Евгения Грановская - Сон с четверга на пятницу
Макарский поправил пальцем очки и, несмотря на раздраженный вид, неожиданно согласился.
– Пожалуй, вы правы, – хмуро сказал он. – Я проведу сеанс сегодня.
– Вот и отлично, – кивнул Гуськов. Посмотрел на доктора своими серыми глазами и произнес: – Андрей Петрович, у меня просьба.
– Какая? – подозрительно прищурился Макарский.
– Могу я поприсутствовать на сеансе?
Лицо доктора вновь стало каменным, с неприязненным выражением.
– Плохая идея. Ваше присутствие может все испортить.
– Док, я ведь не дурак и все понимаю, – смиренно произнес начальник охраны. – Я буду находиться за ширмой. Она даже не узнает, что я здесь.
– Повторяю, я не уверен, что это хорошая идея.
Гуськов сложил ладони лодочкой и просительно проговорил:
– Док, пожалуйста. Клянусь: я буду вести себя тихо. Как мышонок.
– Черт с вами, – нехотя проговорил Макарский. – Будете сидеть в смежном кабинете. Дверь я оставлю открытой. Но если шелохнетесь…
– Не шелохнусь. Буду сидеть так тихо, что вы обо мне забудете. Доктор, я ваш должник.
– Само собой, – сказал Макарский. – И перестаньте паясничать.
Гуськов послушно кивнул и показал, как он застегивает губы на невидимый замок и выбрасывает ключ.
5
Сеанс гипноза состоялся в тот же день, час спустя после разговора доктора Макарского с начальником охраны Гуськовым. Глядя на Настю, впавшую в гипнотический транс, доктор проговорил:
– Как только я досчитаю до пяти, вы проснетесь и будете четко осознавать, что все, что вы мне только что рассказали – ваш сон. Вы смиритесь с реальностью и перестанете жить иллюзиями, и при этом не будете испытывать больших страданий. Раз. Два. Три. Четыре. Пять.
По щелчку доктора Настя открыла глаза. Несколько секунд взгляд ее был затуманенным, но она быстро пришла в себя. Доктор Макарский по-прежнему стоял перед мягким креслом, в котором сидела Настя, так же, как перед началом сеанса. Он внимательно вгляделся в ее лицо и спросил:
– Как вы себя чувствуете?
– Нормально, – ответила она.
Однако лицо ее было бледным, а в глазах стояли слезы. Да и голос слегка подрагивал.
– Что я вам рассказала? – тихо спросила она.
Макарский доброжелательно улыбнулся:
– Свои сны. Вы ведь теперь помните каждую деталь, не так ли?
– Да, – произнесла она тем же дрожащим голосом. – Я все помню. И Алексея, и… И все остальное.
Она не смогла произнести имени нерожденного сына, но Макарский все понял.
– Вам будет тяжело, – проговорил он. – Возможно, впереди вас ждет трудная ночь, но вы справитесь. К завтрашнему дню сны, которые я изъял из глубин вашей памяти, подзабудутся, боль станет не такой острой.
Доктор повернулся к столу, вынул из коробки салфетку и протянул Насте.
– Возьмите. И не стесняйтесь слез.
Настя взяла платок и промокнула мокрые глаза.
– Я в порядке, Андрей Петрович, – сказала она. – Ваш сеанс помог. Теперь я способна отличить сны от реальности. Вы правы – легче мне от этого не стало. Но лучше горе, чем сумасшествие. – Она снова промокнула глаза. – Когда я смогу выйти отсюда?
– Скоро, – ответил Макарский. – Я понаблюдаю за вами еще пару-тройку дней, повыписываю вам успокоительное.
– Снова «Стиксовит»?
Доктор покачал головой:
– Нет. Пока вы в клинике, под моим наблюдением, в столь сильном средстве вы не нуждаетесь. Мы ограничимся препаратами традиционными и более мягкими.
– Хорошо.
Настя снова вытерла салфеткой глаза. Слезы уже не текли, да и речь ее стала чуть тверже. Доктор продолжал стоять перед креслом, потирая пальцами бородку и внимательно глядя на Настю.
– Послушайте, Настя, – снова заговорил он, – под гипнозом вы вспомнили про черную флешку, которую вам дал «частный детектив».
– Да, – негромко отозвалась она.
– Вы знаете, что на ней было?
Настя посмотрела на Макарского удивленно.
– Андрей Петрович, почему вы прашиваете? Это ведь всего лишь сон.
– Да, но зачастую сны говорят о человеке больше, чем он сам знает. Чтобы продолжить лечение, я должен знать все детали. А что касается черной флешки… – Он сдвинул брови. – Видите ли, на мой взгляд, черная флешка выступает символом, который не так уж сложно расшифровать. Я думаю, эта флешка – что-то вроде ключа.
– Ключа? – Настя посмотрела доктору в глаза. – От чего?
