Лин Гамильтон - Мадьярская венера
Фэкэтэ Нэни помогла нанять мне повозку, и, упаковав в чемодан одежду и некоторые вещи, которые могут оказаться полезными, я отправляюсь в путь. Теперь я понимаю, что совет господина Гальтона больше подходит для Африки или пустынь Магриба, чем для земель, в которых правит Франц Иосиф. Однако мне удалось приобрести одежду, которой, надеюсь, будет достаточно, особенно хочется, чтобы пригодилась пара замечательных кожаных сапог. Несомненно, я произведу должное впечатление, облачившись в хлопковую рубаху, черные штаны и эти сапоги. А пистолет однозначно придаст мне более суровый вид.
Мне сказали, что города, которые я буду проезжать во время путешествия, по сравнению с Будапештом — провинция, и мне думается, что так и окажется. Но еще мне говорили, что там я смогу найти и жилье, и пропитание, и, возможно, помощников для выполнения предстоящих работ. Сначала я планирую обследовать местность верхом, а где потребуется — пешком.
Только бы мои слова не внесли раздора, ведь это был намек на то, что в этой маленькой драме я на стороне Кароля. Диана тут же развернулась и ушла, даже не оставив деньги, чтобы оплатить свою долю счета. Остальные попытались вести себя так, будто ничего не произошло, пока, наконец, обед не закончился. Грэйс и Сибилла вернулись в отель на такси. Моргана и я решили прогуляться к Дунаю. Все мосты были освещены, как и Будайский замок на другом берегу. Зрелище было потрясающим. Я езжу во многие места, и многие из них мне нравятся. Но время от времени я нахожу что-то новое и влюбляюсь, и теперь я понимала, возможно, потому что это было так неожиданно приятно, что для меня существует опасность попасть под чары Будапешта.
Моргана чувствовала то же самое.
— Не хочешь немного прогуляться? — предложила она. Легким шагом мы поднимались вверх по улице Ваци к площади Вёрёшмарти, а потом направились в Жербо пропустить по рюмочке на ночь.
— Ты действительно на стороне Кароля? — спросила она.
— Сейчас я ни на чьей стороне, — ответила я. — Об этом я и пыталась сказать, все это время, что я…
— Знаю, — не дала она закончить фразу. — Ты проследишь происхождение венеры, но итог может оказаться совсем не таким, как нам хочется. Думаю, все мы, кроме Дианы, знаем это. Она так уверена в том, что права, что другого выхода даже представить себе не может. Поэтому ты станешь врагом для нее, если не докажешь ее правоту. М-да, ситуация у тебя непростая, но я хочу, чтобы ты знала, я все понимаю. Мне пришлось спрятать ухмылку, когда она заявила, что скрывать ей нечего, а потом рассказала, что в действительности воровала документы у своего работодателя. Кстати, что ты думаешь по поводу всей этой истории про постоянную должность?
— Даже не знаю, что и думать. Конечно, это — правда, что, если человек хочет сделать карьеру в научных кругах университета, а после получать приличную пенсию, нужно, чтобы его взяли на постоянную должность. Но разве мог один человек ей в этом помешать? Я не знаю. Разве такие решения не должны приниматься коллегиально? Этого я тоже не знаю, но я бы так не считала. И разве бы ей отказали, если бы все, кроме Кароля, сошлись во мнении, что она замечательная? Сомневаюсь.
— Я подумала то же самое, — кивнула она. — Не уверена, где в ее рассказе правда, а где нет.
— Кстати, о правде, у меня к тебе вопрос, — вспомнила я.
— Ну, давай, — сказала она.
— Что случилось в тот вечер в баре после того, как я, ну, отключилась?
— Ты не совсем отключилась, — поправила она. — Ты вела себя необычно. Я подумала было, что ты заболела. И глаза у тебя были странные. Я тогда подумала, уж не накачалась ли ты наркотиками. Извини. Уверена, что ты их не принимала. Ведь так? В любом случае, через некоторое время после этого мы все ушли. Диана вызвалась отвезти тебя до дома. Мне пришлось оттаскивать Вудварда от Кортни. Конечно, он спит с ней.
— Ты уверена?
— Да, — последовал твердый ответ. — Заставала ли я их вместе в постели? Нет. Видела ли я, как они обнимаются, целуются в ресторане? Нет. Но я уверена. Твой муж тебе изменял?
— Да, — призналась я. — Но пока он мне сам об этом не сказал, отношения продолжались. Знала ли я об этом? Да, знала. Полагаю, ты видела Клайва.
— Видела, — призналась она. — Сибилла сказала, что звонила тебе, но ты не ответила. Ты не отвечала на звонки и на следующий день. Потом мы получили твое письмо по электронной почте, а меня отправили выяснить, в каком отеле ты остановилась. Кстати, Клайв довольно симпатичный. Ты все еще любишь его?
— Нет. Теперь мне он нравится гораздо больше, чем когда мы были женаты. Вероятно, он то же испытывает и по отношению ко мне. Как супружеская пара мы были просто катастрофой, но из нас получились хорошие деловые партнеры. И он никогда не позволяет мне упиваться жалостью к себе, что очень даже неплохо, поскольку время от времени у меня проявляется к этому склонность.
— В последнее время и я сама грешу этим, — вздохнула она. — Вот бы и мне такого же Клайва. Ты и сейчас упиваешься жалостью к себе?
