Александр Содерберг - Ее андалузский друг
— После того как мы расстались, я поехал дальше по Ютландии и остановился переночевать у бабушки. Проснулся от того, что во рту у меня торчит «Глок»,[18] а на краю кровати сидит тот большой русский.
Арон приподнял бровь.
— Он дал мне по голове и отвалил с моими ящиками.
— А в ящиках у тебя лежало оружие?
Йенс кивнул.
— Кому оно предназначалось?
— Покупателю.
— Но не здесь, в Швеции?
Йенс покачал головой. Арон задумался.
— Он знал, что в ящиках оружие?
— Не думаю. Полагаю, он установил на один из ящиков на корабле передатчик, но по случайному стечению обстоятельств это оказался мой ящик, а не твой.
Еще подумав, Арон поднял на него глаза:
— Так чем я могу тебе помочь?
— Мне во что бы то ни стало нужно получить назад свой товар. Мне нужно знать все, что известно об этом человеке, — где он и как с ним связаться.
Ресторан оказался вовсе не рестораном. Это была обычная пиццерия с надписью «Пиво и вино» на окнах. Темная деревянная мебель и самые дешевые бумажные салфетки — тонкие и жесткие.
Ларс заказал половину пиццы, выпил четыре бокала пива и три рюмки водки. Ему очень хотелось напиться. Он почувствовал, как мысли беспорядочно вертятся в голове, перескакивая с одного на другое. В последнее время Ларс полюбил это состояние. Раньше его начинала мучить совесть, если он не использовал свои мозги для чего-нибудь полезного. Сейчас же он все чаще отпускал мысли на волю, не задавая им определенного направления, а сам лишь пассивно следовал за ними. Замечательное ощущение. Новые чувства возникали и исчезали. Добавив пару таблеток, Ларс расслабился, как спящий младенец. Наверное, именно такого желают все люди? Именно к такому состоянию стремятся, насытившись взрослостью? Он улыбнулся самому себе, встретился глазами с хозяином пиццерии, стоящим за стойкой. Лицо у хозяина заведения было встревоженное, он поспешно отвел глаза. Наверняка заметил, что Ларс находится в состоянии полной нирваны, и позавидовал ему. Все ему завидуют, и так было всегда.
Ларс почесал щеку — там рос небольшой, но упорный прыщик.
С пылающим лицом и суженным полем зрения он отправился около девяти вечера к дому Софии. У него было восемь точек для прослушивания, которыми он из соображений конспирации пользовался по очереди, — все неподалеку от виллы. Сегодня Ларс припарковал машину возле четвертой точки — или, может быть, третьей? Заглушив двигатель, он надел наушники и прислушался. В ее дома царила тишина. Ларс искал хоть какие-нибудь звуки — может быть, она просто сидит неподвижно? Он принял еще две таблетки, все затянулось легким туманом.
Через некоторое время он услышал шаги в кухне, удалявшиеся в направлении холла, а затем открылась и закрылась входная дверь. Переключившись на микрофон, установленный в кухне, Ларс пытался понять, открыла ли она дверь кому-нибудь или сама вышла из дома. Теперь ни из кухни, ни из холла не доносилось ни звука. Он ждал. София ушла.
Ларс завел машину и подъехал к вилле, встретившись с ее «Лендкрузером», катившим ему навстречу вниз по склону. Добравшись до вершины холма, Ларс развернул «Вольво» и поехал обратно.
Опьянение мешало ему управлять машиной, держаться не слишком близко и не слишком далеко, чтобы не упустить ее. Однако вечернее движение сыграло ему на руку — по Руслагсвеген в сторону города в этот час двигалось немного машин. Держась посредине трассы, он то и дело щурился, используя разметку как ориентир.
Так Ларс и проследовал за ней до Васастана, где она припарковала машину и вошла в ресторан «Трастен». Ларс нашел место чуть впереди, увидел в зеркало заднего вида, как появился Гектор, как они с Софией расцеловались в щечку и скрылись в дверях ресторана.
Человек, вошедший в помещение, где сидели они с Ароном, был незнаком Йенсу.
— Карлос здесь?
Арон покачал головой.
— Он позвонил мне — хотел, чтобы я пришел сюда.
Арон снова покачал головой:
— Нет, я его не видел.
Человек задумался, но потом отвлекся от своих мыслей, заметив в комнате Йенса. Он протянул руку.
— Гектор Гусман.
Йенс пожал протянутую руку. Гектор был высоким мужчиной с загипсованной ногой, хорошо одетым, с приветливым лицом и чувством собственного достоинства — как породистая собака, которая всегда первой подходит к миске. Не только здесь, но и везде.
