Герберт Аллен - Только не дворецкий. Золотой век британского детектива
Наступила пауза, и Дуглас Голд сказал:
— Да, среди посыльных попадаются славные малые…
— Да, ведь он просто с ног сбился, чтобы мне услужить, и рад был до смерти, что я осталась довольна.
Дуглас Голд сказал:
— Ничего удивительного, любой был бы рад вам услужить.
Она вскричала в восторге:
— Как это мило! Тони, ты слышал?
Капитан Чантри что-то проворчал. Его жена вздохнула.
— Тони не из тех, кто говорит красивые слова. Правда, котик? — Ее рука с длинными красными ногтями прошлась по его темной шевелюре. Он мрачно покосился на жену. Она прошептала:
— Не знаю, как он меня терпит. Он ведь такой страшно умный — просто набит мозгами, а я все время говорю всякую чепуху, но он все мне прощает. Все прощают мне, что бы я ни сказала или ни сделала, — как сговорились меня баловать. Наверняка это очень вредно.
Капитан Чантри обратился к мистеру Голду:
— Это ваша супруга там в море?
— Да. Пойду-ка я к ней.
Валентайн прошептала:
— Здесь на солнце так волшебно. Не ходите пока в море! Тони, котик, я сегодня, пожалуй, не стану окунаться, первый день все-таки. Еще простужусь. Но ты, котик, пойди поплавай. Мистер… мистер Голд со мной побудет, пока ты купаешься.
— Нет, спасибо, — мрачно ответил Чантри, — Еще рано. Ваша жена вам, кажется, машет, Голд.
Валентайн сказала:
— Как хорошо плавает ваша жена! Она, наверное, из тех страшно практичных женщин, которые все делают хорошо. Я их боюсь — мне всегда кажется, что они меня презирают. Я-то все делаю плохо, совершенная недотепа, правда, котик?
Но капитан снова пробурчал что-то невразумительное. Его жена ласково продолжила:
— Ты слишком добр, чтобы признать это. Мужчины такие преданные, это мне в них и нравится! По-настоящему преданные, не то что женщины, и никогда не говорят гадости. Женщины бывают довольно злыми.
Сара Блейк повернулась на бок лицом к Пуаро и прошептала:
— Например, эти злые женщины могут предположить, что миссис Чантри не является совершенством во всех отношениях. Что за идиотка! Кажется, я в жизни не встречала женщины глупее, чем Валентайн Чантри. Только и делает, что нудит «Тони, котик!» и закатывает глаза. Не удивлюсь, если у нее вместо мозгов вата.
Пуаро приподнял бровь:
— Un peu sévère![44]
— Да-да, можете списать на женскую ревность. Но кое-что она все-таки умеет. Неужели она не пропускает ни одного мужчину? Ее муж готов метать громы и молнии.
Пшдя на море, Пуаро отметил:
— Миссис Голд хорошо плавает.
— Да, она, в отличие от нас, не боится промокнуть. Интересно, искупается ли хоть раз миссис Чантри?
— Она-то? Ни за что! — хрипло вступил в разговор генерал Барнс. — Никогда не рискнет смыть всю свою краску. Хотя кобылка хороша, ничего не скажешь — даром что зубы уже слегка стерлись.
— Она на вас смотрит, генерал, — сказала Сара лукаво. — И вы ошибаетесь насчет краски — нынче нам не страшны ни вода, ни поцелуи.
— Миссис Голд выходит, — объявила Памела.
— «Вышли мы собирать зверобой, собирать зверобой, собирать зверобой, — запела Сара, — а жена его уведет с собой, уведет с собой, уведет с собой».
Миссис Голд вышла на берег. У нее была прелестная фигурка, но практичная купальная шапочка явно не предназначалась для украшения хозяйки.
— Ты идешь, Дуглас? — нетерпеливо спросила она. — Вода очень теплая.
— Пожалуй.
Дуглас Голд вскочил на ноги. Валентайн Чантри взглянула на него с чарующей улыбкой.
— Au revoir[45], — сказала она.
Голд и его жена пошли прочь по берегу.
Как только они оказались вне пределов слышимости, Памела критически заметила:
— Не очень-то умно оттаскивать мужа от друтой женщины. Мужья не любят собственниц.
— Вы так много знаете о мужьях, мисс Памела, — сказал генерал Барнс.
— О чужих — да!
— Ага, в этом все дело.
— Но так можно выучить многое, чего не надо делать, генерал!
— Ну, во-первых, — сказала Сара, — не надо носить такую купальную шапочку.
— Очень практичная вещь, — заметил генерал. — И очень разумная, практичная женщина.
— Вы совершенно правы! — сказала Сара. — Но есть предел разумного даже для разумной женщины. Боюсь, что касается Валентайн Чантри, то ей трудно будет вести себя разумно.
