Екатерина Лесина - Кольцо златовласой ведьмы
Как ни странно, искать ее долго не пришлось.
Серега отошел на пару метров от дома и увидел двоих, ведущих по тропинке третьего. Этот третий висел на их плечах, и ноги его волочились по тропе.
– Серега! – его заметили первым. – Серега, помоги!
Славка?
Пьяный?
Когда он нажраться успел…
Оттолкнув Вику – все-таки веса в Славке было немало, – Серега подставил плечо.
– Я «Скорую» вызову, – и Вика стрелой полетела к дому.
Да проспится он, и… вдруг Славка дернулся и застонал. Он не пьян. Он… умирает?! Славка – и умирает?!
– В дом его надо… врача… – Семен шел так быстро, как мог. Еще надеялся успеть? Серега отчетливо ощутил, как уходит жизнь из брата. Он вдруг вспомнил все, рассказанное его приятелем, – про яд, который, как кислота, разъедает тело изнутри. О том, что боли – нет…
…боли нет, а смерть – есть.
– Нельзя… не бери в руки… виноград… не бери в руки виноградный камень… камень виноградный…
Славку вдруг вырвало.
– Погоди, сейчас врач приедет, – Серега понимал – врач ничего сделать не успеет, разве что смерть зафиксировать. И глухая, неизвестная до того ярость душила его. Пожалуй, впервые он понимал отца: какая-то пришлая тварь убивает членов семьи! Пусть и не такой уж дружной, но – семьи.
Они со Славкой росли вместе.
– Старуха, – отчетливо произнес он. – Мстит. Я хотел забрать кольцо. Мое! Наследство!.. Вы не имели права!.. Я хотел забрать… А у нее – нет. Уже отдала…
– Кому?
– Злат… – он не сумел договорить слово, снова согнулся в приступе рвоты.
А Светку не рвало.
Яд подействовал на нее – медленнее? Быстрее? Или дело в том, что Светка не пила, а Славка – наоборот, не упустил случая приложиться к рюмке?..
– Найди кольцо… я зря старуху убил. Зря…
Все-таки они успели переступить порог дома до того, как сердце его остановилось. И это обстоятельство вдруг показалось Сереге неимоверно важным, хотя, если разобраться, какая разница – где умереть, метром правее или метром левее?
– Отпусти его, – попросил он Семена, но тот не отпустил, помог уложить брата на диван.
А папаша расстроится. Вряд ли у него получится списать и эту смерть на проблемы с сердцем.
– Его надо чем-нибудь укрыть. Не следует, чтобы гости видели его таким, – сказала Елизавета, возникшая из ниоткуда. И в этот момент Серега ощутил острую неприязнь к этой равнодушной женщине.
Гости? Да ему плевать на гостей!
Он брата потерял.
И осталось их лишь двое. Ах да… Серега тоже – из семьи. Проклят.
Злат… кто – «злат»?
Он понял, что хотел сказать умирающий Славка, когда в холл спустилась Виктория. В электрическом свете волосы ее сияли, словно сделанные из тонких золотых нитей.
Златовласка!
Сказочная лгунья.
И актриса хорошая. Смотрит с сочувствием, но… какое ей дело до Славки? Она с ним почти не знакома. А вот Семен – другое дело.
Или – не Семен, а…
Оказавшись в своей комнате, Вика заперла дверь. Ее трясло. Знобило. И было так страшно, как никогда прежде. Почему-то именно эта смерть, свидетельницей которой Вике выпало стать, потрясла ее куда больше первой. Светлана была уже мертва, а Слава… Слава брел по дорожке, и ноги его заплетались. Он качался из стороны в сторону и руки расставлял, силясь удержать равновесие.
Семен принял его за пьяного.
И сказал:
– Эй, друг, тебе уже хватит.
– Точно, – согласился Слава, падая на колени. – Хватит.
Он уперся ладонями в землю и выгнулся так, словно его тошнило.
– Так, давай-ка я…
– Яд, – Слава отмахнулся от предложенной руки. – Это яд. Она меня отравила!
Если бы в этот момент он глядел на Вику, то получилось бы, что обвиняет он ее. А Вика совершенно точно знала, что никого не травила! И не собирается! Она же не преступница.
– Старуха… старуха прокляла… я ее убил, а она меня прокляла. Та старуха, – Слава поднял голову и все-таки посмотрел на Вику. – Ты же… помнишь?..
Женщину в пустом переулке, во вдовьем черном платье, с вязанкой амулетов на груди. Ту, которая рассказала Вике о своем прошлом и подарила кольцо.
– Помнишь… конечно… тебе отдала… а меня – вот…
Семен подхватил Славку под мышки и заставил его подняться. И Вика подставила ему плечо.
– Давай к дому пойдем… я «Скорую» вызову, – Семен уговаривал брата и волок его, слишком тяжелого, чтобы можно было его просто унести. Вика спешила, как могла, пытаясь выдержать его вес. – Ну, отравился… бывает. «Смекты» выпьешь или еще чего-нибудь… укольчик тебе сделают. Поспишь и проснешься здоровым.
