Мария Жукова-Гладкова - Герцогиня в подарок
Я ожидала услышать что угодно, но только не такое!
– Которого? – уточнила я.
– Сигизмунда. Каждая поездка в Россию – встреча с ним…
– Но почему фальшивые драгоценности?
– Он просил ему помочь… я не могла отказать… И он всегда дарит мне что-то настоящее. А я так люблю старинные русские драгоценности!
Потом баронесса сказала, что ее любимый Сигизмунд помогает брату-диссиденту, который находится в сложном положении.
«Это точно», – подумала я, прекрасно понимая, что баронесса имела в виду нечто иное – его сложное финансовое положение. «А на спонсирование геев и лесбиянок у него денег хватает?» – хотелось спросить мне, но я промолчала.
Сигизмунд Сигизмундович переправляет брату старинные русские драгоценности, которые можно очень дорого продать в Англии – и на известных аукционах, и без них, например русским, осевшим в Англии, которые покупают их для жен и любовниц.
Но драгоценности нужно легально ввезти в Англию.
После того как Сигизмунд Сигизмундович находит в России старинные драгоценности (как – баронесса не знала, но у него явно есть какие-то каналы, потому что на клады рассчитывать не приходится), в Англию высылаются снимки, и здесь по ним делаются копии. У Бориса Сигизмундовича имеется штатный ювелир, который и занимается их изготовлением. Потом баронесса с копиями отправляется в Россию, официально декларируя их как настоящие. Никто, ни разу, ни на одной таможне не удосужился провести тщательную проверку. Баронессу знают в Англии, теперь знают и в России, она всегда летит на какое-то важное мероприятие и, естественно, берет с собой драгоценности. Берет много – чтобы каждый вечер не появляться в одном и том же. Фальшивки остаются в России, а обратно баронесса летит уже с настоящими ювелирными украшениями. После каждой поездки ей что-нибудь дарят, и она также имеет свой процент с продаж. Несколько раз сама выставляла драгоценности на аукцион, как свои собственные, заявляя знакомым, что те ей надоели и на вырученные деньги она приобретет себе что-нибудь новое. Ни у кого не возникало никаких вопросов.
Также таким способом покупателям доставлялись драгоценности, купленные на подпольных аукционах, организуемых Доброчинским.
– И именно это было главной целью, не правда ли? – спросила я.
– Бонни, меня не посадят?! – стала заламывать руки баронесса.
– Если прекратите участвовать в афере, то нет. На самом деле прекращайте, баронесса.
– Но Сигизмунд…
– Он вас использует! Зачем вам мужчина, который вас постоянно подставляет? Ведь рискуете-то вы. Среди русских много других мужчин, достойных вас. Причем настолько состоятельных, чтобы дарить вам старинные русские драгоценности.
– Вы меня с кем-нибудь познакомите, Бонни? – Баронесса смотрела на меня с надеждой.
* * *Через пару недель в Англию прилетел Алексей Иванов с другом. Тот пребывал в депрессии после того, как его подружка, на которой он за два года не удосужился жениться, сбежала к другому, который сразу же повел ее к алтарю.
– Бонни, познакомь его с какой-нибудь титулованной особой, чтобы той модели нос утереть, – попросил алмазный король.
Я решила, что они с баронессой прекрасно подойдут друг другу.
Друг стал общаться с баронессой, а мы общались с Алексеем и, естественно, попали в объективы английской светской хроники. Снимки увидел папа и в очередной раз пообещал лишить меня наследства. Я ответила, что алмазных копий Алексея хватит нескольким поколениям моих потомков.
Папа подумал и пригласил нас с алмазным королем на ужин, где собирался официально знакомиться с поклонником дочери. Русский алмазный король – не самый худший вариант для наследницы английских ювелирных магазинов и мастерских. А вообще посмотрим…
Эпилог
Я сидела в кабинете у шефа, который расположился за своим огромным письменным столом, заваленным бумагами, как в старые добрые времена, когда еще не было компьютеров. На стуле напротив меня сидел Джон.
– Спасибо, Бонни, – поблагодарили они оба. – Наконец-то мы выяснили, как драгоценности попадают в Англию.