Она повернула голову и произнесла взволнованным шепотом:
— Посмотрите на него! Он рвет и мечет. Думаю, он очень вспыльчив…
Капитан Чантри действительно самым неприятным образом скалился вслед удаляющейся паре.
Сара посмотрела на Пуаро.
— Ну? — спросила она. — И что вы об этом думаете?
Эркюль Пуаро ничего не ответил, только снова начертил пальцем на песке все туже фигуру — треугольник.
— Вечный треугольник, — задумчиво произнесла Сара. — Возможно, вы правы. Тогда в ближайшие недели нам предстоит волнующая драма.
ГЛАВА 2
Остров Родос разочаровал Эркюля Пуаро. Он приехал сюда в отпуск, чтобы отдохнуть. В первую очередь — отдохнуть от преступлений. Ему говорили, что в конце октября на Родосе никого не будет. Мирный, уединенный уголок. Это, в общем, так и оказалось — в отеле только и было народу, что супруги Чантри, Голды, Памела с Сарой, генерал и он сам — да еще две итальянские пары. Но в этом кругу отточенный ум Эркюля Пуаро угадывал неизбежный трагический оборот событий.
«Я просто помешался на преступлениях, — с упреком сказал себе Пуаро. — Это все несварение желудка! Мерещится бог знает что». Но он был обеспокоен. Спустившись утром на террасу, Пуаро обнаружил там миссис Голд, которая сидела за вышиванием. Подойдя к ней, он заметил, как мелькнул уголок быстро спрятанного батистового платочка. Глаза у миссис Голд были сухими, но подозрительно блестели. Держалась она, как показалось Пуаро, преувеличенно весело. Даже несколько наигранно: она с таким восторгом воскликнула «Доброе утро, месье Пуаро!», что уже одно это могло вызвать подозрения.
Вряд ли она так уж рада его видеть — в конце концов, они ведь почти не знакомы. Эркюль Пуаро был весьма тщеславен там, где речь шла о его профессии, но свою личную привлекательность оценивал более чем скромно.
— Доброе утро, мадам, — ответствовал он. — Еще одно прекрасное утро.
— Да, нам повезло. Нам с Дугласом всегда везет с погодой.
— В самом деле?
— Нам вообще везет. Вы знаете, месье Пуаро, когда смотришь вокруг и видишь столько бед, столько несчастливых людей, разводов и всякого такого, то понимаешь, что нужно благодарить судьбу за собственное счастье.
— Рад это слышать, мадам.
— Мы с Дугласом очень счастливы вместе. Мы женаты уже пять лет — вы знаете, в наше время это немало…
— Да, в иных случаях пять лет кажутся вечностью, мадам, — сухо сказал Пуаро.
— Но сейчас мы даже счастливее, чем вначале, — продолжала она. — Мы так идеально подходим друг другу.
— Это главное, несомненно.
— И потому мне так жаль людей, которые несчастливы.
— Вы имеете в виду…
— О, я говорила вообще, месье Пуаро.
— Понимаю, понимаю.
Миссис Голд выбрала шелковую нитку, посмотрела ее на свет, одобрила выбор и продолжала:
— Вот, например, миссис Чантри…
— Что же миссис Чантри?
— Мне кажется, она не очень хороший человек.
— Возможно.
— Я уверена, что не очень хороший. Но мне так ее жаль. Потому что, несмотря на ее внешность, и деньги, и все остальное, — пальцы миссис Голд дрожали, она никак не могла вдеть нитку в иголку, — она не из тех женщин, с которыми мужчины остаются надолго. Я думаю, она быстро им надоедает. Вам так не кажется?
— Я, бесспорно, не смог бы выдержать продолжительную беседу с миссис Чантри, — осторожно заметил Пуаро.
— Вот видите. Конечно, она привлекательна… — Миссис Голд заколебалась, губы ее дрожали, она сделала несколько неуверенных стежков. Даже менее проницательный собеседник, чем Эркюль Пуаро, заметил бы ее нервозность. Она продолжила бессвязно: — Мужчины как дети! Готовы поверить чему угодно…
Она склонилась над работой. Снова откуда-то появился батистовый лоскуток. Эркюль Пуаро решил сменить тему:
— Вы не плаваете сегодня утром? А месье ваш муж, он на пляже?
Миссис Голд подняла глаза, сморгнула и ответила все в той же ненатурально-радостной манере:
— Нет, сегодня я решила не плавать. Мы договаривались пойти посмотреть старый город. Но как-то разминулись — они ушли без меня.
Местоимение привлекло внимание Пуаро, но прежде чем он успел что-либо ответить, появился генерал Барнс. Он пришел с пляжа и уселся на террасе рядом с ними.