— Возможно, немного… Да что тут говорить, в последнее время от моего обычного оптимизма почти ничего не осталось. Недавно я порвала с мужчиной, с которым мы были вместе несколько лет. Это очень милый человек по имени Роб Лучка. Не знаю даже, почему я ушла, может, нам просто не повезло. С его дочерью случилась беда, мы старались помочь, но никто из нас по-настоящему не говорил о том, что мы чувствовали, что нам нужно было сделать. Возможно, это было слишком больно. Я всегда думала, что мы все обсуждаем вместе, а оказывается, что это не так. Словно червяк подтачивал мои чувства.
— Очень жаль, — сказала Моргана. — Если бы я могла высказать Вудварду все на тему его постоянных похождений, но я просто продолжаю вести себя так, будто ничего не замечаю. В тот вечер в Коттингеме он хотел, чтобы я «поболтала» с президентом какого-то банка, поскольку у его компании возникли некоторые финансовые трудности и требовался большой кредит. Конечно, я выполнила просьбу, хоть и ощущала себя шлюхой. Мне пришлось весь вечер любезничать с ним, пока мой муженек пожирал глазами Кортни. Жалкое зрелище, не правда ли?
— Полагаю, ты могла бы сказать нам обеим то же самое, что в последние дни Клайв регулярно повторяет мне: неприятности случаются, не падай духом.
Она смеялась, пока по щекам не покатились слезы.
— Я постараюсь, — выдавила она. — Я постараюсь.
— И я. С чего вы все кинулись сопровождать меня?
— Не знаю. Возможно, потому, что Диана настояла. Я просто хотела отдохнуть от Вудварда. Думаю, Сибилла тоже хотела отвлечься от всего. Никто из нас прежде не бывал в Будапеште, так что нам это показалось интересным. Кстати, Диана даже не могла оплатить перелет, хотя именно она настаивала на поездке. Так мы и заполучили наши замечательные билеты в последнюю минуту. Она говорит, что вернет мне деньги, но я не уверена, каким образом она собирается сделать это, учитывая обстоятельства. Ты не помнишь? Она и в колледже была такой недовольной и угрюмой?
— Да я бы не сказала, — покачала я головок. — Но всегда была некая грань. А Сибилла постоянно занималась самобичеванием, Грэйс же никогда по-настоящему не делилась с нами своими мыслями.
— Что-то не припомню я, чтобы она была такой лицемерной. А ты? Знаешь, мы уже далеко не дети, чтобы вот так пререкаться, — внезапно сказала она. — Она так утомляет, разве нет?
— Точно подметила, — согласилась я.
— А что же мы с тобой? — спросила Моргана.
— Я всегда восхищалась тобой, ведь в тебе было столько мужества, — ответила я. — Нам всегда хотелось поступать как ты, но мы не отваживались, а тебе было наплевать на то, что люди скажут.
— Теперь я не такая мужественная, — вздохнула она. — Мне нужно уйти от Вудварда, купить дом и найти настоящую, нормальную работу. Но потом я вдруг теряю самообладание, мне становится страшно. А что до тебя, если говорить о мужестве, то я всегда думала, что за всем твоим внешним лоском, за образом дочки дипломата, за личностью, которая все время старалась поступать и говорить правильно, было нечто большее. Я только выглядела бунтаркой. Я была той, кто постоянно прогуливал занятия, я пила и курила, спала, с кем хотела, но все это было притворством. Настоящей бунтаркой в группе была ты. В известном смысле ты не знала страха, я и сейчас так думаю.
— Даже не знаю, — смутилась я.
— Кстати! — встрепенулась она. — Чуть не забыла. Ты это видела? Ну где же это? — ворчала Моргана, извлекая из сумки по очереди минимум три косметички перед тем, как нашла, что хотела. — Вот. Что скажешь? Это вышло через день после твоего отъезда. Я вырвала из газеты в самолете.
«Это» было статьей из местной газеты Торонто. «Фальсификация прошлого» — гласил заголовок. В подзаголовке говорилось о фуроре, который произвела презентация Мадьярской венеры в музее Коттингем в Торонто, и что удивительно, какое множество наиболее ценимых в мире музейных экспонатов оказались подделками. Автор рассуждал о том, что изобретение все более точных методов исследования поставило на уши все музейное сообщество, и все чаще среди наиболее ценимых древних предметов обнаруживались подделки или фальшивки, или, по крайней мере, возникали сомнения в подлинности тех или иных предметов. Среди них курильницы майя, золотая маска Агамемнона, Минойская богиня со змеями и другие предметы древности, в подлинности которых в определенное время сомневались. Была еще голова женщины из слоновой кости, названная венерой Брассанпуи. Предположительно, она была того же возраста и из того же материала, что и Мадьярская венера, но какой-то эксперт решил, что она вызывает подозрение. В статье было несколько фотографий таких предметов, и на одной из них была Мадьярская венера. «Настоящие ли они?» — вопрошала подпись. Дочитав статью до конца, большинство делали вывод, что Мадьярскую венеру следует также занести в этот позорный список, за что их нельзя было винить. Это была умело состряпанная атака на Мадьярскую венеру. Хотя этого не говорилось напрямую, подлинность статуэтки была подвергнута сомнению.