И Вике хотелось бы верить в это. Ну, не представляла она, что человек способен просто взять – и умереть! А Славка именно это и сделал.
Вика опустилась на пол у двери и стянула туфли. Черные лодочки на низком каблуке. Классика, которая дорогого стоит и вписывается в общесемейную концепцию. Платье тоже… строгое и со вкусом сшитое.
Игра перестала быть игрой.
Вцепившись в свои волосы, Вика дернула их, как делала всегда, когда хотела собраться с силами и мыслями. Нельзя расклеиваться! Надо… надо прекратить все это!
Убийство – еще не повод поиграть в детектива. Более того, в этом доме просто-напросто опасно оставаться. Как знать, кто – следующая жертва? А если – сама Вика? Или ее мама? Или Гарик?
Нет, ей жаль Славу, но это – жалость к малознакомому человеку. Если же что-то случится с мамой, Вика просто-напросто этого не переживет! Но как быть с… тем, что Вика знает? Рассказать кому-то про яд Тофано? И признаться, что когда-то давно маменька читала запретную книгу… а не сочтут ли тогда маменьку виновной? Если читала, то – прочитала. Сумела яд приготовить… мстит…
Ерунда, конечно, полная. Маменька не способна причинить вред ближнему, но Вика весьма отчетливо понимала, что Антон Сергеевич с радостью вцепится в эту версию. Зачем обвинять своих, когда чужие – рядом?
Нет. Надо молчать… и что тогда? А если завтра еще кто-нибудь умрет? Будет ли и эта смерть на Викиной совести? Как все запутано!
Поднявшись – сидение на полу было лишено всякого смысла, – Вика стянула платье и пошла в душ. Вода всегда помогала ей сосредоточиться. Она просто стояла под душем, позволяя теплым струям смывать ее страхи и иррациональную злость, пока в душе у нее не осталось ничего, кроме оглушающей усталости.
В ванной комнате стоял пар. И зеркало запотело, но за завесой капель виднелся смутный силуэт. Вика ладонью провела по стеклу. Бледная, с красными пятнами на щеках. И черный шнурок прилип к коже. Кольцо висит неподъемным грузом, и камень выглядит каким-то неровным.
Вика поднесла его к глазам.
Кажется ей все. Камень гладкий, выпуклый, как линза. Ни тайных знаков. Ни невидимых чернил. Хотя, если бы они и были, наверняка стерлись бы. Она постучала по камню ногтем. И как понять, полый он или нет? Вика читала, что порою в камнях делали тайники. Например, для яда…
Но тогда получается, что…
Нет, Вика не расставалась с кольцом. И со Славкой, если и разговаривала, то издали. Она не могла отравить его случайно. Только, опять же, кто ей поверит?
Натянув халат, чересчур большой для нее, Вика вышла из ванной.
В комнате, на кровати Вики, раскинув руки и взгромоздив – разуться он не соизволил – на изголовье, лежал Серега.
– Ну, привет, красавица, – сказал он – совсем не дружелюбным тоном.
Кому выгодно травить своих родных? Тому, кто хочет, чтобы наследников осталось меньше. Если верить Семену, Сергей у отца – на особом положении. Воюют они, да, но… не мог ли Антон Сергеевич рассказать ему о книге? И не мог ли Сергей воспользоваться услышанным?
Ему легко было бы убить Светлану. И Славу.
И вот теперь – Вику.
– Что ты здесь делаешь? – Она вцепилась в пояс халата, вспоминая, заперла ли дверь. Заперла. И на задвижку – тоже. Она была тугой, видимо, пользовались ею редко.
– В гости пришел. – Он рывком сел на кровати и потянулся к ее ногам. – А ты не рада?
– Уже поздно, и я устала.
– Все устали. Тут, понимаешь ли, странное что-то творится… что у тебя с Семеном?
Вопрос обескуражил Вику. При чем здесь Семен?
– Я ведь твой жених, деточка, – премерзким тоном произнес Серега. – Имею право знать – почему моя дорогая невеста предпочитает моему обществу – Семеново?
Это – что угодно, но не сцена ревности. Нет, не то чтобы Вику ревновали так уж часто, чтобы она хорошо в сценах ревности разбиралась. Напротив, случайные ее кавалеры, даже те, которым доводилось становиться почти постоянными «связями», отличались редкостной терпимостью. Но вот… Серега же знает, что нет и не будет никакой свадьбы. Тогда – откуда этот интерес?
– Возможно, – Вика на всякий случай – ее пугал этот человек – отступила к ванной комнате. Дверь, конечно, фанерная, но щеколда там имеется. Да и не будет Серега дверь ломать… он же не совсем сумасшедший. А если вдруг – сумасшедший, Вика закричит. – Возможно, с ним просто интересно разговаривать.
– О чем?