– Скорее не «от чего», а к чему. Это ключ к вашему излечению. Ключ, который поможет вам открыть дверь, отделяющую сон от реальности, подсознание от сознания. Но чтобы расшифровать этот символ, я должен получить о нем информацию.
– Но… – Настя пожала плечами. – …Я знаю об этом не больше вас. Под гипнозом я рассказала вам все, что вспомнила, разве не так?
– Так, – согласился доктор.
Некоторое время он размышлял, прохаживаясь по кабинету. Затем остановился, посмотрел на Настю сквозь блестящие линзы очков и сказал:
– Пожалуй, будет лучше, если мы вернемся к этому на следующем сеансе.
Настя побледнела.
– Я не уверена, что снова сумею все это пережить, – взволнованно проговорила она. – Я не смогу снова их потерять.
Макарский понимающе кивнул:
– Да, разумеется. Но, думаю, что это не потребуется. Мы сконцентрируемся только на черной флешке и попробуем разгадать ее символическое значение.
– А что насчет человека, который меня преследовал и которого я… убила?
– Во-первых, вы должны четко осознать, что никого не убивали. Так называемое «убийство» преследователя – символический акт. Безликий преследователь – воплощение всех ваших страхов. И «убив» его, вы тем самым…
– А кукла, доктор? – перебила Настя. – Что значила эта кукла?
Доктор задумчиво подергал себя пальцами за кончик бородки.
– Вы сказали, что видели такую же куклу в реальной жизни. И что дала ее вам одна из наших пациенток, так?
– Так, – отозвалась Настя. – Ее звали Галина Упорова. Она всучила мне эту куклу, когда я приходила к вам на прием. И я эту куклу выбросила.
Макарский нахмурился.
– Гм… очень сложный образ. Знаете, Настя, я бы не хотел делать скоропалительных выводов. Давайте так. Я записал пересказ ваших видений на диктофон. Сегодня вечером я еще раз внимательно прослушаю запись. Ну, а к завтрашнему дню я все обдумаю и сделаю подробный анализ ваших сновидений. Думаю, совместными усилиями мы сможем доискаться до причины вашего… небольшого психического расстройства. Настя, вы слышите, о чем я говорю?
Женщина вздрогнула и вышла из задумчивости. Подняла взгляд на доктора и спросила:
– Почему безликий принес мне эту куклу?
– Гм… – Макарский поправил пальцем очки и посмотрел на бледное, хмурое лицо Насти. – Ну, а вы сами что об этом думаете?
– Вы правда хотите это знать?
– Правда. Хочу знать.
– Я думаю, что он убил ту женщину, а испачканную кровью куклу принес мне в качестве устрашения. Чтобы я не совала нос туда, куда не следует.
Доктор медленно покачал головой:
– Вряд ли это так. Но я сейчас не готов отвечать на ваши вопросы. Знаете, Настя, завтра мы продолжим терапию, а пока вам нужно хорошенько отдохнуть.
– Да… Пожалуй.
Настя поднялась с кресла.
– Если что-то понадобится – обращайтесь прямо ко мне, – сказал Макарский.
– Хорошо, доктор. И спасибо, что со мной возитесь.
Он улыбнулся.
– Глупости. Это моя работа. Всего хорошего!
– Всего хорошего!
Настя улыбнулась в ответ и вышла из кабинета.
Доктор Макарский сел в кресло и устало вздохнул.
– Если симулянт хорошо изображает сумасшедшего человека, то это потому, что он им и является, – проговорил знакомый баритон, заставивший Макарского вздрогнуть.
Из смежного кабинета вышел начальник охраны Гуськов.
– Черт… – с неудовольствием произнес доктор. – Я забыл, что вы там.
– Это было страшно увлекательно, – похвалил Гуськов, остановившись возле стола. – Прямо как в кино.
– Да уж. – Доктор невесело усмехнулся. – То еще кино.
– Вы правда сможете узнать, что было на флешке? – спросил Гуськов.
Макарский посмотрел на него раздраженным и слегка презрительным взглядом.
– Вероятно, вы плохо слушали, – сказал он. – «Черная флешка» – это не просто предмет. Это что-то вроде сгустка тьмы. Сгусток горя, страха и разочарований, которые пережила Настя.
– А-га, – понимающе проговорил Гуськов. – Черный червяк, который гложет ее душу?
Макарский поморщился.
– Неприятное сравнение, но по сути верное.
Гуськов покачал головой.
– Нет. Все это ерунда. Я думаю, что вы не правы.
– Вы можете думать все, что вам угодно, – сухо произнес Макарский, – это не имеет никакого отношения к делу.
– Есть кое-что еще, – сказал Гуськов. – И это точно имеет отношение к делу.
Доктор посмотрел на начальника охраны тревожным взглядом.
– О чем вы?
Тот усмехнулся и примирительно поднял руки:
– Не надо смотреть на меня таким свирепым взглядом, док. Я говорю не про Новицкую. Я говорю про другую пациентку.
