Мария Жукова-Гладкова - Герцогиня в подарок
– Олег! – рявкнул Доброчинский, попытался остановить несостоявшегося жениха, но тот прорвался ко мне.
А зря. Мне давно хотелось размяться. И посмотреть, не утратила ли я с таким трудом приобретенные навыки. Да и кое-кому из собравшихся следовало продемонстрировать, что я умею.
Олег приземлился на траву, по-моему, не поняв, как там оказался.
– Лихо! – воскликнула брюнетка.
Блондинка и две подруги Клавдии Степановны захлопали в ладоши.
Примерно через минуту Олег принял сидячее положение, потряс головой. Все молчали. Олег поднял глаза на Сигизмунда Сигизмундовича.
– Но она могла…
– Как я понимаю, Полину убили из огнестрельного оружия? – я обращалась к Бодряну. Тот кивнул.
– Так труп был? – заорала Ленка. Мать дернула ее за рукав. Ленка замолчала.
– Во-первых, я никогда бы не стала носить огнестрельное оружие на территории России, – я посмотрела на Олега.
– Во-вторых, Бонни не требуется огнестрельное оружие, чтобы кого-то убить, – продолжил за меня Бодряну и изобразил демоническую улыбку.
– Знаете, через голову соперника перекинуть – это одно, а человека убить – совсем другое, – вдруг заявил Вася, быстро приходя в себя, и хмыкнул: – Подумаешь, приемы знает… На ее стороне сейчас была неожиданность.
Это он что, в очередной раз выражает презрение к женщине в моем лице? Эх, в Англию бы его, с таким мужским шовинизмом, а лучше в Америку… На Западе женщины быстро бы ему крылышки пообломали. Только бы и трудился, чтобы платить по искам за моральный ущерб.
– А кто вас обучал приемам? И где? – встряла брюнетка.
– Русский спецназ, – ответила я. – В Чечне.
Я не стала добавлять, что еще и в Англии много занималась, изучая различные приемы самообороны, по-моему, просто необходимые человеку, занимающемуся международной журналистикой и специализирующемуся по России. Но самым действенным приемам меня на самом деле обучили русские спецназовцы. Вспомнив о них, я вспомнила и того капитана… И вздохнула про себя.
– Ой, это вы участвовали в освобождении заложников? – вдруг воскликнула тетя Света. – Я еще думала: такая симпатичная девушка, а не побоялась в логово полевых командиров пойти!
– Симпатичная? Чувырла! – взревел Вася, тыча в меня пальцем. – И какое освобождение заложников? Да любая из баб там описалась бы от страха!
– Из тех баб, с которыми ты, Вася, обычно имеешь дело. А Бонни Тейлор награждена высшей наградой Великобритании за храбрость, – сообщил Николай Бодряну. – Я ничего не путаю, дорогая Бонни?
– Ой, Бонни, расскажите, как там было-то, – попросила тетя Света. – Три или четыре года назад, да? Я тогда все репортажи смотрела. И за вас болела.
– Что еще за хрень? – Вася удивленно уставился на меня.
– Не хрень, а правда, – поправил его Доброчинский. – Бонни Тейлор – самая известная иностранная журналистка, пишущая о России. И она стала известна всему миру после ведения переговоров с полевыми командирами, которые взяли в заложники английских журналистов. А теперь, если не ошибаюсь, мисс Тейлор дружит с одним из тех полевых командиров.
Сигизмунд Сигизмундович посмотрел на меня с хитрой улыбкой.
– Он меня иногда консультирует, – пояснила я нейтральным тоном.
– Что вы мне тут заливаете?! – заорал Вася. – Да если чеченский полевой командир консультирует какую-то бабу, это означает…
– Тот чеченский полевой командир получил вид на жительство в Англии благодаря Бонни, – сказал Сигизмунд Сигизмундович, которого Вася уже довел до белого каления. Я все думала, когда он сорвется. Но он не повышал голос, хотя и цедил слова, да и лысина опять покраснела.
– Ну, если баба обеспечила мужику вид на жительство…
– Вася! Заткнись! – рявкнули хором Олег и Артем, которые теперь смотрели на меня совсем другими глазами.
– Мне кажется, что нам всем нужно выпить, – спокойно произнесла Клавдия Степановна.
– Пойдемте в дом, – пригласил Доброчинский. – Перекусим. И выпьем за знакомство.
По пути я первым делом взяла Клавдию Степановну под локоток, отвела чуть в сторону и шепнула:
– Я должна извиниться перед вами – в момент нашей первой встречи я не могла никому показать, что знаю русский язык.
– Да ладно, Каллиопа… то есть Бонни, – махнула рукой Клавдия Степановна. – Я все понимаю. И вообще у нас говорят: кто старое помянет, тому глаз вон. Знаешь такую поговорку? И вообще ты очень хорошо говоришь по-русски.
Я отделилась от Клавдии Степановны и отклонилась в сторону.
– Эй, ты куда? – рявкнул Вася. – Смотаться решила по-тихому?
– Я не собираюсь никуда сматываться. У меня здесь остались нерешенные вопросы.
