Анна Малышева - Коралловый браслет
– Я должна тебе кое-что рассказать. – Порывшись в сумке, девушка достала шелковый шнурок с укрепленной на нем подвеской. – Вот ты сразу понял, что это комплект, я тоже не сомневаюсь, но попали эти две вещи ко мне разными путями.
– Ну-ка. – Илья нашел свободное место и остановил машину.
Придвинувшись к своей спутнице, сверля ее пронзительным и вместе с тем непроницаемым взглядом, он выслушал историю с наследством, разбитым окном и таинственно подкинутым брелоком. Завершая рассказ, Маша подняла брелок на уровне глаз и показала серебристый ключик:
– А это, видишь, вовсе не украшение. Это ключ от чемодана, очень дорогой фирмы. «Феличита».
– А где чемодан? – отрывисто спросил Илья.
– Вот бы знать! – Девушка спрятала брелок. – Так что, думаю, этот горе-грабитель охотился на самом деле за ключом. Не принес его заказчику, его и…
– Фантазировать не стоит, – остановил ее мужчина. Он казался одновременно взволнованным и озадаченным. – Говоришь, подбросили в разбитое окно? Радикальный метод… Кому-то очень не хотелось с тобой объясняться. Записки не было?
Маша помотала головой. Илья закурил и опустил стекло со своей стороны. В нагретый салон хлынул резкий сырой воздух, и девушка поежилась, втягивая голову в плечи. К ночи сильно похолодало, в воздухе запахло близким снегом, а в такие вечера она всегда испытывала тревогу и грусть, как будто наставала пора подводить какие-то итоги. «Я всегда думала, это оттого, что у меня день рождения в октябре… Но сегодня есть о чем беспокоиться помимо своего возраста!»
– А в банковской ячейке было какое-нибудь письмо? – после недолгого молчания спросил Илья. Он почему-то заговорил шепотом, словно его голос сел от сырого воздуха.
– Нет… То есть да, но это даже не записка. Просто надпись на обертке, в которой был браслет. Мое имя, больше ничего.
– Суховато как-то, – осторожно предположил он. – Упаси Бог, я не критикую твою маму, но…
– Меня эта надпись тоже удивила, а браслет еще больше, – перебила его девушка. – Все было не в ее духе, все вообще. Начиная от этой банковской ячейки, заканчивая самим браслетом.
– И доверенность она оформила только на тебя?
– Только на меня. К счастью, Андрей ничего не имел против.
– Это так странно, непохоже на простое наследство, – будто думая вслух, проговорил Илья. – А уж если вещь поделена на две части, получается совсем интересная история. Два наследодателя, один предпочел остаться неизвестным, но все же миссию свою выполнил. Скажи, у твоей мамы есть какие-то близкие родственники, которым она могла оставить вторую часть браслета?
– Мама когда-то приехала в Москву из Салехарда, – покачала головой Маша. – Все, кто у нее остался, там и живут. Здесь никого.
– Но на похороны-то они приезжали?
– Ты удивишься, но нет, – возразила она. – Дело в том, что ее старшая сестра тоже тяжело болеет, кто-то там учится, кто-то работает, и вообще у всех туго с деньгами. Они прислали телеграмму.
– Так… Что же… – пробормотал мужчина, поднимая стекло. Он повернул ключ в замке зажигания и стал греть мотор. – А твой отец? Он не мог подкинуть подвеску?
– Нет, исключено. Они давно не общались с мамой, и потом, он сказал, что про этот браслет ничего не знает. Я ему верю. Папа никогда не врет.
– Познакомь меня с ним, – попросил Илья не то в шутку, не то всерьез. – Я бы пожал руку человеку, который никогда не врет. Даже страшно стало! Ты не в него?
– Издеваешься? – В Маше снова проснулась обида, усыпленная было их разговором. У нее на языке вертелись едкие замечания, которых она могла бы немало отпустить после разговора с Амелькиным… Но девушка сдержалась и отвернулась к окну, наблюдая, как исчезает полуосвещенный двор, из которого выезжала машина. Они снова попали в переулок, оттуда на оживленную длинную улицу, миновали несколько перекрестков, а Илья все молчал, словно не заметил обиды своей спутницы, и не смотрел в ее сторону. Когда он снова заговорил, Маша услышала нечто, отчего ее улегшаяся тревога всколыхнулась с новой силой.
– Есть кто-то второй, кто подкинул подвеску, – негромко проговорил Илья. Было похоже, что он разговаривает сам с собой. – Но был еще и третий, он про этот браслет с подвеской знал и хотел их получить. Он нанял четвертого, и тот уже мертв. У нас задача с двумя неизвестными. И оба мне не нравятся. Одно могу предположить – тот, кто на тебя охотится, к тебе домой свободного доступа не имеет.