Я давно знаю, что и шеф, и Джон не только журналисты, но никогда не задавала им прямых вопросов. И они ничего не объясняли. Просто иногда они просят меня что-то выяснить – в процессе выполнения какого-то журналистского задания. В свою очередь я могу рассчитывать на их защиту и помощь. Да и репортажи получаются интересные, если дело как-то связано с заданиями этих двух мужчин, которых я безмерно уважаю.
Когда из России позвонил старенький Савелий Аристархович и рассказал про найденный в Петербурге клад, я тут же связалась с шефом. Он велел немедленно ехать и разбираться на месте, проследить всю цепочку. Конечно, мы не были уверены, что те драгоценности отправятся в Англию, но шанс был. Теперь мы знали, как работал канал. И еще узнали про гробы, которые явно планировалось использовать в будущем.
Конечно, мне потрясающе повезло в Париже. Знакомство с Васей и Артемом было настоящим подарком судьбы. И я им воспользовалась.
– Что будет с баронессой Литтлвудской? – спросила я.
– Ничего, – пожал плечами шеф. Но добавил тут же: – Если снова не поедет в Россию с фальшивыми драгоценностями. А поедет – ее арестуют на таможне. На русские же свадьбы пусть катается. Конечно, если Доброчинский и дальше будет придумывать какие-то шоу. Хотя просто шоу ему не нужны.
– Доброчинский найдет другую дамочку. Например, жену или подругу Резы Аслана. И вообще Реза может сразу с четырьмя женщинами отправиться в путешествие. С целым гаремом. Подгадают под какой-нибудь аукцион и все вывезут.
– Нет, – покачал головой Джон. – Такой способ перевозки прекратит свое существование. Теперь и на нашей, и на русской таможне будут очень серьезно подходить к декларируемым к ввозу и вывозу драгоценностям.
– Ты уверен насчет русской? – усмехнулась я.
– Я уверен насчет английской. И уверен, что Доброчинский будет искать иной способ доставки товара в Англию. Но мы будем начеку.
* * *– Бонни? – спросил вроде бы незнакомый голос по телефону. – Это Николай Бодряну. Может, поужинаем вместе?
Я согласилась. Мне было интересно послушать, что он скажет.
– Как я понимаю, именно вы позвонили Павлу Прокофьевичу с сообщением о том, что мы сидим в подвале? – спросила я, когда мы встретились.
Бодряну кивнул.
– Спасибо. А то ведь о нас, кажется, забыли. Очень не хотелось бы умереть от голода в русском подвале, пусть и комфортабельном.
– О вас не забыли. Но когда у Сигизмунда Сигизмундовича дошли до вас руки, вас в подвале уже не было. И очень хорошо. Я, честно, не знаю, что бы он с тобой сделал. А ведь пребывание в том подвале тебе пошло на пользу, да? Такого жениха отхватила!
Бодряну усмехнулся.
– Я должен был это сделать, Бонни, – серьезно продолжил он. – Считаю себя твоим должником. И у меня для тебя есть подарок – в память о совместно проведенном времени.
Собеседник протянул мне сверток. Я заглянула внутрь и увидела старинную книгу на латыни. Пролистала ее и заметила пометки на полях, сделанные явно женским почерком и по-русски. Только то был не современный русский язык. В современном другая орфография.
– Книга из тайника? – уточнила я.
Бодряну кивнул.
– В моей коллекции есть несколько подобных. А тут сокращенный и упрощенный вариант. Этакое практическое пособие для дамочек, которые иначе со своими мужиками и соперницами разобраться не могут.
– Вы считаете меня…
– Бог с тобой, Бонни! – замахал руками Бодряну. – Я считаю, что книга может тебе помочь в твоих журналистских расследованиях.
Книга была посвящена ядам и любовным напиткам.
Я позвонила шефу и спросила, не собирается ли «Зарубежный репортер» в ближайшее время заниматься какими-то любовными треугольниками, разрываемыми роковыми страстями.
– Любовными – нет, – сказал шеф. – Но за последнее время в Англии произошло несколько странных смертей русских. Займись лучше ими, Бонни. Может, подаренная тебе книга чем-то поможет в расследовании?
Примечания
1
Girl – девушка (англ.). – Прим. автора.
2
Вы говорите по-английски? – Прим. автора.
