Галина Романова - Черная корона
— Что сказать, что сказать… Виноват, конечно, Илюха, извини, но…
— К черту твои извинения, Калинкин! К черту, понял?! Я морду тебе бить собираюсь.
— Не вопрос. — Дмитрий поежился, представив огромных размеров кулак Халева возле своего лица. — В интересах дела я готов. Просто к извинению хотел еще кое-что добавить.
— Ну!
— Я еще и мудак к тому же, Илюха.
— Соображаешь! — фыркнул тот, наблюдая за пунцово-красной Александрой исподтишка.
— Только не потому, что целовался с твоей девушкой, Илюха. А потому, что позволил тебе увести ее у меня из-под носа.
— Чего ты мелешь? Чего ты мелешь, Димон?! Мне твои отмазы, что… дверца. — Выразительную паузу он сопроводил красноречивым жестом, ясно указав, чему эта самая дверца не требуется. — Ты же с ней незнаком даже был!
— Еще как знаком. И давно уже, Илюха. Ее бабка мне ее второй год сватает, представляешь! А я, как идиот, морду воротил. Она же любит меня, — вдруг брякнул, осмелев, Калинкин. — Из-за меня и сюда пришла работать. А я вел себя как идиот последний. Вот и вышла история такая некрасивая. Уж прости меня, Илюха. И Сашку прости. Прости, короче, нас обоих.
Илюха обдумывал все сказанное минут пять. Сосредоточенно рассматривал смущенного Калинкина, Александру, которая вновь высокомерно задрала подбородок и удрала бы с поля боя точно, не стой Халев у нее на пути.
— Сашок, это правда? — вдруг тихо спросил Илья, опуская руки по швам.
— Что правда? — Она с вызовом оглядела обоих.
А у Калинкина тут же душа ушла в пятки. Вот сейчас она фыркнет и скажет что-нибудь типа: вот еще! И не любит она Калинкина вовсе, и работать сюда пришла не из-за него, а из корысти. Чтобы было к кому за помощью обратиться. Не чужой все же, бабкин сосед.
Она все это выдаст, а ему что тогда делать?
Но Сашка не фыркнула, кивнула только едва заметно. Казалось бы, этого достаточно, а Илюха снова прицепился:
— Так ты все это время его любила, так?! Его любила, а со мной встречалась! Лихо, девочка, лихо! И что же, в самом деле из-за него пришла работать в наш отдел? Хотя о чем это я! И так все понятно сразу, раз тут без чувств не обошлось.
«Чувств» Халев выговаривал по буквам, старательно выводя согласные. Вывел, выговорился и снова замолчал. Чем бы вообще могла закончиться эта сцена, одному богу ведомо, не приди на помощь дежурный.
Он осторожно приоткрыл дверь кабинета. Улыбнулся широко. Пробормотал:
— Здесь они все, голубчики. — Тут же глянул себе за плечо и доложил кому-то: — Здесь они, посидите в коридоре пока, сейчас вас вызовут.
Усадив кого-то в коридоре на казенные деревянные скамьи, дежурный вошел в кабинет. Осмотрел всех и спросил с глупым смешком:
— А че это вы тут делаете, а?
— А че надо, то и делаем, — огрызнулся Халев. — Ты кого там нам привел?
— Дама тут одна на прием рвется. Говорит, что у нее есть сведения, касающиеся убийства семьи Черешневых.
— Семьи? Почему семьи? — не понял Калинкин.
Влада еще с утра была пусть не совсем здорова, но жива и лежала с отрешенным взглядом на койке лазарета за дверью с решеткой на крохотном оконце. Там ее уж точно никто не мог достать.
— Ну, может, не знает, что вторая погибшая не жена, а домработница, — подсказала Александра. — А что за сведения? Что за дама?
— Сведения, говорит, сугубо конфиденциальные, — с третьей попытки выговорил дежурный. — А вот дама, мужики, скажу вам, шикарная.
— Да? — Илюха глумливо ухмыльнулся, высоко задрав правую бровь. — А ну-ка, давай сюда свою шикарную даму. Пустим ее в разработку, пока не обременены ничем серьезным.
Слова, брошенные в спину дежурному, в основном были сказаны в адрес вероломной Александры. Она это поняла без лишних комментариев и снова покраснела до корней волос и поспешила тут же забиться в угол за своим столом.
Калинкину тоже пришлось отложить свой уход.
Он поставил портфель на пол возле стола. Уселся на свое место и с интересом уставился на дверь, из-за которой, как нежданный черт из табакерки, вот-вот должна была появиться некая шикарная дама, обещающая пролить свет на недавние трагические события.
Она была высокой. Чертовски сексапильной, такой сексапильной, что у Калинкина тут же непроизвольно заныло внизу живота. Да и не у него одного, видимо. Халев тоже крякнул и поспешил укрыться за своим рабочим столом.