– Это почему? – Маша от волнения почти потеряла голос. – Что тебе еще известно?
– Знаешь, какую фотографию таскал в кармане этот гопник, который напал на Анжелу? Вырванный лист из каталога кукольной выставки. Ты там – призер, первое, что ли, место. И фото не очень четкое, ты там мало на себя похожа. Бывал бы он у тебя дома, украл бы хорошее фото из твоего личного архива.
– Боже мой! – Девушка откинулась на спинку сиденья и сцепила внезапно задрожавшие руки в замок. – А я все собиралась тебя спросить, что это был за снимок… Каталог выставки? Наверное, прошлогодней, только я заняла второе место.
– Во всяком случае, это единственное, чем они располагали.
– Илья, я боюсь до смерти! – кусая губы, проговорила Маша, с надеждой глядя на резкий профиль своего спутника. – Им так нужен этот брелок, что они, может, убили того типа…
– А может, и нет, – напомнил ей мужчина. Взглянув на девушку и заметив, что она взволнованно ломает руки, он внезапно улыбнулся той лукавой и задорной улыбкой, которая так подействовала на Машу при первой встрече. – Не умирай раньше смерти, никогда! Вспомни, Анжелу ведь не пытались убить, только грабили. Даже по голове ей как следует не дали. – Эту фразу он произнес как будто с сожалением. – Значит, не было указания причинить тебе вред.
– Если им так нужен этот брелок, может, каким-то образом отдать? – малодушно предложила девушка. Вероятно, Илья почувствовал ее настрой, потому что ничего не ответил, только взглянул на нее более пристально.
Некоторое время они молчали. Машина продвигалась все ближе к центру, по правую руку мелькнула площадь Белорусского вокзала. Девушка видела, что они все больше приближаются к тому переулку, где случайно встретились.
– Ты где-то здесь живешь? – удивленно спросила она. Люди, живущие в центре, всегда казались ей немного инопланетянами.
– Уже приехали. – Машина в самом деле свернула в сталинский двор-колодец, проехав через арочную подворотню, и остановилась возле одного из подъездов. Заглушив мотор, Илья с улыбкой повернулся к девушке: – Тогда я просто вышел купить сигарет и перекусить где-нибудь, а нашел вот тебя.
– Ты снимаешь квартиру? – Маша не торопилась выходить, нерешительно оглядывая высокие корпуса мрачного сизого цвета, похожие на форпосты средневекового рыцарского замка. Только сейчас она осознала, что действительно угодила в гости к едва знакомому человеку, да еще на ночь глядя. Она сама уже не понимала, доверяет ему или нет.
– Я тут родился, – последовал неожиданный ответ.
– Ох ты, – с невольным почтением проговорила девушка. – Я думала, в таких домах рождаются только генеральские дети.
– К счастью, нет, – фыркнул Илья, вытаскивая ключи из замка зажигания и открывая дверцу со своей стороны. – Папа у меня был медик, профессор, мама музыку преподавала… Да не бойся, вылезай! Если хочешь, покажу семейный альбом.
Переведя дух, девушка последовала приглашению. Уже у входа в подъезд, когда Илья набирал код, она не без ехидства поинтересовалась:
– А что скажет твоя подруга?
– Какая еще подруга? – Отворив дверь, Илья галантным жестом пропустил гостью вперед. – Нет у меня никакой подруги.
– Секретарша? – напомнила Маша.
– Всему ты веришь, – проворчал он, нажимая кнопку лифта. – С ней давно все кончено.
– Ты меня сюда привез, чтобы спрятать? – прямо задала Маша вопрос, не дающий ей покоя. – Если да, то спасибо, а если…
Внезапно мужчина зажмурился и помотал головой:
– Если, если! Как с тобой все непросто!
Они вошли в подъехавший лифт, Илья нажал кнопку последнего, седьмого этажа, и пока тесная кабинка поднималась по шахте, затянутой проволочной сеткой, оба не произнесли ни слова. Маша в сотый раз решала про себя вопрос, нравится ли ей этот человек настолько, чтобы позволить ему большее, чем тот странный поцелуй в подъезде. О чем думал ее спутник, угадать было невозможно. Он стоял, опустив глаза в пол, и позвякивал ключами, перебирая их в кармане куртки. У него было усталое и сосредоточенное лицо, будто он решал сложную задачу. «С двумя неизвестными», – вспомнила Маша и содрогнулась вместе с остановившимся лифтом.
– Когда еду в лифте, всегда молюсь, – ошарашил ее Илья, выходя на площадку. – В детстве бабушка приучила. Она была из деревни, совсем простая женщина, приехала меня нянчить, и ее тут все пугало. Так мы вместе и молились по-грузински, вслух. Теперь я, конечно, молюсь про себя. Бабушка говорила, человек всегда должен быть готов к смерти, только тогда он понимает вкус жизни.