— Йенс — это тот человек, о котором я рассказывал, — проговорил Арон. — У него возникли проблемы — это отчасти и наши проблемы.
— Отлично, — улыбнулся Гектор. — Мы с удовольствием уступим ему свою часть.
Йенс еще раз рассказал свою историю — от погрузки на корабль в Парагвае до прихода Михаила в дом бабушки на Ютландии. Пока он рассказывал, Гектор уселся на стул, время от времени поглядывая на Арона, когда тот пояснял слова Йенса. Когда тот закончил, Гектор некоторое время напряженно размышлял.
— Ужасно неприятная история!
Йенс ждал. Гектор еще подумал, поднял глаза на Йенса:
— Что сказала твоя бедная бабушка?
Такого вопроса Йенс никак не ожидал.
— С ней все в порядке.
Запах готовящейся пищи из кухни проник в офис.
— Если мы поможем тебе вернуть свой товар, тебе остается выбирать — либо заплатить нам наличными за работу, либо отплатить услугой за услугу.
— А если вам не удастся?
— Нам все всегда удается, — ответил Гектор.
— Хорошо, — кивнул Йенс. — Как поступим?
Ему ответил Арон:
— Пока мы не будем ничего предпринимать. Постараемся связаться с ними. В наших интересах дать им понять, что оружие не принадлежало нам.
Гектор посмотрел на Йенса:
— Мы имеем дело с невротиками. Но это ты уже понял… — Внезапно он снова задумался, повернулся к Арону: — Ты уверен, что Карлоса здесь нет?
Арон кивнул.
— Хорошо, Йенс, — проговорил Гектор, хлопнув себя ладонями по коленям. — А сейчас я отправляюсь ужинать с женщиной, которая мне очень нравится. Она уже достаточно долго ждет меня в зале. — Он поднял вверх указательный палец, поднялся, посмотрел на Йенса: — А у тебя есть такая женщина?
— К сожалению, нет.
— Жаль, — произнес Гектор и двинулся к двери.
Йенс проводил его взглядом. В ту секунду, когда Гектор взялся за ручку, дверь распахнулась ему навстречу. Он пошатнулся. В комнату ворвались Михаил и еще какой-то мужчина. Йенс успел заметить, как второй, ростом поменьше, ударил Гектора дубинкой по голове и тут же вцепился ему в горло, повалив на пол. Русский кинулся на Арона. Все произошло очень быстро — алгоритм явно был отработан до мелочей. Йенс инстинктивно кинулся на мужика, державшего Гектора, ударил его по голове, стал бить кулаками и подмял под себя, но за спиной у него оказался Михаил, успевший обезвредить Арона. Мощный удар ногой по лицу заставил Йенса потерять равновесие. Он успел обернуться, приподняться и выбросить вперед кулак, но на голову ему посыпались удары дубинкой. Йенс попытался защищаться. В глазах у него почернело.
До него доносились приглушенные звуки. Кто-то тряс его, что-то говорил, но он не разбирал слов. Звуки сплетались воедино в приграничном пространстве между сознанием и сном, где его засасывало то туда, то обратно.
Йенс открыл глаза. Голова болела чудовищно, все краски и очертания стали резкими, свет невыносимо слепил глаза, так что Йенс поскорее снова их закрыл. Кто-то продолжал трясти его, на этот раз настойчивее. Йенс хотел протестовать, попросить оставить его в покое, но не мог выговорить ни слова. Он снова открыл глаза и увидел в неестественном освещении такое, что могло явиться только во сне: София Ланти склонилась над ним, звала его. Он обрадовался, увидев ее в своем сне, — успел уже позабыть, какая она красивая. Сейчас она казалась старше, вокруг глаз виднелись первые морщины — но ах, до чего же она хороша! Он улыбнулся ей и хотел повернуться на бок, чтобы спать дальше. Тут он обнаружил, что лежит на полу офисного помещения в ресторане, понял, что сон сплетается в его голове с реальностью. К нему вернулась память — воспоминания о том, как в комнату ворвался Михаил…
Йенс пошевелил ногами, почувствовал, что они на месте, потом пошевелил руками, открыл и закрыл глаза, чтобы вырваться из этого странного сна.
— Йенс!
Он снова открыл глаза. София продолжала сидеть перед ним. Йенс изо всех сил старался сфокусировать взгляд. Это оказалось непросто — мир не желал становиться на место.
— Йенс, ты меня слышишь?
Теперь он видел ее вполне отчетливо и осознал, что все это не сон.
— София, это ты?
В ее встревоженных глазах промелькнула улыбка. Она помогла ему приподняться, присела перед ним на корточки, глядя ему в глаза. Он тоже посмотрел на нее, вспомнил ее глаза, ее лицо, весь ее облик.