Доброчинский с Бодряну обернулись, и я сказала им:
– Мне нужно позвонить. Я догоню.
– Да, Бонни Тейлор не работает без подстраховки, – усмехнулся Бодряну.
– Что вы заливаете? – опять рявкнул Вася. – Она одна была в Париже! Стал бы я ее брать, если бы ее какие-то телохранители сопровождали! И если бы у нее охрана была, она бы не позволила себя вывезти!
Бодряну вопросительно посмотрел на меня. Он улыбался.
– Вася и Артем уже в картотеке Интерпола, – небрежно обронила я. – Так что если вы планировали их как-то использовать…
– После того, что они придумали? Я не нанимаю неадекватных людей, дорогая Бонни.
– Чего?! – вскинулся Вася.
– Как в картотеке Интерпола? – проблеял Артем.
– Люди, которые меня подстраховывали, не могли знать, кто вы такие. Может, представители какой-то… не очень хорошей организации, ворующей людей для своих порочных целей? Поймите, никому на Западе и в голову не придет подарить живую женщину, причем гражданку другой страны, другу на мальчишник!
Доброчинский с Бодряну захохотали.
– Да, Вася, Интерпол будет долго разбираться с тем, что пришло в твою дурную голову, – заметил Сигизмунд Сигизмундович.
– После недели беспробудной пьянки, – ехидно добавила Ленка.
– А я? – спросил Олег, глядя на меня.
– Вас же не было в Париже, – пожала плечами я. – А их фотографировали в аэропорту.
Артем схватился за голову и, больше ни слова не говоря, отправился в дом. Другие потянулись за ним. Я отошла еще дальше в сторону и запустила набор Анькиного номера.
– Будем говорить по-французски, – сказала я, только услышав Анькин вопль «Бонни, наконец-то!».
– Рядом с тобой кто-то есть? – сообразила Анька.
– Говори, – предложила я. – Только кратко.
– Бонни, Полину убили! Ты представляешь?!
– Ты или нет? – уточнила я.
Анька на мгновение смолкла, потом тихо спросила:
– Ты в своем уме? Как я-то могла? – Она помолчала еще мгновение, потом выпалила: – Значит, я не все забрала?
– Быстро говори! – прошипела я. – Мне нужно точно знать.
Оказалось, что Анька, как и многие другие дамы сегодня, прибыла на территорию особняка Доброчинского, чтобы сделать мальчишник незабываемым. Следуя по тропинке от ворот к дому, она, как и Ленка, увидела труп. Только, в отличие от Ленки, она Полину узнала. Она очень хорошо изучила соперницу.
Но не это было самым главным. Главным было то, что кто-то попытался подставить Аньку – рядом с телом валялась ее брошь, сделанная на заказ, папа заказывал украшение знакомому ювелиру для подарка Аньке на двадцатипятилетие. Недавно брошь пропала. Анька не представляла, где ее потеряла. И вдруг увидела возле трупа. Она ее забрала. А еще на кустике неподалеку болтался легкий Анькин шарфик, пропажу которого из своего гардероба она не заметила. Шарфик Анька тоже забрала.
– Ты где сейчас? – спросила я.
– У себя дома.
Я посоветовала сменить замки.
– Когда мы увидимся, Бонни? – жалобно спросила Анька.
– Сегодня точно нет. Я позвоню.
Я отключила связь и тронулась к дому. В зале уже убрали следы предыдущей трапезы и водрузили на стол оставшиеся блюда. Русские женщины умеют это делать очень быстро.
– Бонни, а в Чечне очень страшно было? – спросила у меня пышнотелая тетя Света.
– Да, – сказала я.
* * *И все вспомнила.
Я была молодой и не могла просчитать возможные последствия своих действий. Или не хотела. Но я опять поругалась с папой. Правда, скандалы с папой в конечном счете всегда давали положительный результат. Я совершала какой-то поступок. Желая что-то доказать ему. Доказать себе. Доказать всем. Всему миру.
В тот раз папа заявил мне, что из моей журналистской деятельности все равно не выйдет никакого толку. А потому нужно прекращать заниматься глупостями и начинать работать в семейной фирме.
Мне же очень не хотелось (и до сих пор не хочется), чтобы меня воспринимали как наследницу. Да, я в самом деле наследница, но я предпочитаю, чтобы другие люди об этом не помнили или чтобы данный факт оставался где-то на задворках их сознания. Я не желаю, чтобы меня воспринимали как дочь владельца ювелирной компании. Только как личность, как Бонни Тейлор, журналистку, саму по себе. Я уважаю людей, которые смогли разбогатеть, в особенности начав с нуля, причем неважно каким способом. Кто-то может обвинить меня в безнравственности, но, по-моему, те, кто критикует новых русских миллиардеров, просто им завидует, а окажись сами на их месте в нужный час, сделали бы то же самое. Однако они не смогли оказаться в нужном месте в нужный час. А кто-то смог. Кто-то просчитал варианты. Кто-то пошел на риск. Работал по двадцать часов в день. И вообще какую голову нужно иметь, чтобы украсть миллиард!
