здесь вы, Евгений Викторович, совершенно по другой причине, — попытался утешить его Калинкин, а заодно и выгородить Елену. — Да, она следила за вами, но и только! Она же не заставила вас врываться к ним в дом, нет? Вот видите! И драться с хозяином не заставляла.
— Я с ним не дрался, — возмутился Удальцов и тут же добавил со смущением: — Не получилось, знаете. Он очень сильным оказался и ловким. А тут еще эта домработница накинулась на меня, как пантера. Все лицо ободрала, до сих пор не заживает.
«А зачем вы вообще туда пошли? Кто вас звал?» — чертыхнулся про себя Калинкин вопреки служебной этике, призывающей его быть бесстрастным, парню он искренне сочувствовал.
— Шли бы и шли себе мимо. Муж с женой разбирается.
— Слышали бы вы, как он с ней разбирался! — фыркнул невесело Удальцов.
Он все еще не мог поверить до конца, что влип. Все еще думал и надеялся, что сейчас симпатичный следователь пожурит его за вмешательство в частную жизнь супругов и отпустит. Да, снабдит его непременной бумажкой, пропуском, кажется, и тогда уже отпустит и не вспомнит о нем никогда уже более. Но…
— Вынужден вас огорчить, Евгений Викторович, — закончил тот неожиданно их беседу. — Но мы имеем полное право задержать вас до выяснения обстоятельств.
— Как задержать?! Погодите, погодите! Что вы такое говорите?! Как задержать?! И кто станет выяснять какие-то обстоятельства, если суббота завтра!