Длинные ноги обтягивали короткие брючки в мелкую клетку, высокую грудь — прозрачная блузочка в тон брюкам. Вольная грива шикарных волос игриво гуляла по плечам. Губы нервно подергивались. Изящные пальцы тут же стиснули длинную тонкую сигаретку, получив разрешение закурить.
— Меня зовут Елена, — представилась она удивительным голосом.
Да у таких женщин, по мнению Калинкина, и не могло быть никакого другого голоса, только удивительный, будоражащий воображение и тело.
— Я несколько лет состояла в браке с Удальцовым Евгением Викторовичем, — начала она без лишних вступлений и не дожидаясь наводящих вопросов. — В гражданском браке, если это имеет значение.
Значения это пока не имело, но пусть говорит, решили все присутствующие разом.
— Не так давно мы расстались. — Ее неподражаемо прекрасные глаза наполнились слезами. — Расстались по его инициативе!
— А что так? — влезла Александра, многозначительно поглядев на коллег.
Вот, мол, и таких бросают! Причина, стало быть, имеется, а вы тут слюни сидите пускаете.
— Все получилось как-то спонтанно, знаете! Она все ходила, ходила возле нашего дома. Все сидела на скамеечке, таращилась на наш дом, на наши окна, а потом… А потом он пошел за ней, и все… — Елена принялась плакать, да так великолепно это проделывала, что жалостью прониклась даже Александра, протянув ей бумажный носовой платок. — Спасибо!.. Я говорю, зачем ты за ней пошел?! Она что, тебе твою покойную супругу напомнила?.. Та, знаете ли, погибла при очень загадочных обстоятельствах. А он меня выгнал, а потом его лицо все ободрано, он ходил в тот день в тот дом, и потом это убийство.
— Так, все, стоп! — Ладонь Калинкина с треском опустилась на столешницу. — То, что вы желаете сообщить нам, несомненно, является очень ценной информацией. Но давайте-ка все по порядку. Так же нельзя, уважаемая Елена…
— Можно просто Леночка, — улыбнулась она симпатичному следователю сквозь слезы. — Меня все так называют.
«Обойдется без Леночки!» — полоснул по Калинкину красноречивый взгляд Александры Степановны.
С чем он никак не мог не согласиться. С таким трудом отвоеванное удовольствие — держать в руках непокорную малышку — он не потеряет из-за очаровательной Леночки, сколь бы великолепной она ни казалась. К тому же Халев теперь свободен, глаз с нее не сводит, ему и карты в руки. Пускай дерзает. А на его век красоток хватило выше носа. Знает он не понаслышке, в каком бору привыкли эти красотки грибы собирать. Удальцов этот вряд ли был слесарем-фрезеровщиком с местного станкостроительного завода.
Калинкин не ошибся. И Удальцов в самом деле был вполне обеспеченным и состоявшимся коммерческим директором одной очень крупной строительной компании. И квартира у него имелась огромная в центре. Вот-вот должны были ее отремонтировать в европейском стиле. И машина, и не одна, вторую, кстати, он ей подарил не так давно.
— Все было хорошо! Все, понимаете! Пока не появилась она!
— Кто?
— Черешнева эта! — выплюнула она фамилию подозреваемой, как ругательство. — Как идет мимо дома, так непременно присядет на скамеечку. Сядет и сидит.
— Что, просто так сидела? — проявил любопытство Халев, оторвав наконец свой взгляд от ее бюста.
— Нет, не просто. Она все время все осматривала. Знаете, так, будто ощупывала или приценивалась! Я как-то возмутилась, Женечка принялся заступаться. И нечаянно признался мне, что… Что следил за этой девушкой. Знает, где она живет. Что замужем, и все такое. Мы жутко поскандалили по этому поводу. — Она снова слабо всхлипнула. — У него ведь были проблемы со здоровьем. Мы всех психоаналитиков с ним обошли после смерти Эллы.
— Это у нас кто?
Калинкин, прищурив глаз, следил за карандашным графитом, который держал в руках, и то отодвигал его от глаз подальше, то, наоборот, приближал почти к переносице.
Итак, он не ошибся в Черешневой. Все же не обошлось здесь без героя-любовника. Как говорится, нет дыма без огня. Вот, стало быть, кого она не выдала, из-за кого покрывалась смертельной бледностью на допросах. Теперь остается выяснить, состояла ли она с ним в сговоре или господин Удальцов самостоятельно принял решение избавить любимую от обидчиков, и все…
Можно считать дело о двойном убийстве раскрытым. А то Сашка заморочки какие-то ищет с ДТП этим гребаным. Все же ясно и просто. И женщину нашли, и через нее на мужчину вышли.
— Элла — его покойная жена. Она покончила жизнь самоубийством, бросившись под электричку, — почему-то шепотом произнесла Леночка и поежилась. — Такая страшная смерть. Тут столько болтали по этому поводу, знаете?
