Дарья Калинина - Много шума и... ничего
— А какого года издания была та книга по мореходству?
— Не знаю, — признался Вася.
Я с тоской посмотрела на море, в нескольких сотнях метров отчетливо виднелась земля. Тот факт, что это была Турция, ее привлекательности ничуть не умалял.
— А может?.. — начала я.
— И думать забудь! — возмутился Андрей. — Мы обязаны раскрыть это дело.
— Да, — поддержал его мой милый братик. — Посмотрим, что они тут возят. Дождемся первой партии и посмотрим. Надеюсь, что там найдется что-нибудь подходящее для захвата этой яхты.
— Это пиратство, — нерешительно заметила я.
— Это самооборона, — возразил Андрей. — Прячьтесь, они возвращаются.
На этот раз мы решили укрыться в небольшой каюте, где стояла огромная кровать и громоздилась куча интересных вещей. Тут были какие-то мраморные скульптуры, изображавшие мужчин и женщин с телами различной степени обнаженности. Пушистые ковры с ворсом такой длины и густоты, что нога должна была утопать в нем по щиколотку. Были тут и предметы, напоминающие старинные канделябры.
Однако смотрелись они необычайно стильно и сработаны были из хромированной стали. Свечи, стоявшие в них, выглядели просто непристойно. Кроме этого, по всей комнате валялись плетки, кожаные пояса и черные ажурные комбинации. К спинке кровати были пристегнуты наручники, снять их нам не удалось. Тут же стоял шкафчик, полный видеокассет с порно на любой вкус…
— Кто-то весело проводил время на этой яхте, — констатировал Андрей.
— Но было это уже давно, — заметила я, проведя пальцем по толстому слою пыли, покрывавшему шкафчик.
— Однако кто-то совсем недавно смотрел фильм.
Должно быть, твой Даниил развлекался, — произнес Вася и включил магнитофон.
— Выключи немедленно! — прошипела я. — Не желаю ничего видеть.
— Что за ханжество, — начал было Вася, но, увидев мой взгляд, поспешно потянулся к пульту.
Пока он искал нужную кнопку, мы успели насладиться зрелищем двух голых мужиков, а также целой баскетбольной команды, состоявшей исключительно из блестящих от пота негров, которые ловили среди греческих развалин монахинь в длинных черных рясах. Под верхней одеждой у женщин скрывались вовсе не власяницы, а тончайшее кружевное белье, которое они охотно позволяли срывать с себя…
— Хотел бы я… — начал Васька, до его прервал шум подплывавшего катера.
На палубе затопали люди, разгружавшие ящики.
— А что, если они привезли весь груз и сразу двинутся в обратный путь? — похолодев, предположила я. — Они нас здесь застанут, и что будет?
Моя фантазия разыгралась, и, представив, на что способен бандит, насмотревшийся подобных фильмов, я просто заледенела. А вспомнив, что на судне, кроме меня, нет представительниц женского пола, чуть не умерла от ужаса. Даже тот факт, что раздобыть команду негров в открытом море им не удастся, меня не успокаивал. Кто знает, какие изыски предлагают остальные девяносто девять кассет, которые мы еще не смотрели.
— Все выгрузили и снова отплывают, — прошептал в это время Васька. — Можно вылезать.
Я всегда любила своего братца, но в этот момент мои чувства к нему перешли все границы, еще немного, и я задушила бы его от их избытка. Мы вернулись на палубу. До рассвета было еще далеко, поэтому ящики мы увидели только после того, как Андрей споткнулся об один из них.
— Черт бы их побрал! — возмутился он, прыгая на одной ножке.
Ящики были свалены как попало. Создавалось впечатление, что никто из команды не придавал большого значения их содержимому. Васька раздобыл где-то небольшой топорик, и мы вскрыли один из ящиков.
— Что это такое? — удивился Вася, глядя на странные трубки, заполнявшие его.
Одна напоминала большого паука, вторая представляла собой простую длинную трубку, а последняя была изогнута под немыслимыми углами. Каждая модель была представлена в двух экземплярах.
— Никогда ни в одном боевике не видел такого оружия. Может, это только его часть?
Мы вскрыли следующий ящик и обнаружили в нем точно такие железяки.
— И как из этого стрелять? — поинтересовался Андрей, вытаскивая паукообразную хреновину.
— Думай побыстрее, — попросила я его. — Наши знакомые уже плывут обратно.
Действительно, шум приближавшегося катера нарастал.
— Быстрее к штурвалу! — заметался по палубе Васька и, конечно, зацепился за угол ящика. Грохнулся мой братец с таким шумом, что его должны были слышать и в Турции.
Поднявшись, он снова попытался бежать и снова наткнулся на преграду. Пирамида из ящиков окончательно развалилась, преградив дорогу нам с Андреем. Пока мы перебирались через этот завал, пока бежали к штурвалу, пока соображали, на что бы такое тут нажать, на яхту уже начали высаживаться ее законные владельцы. К счастью, наши враги не подозревали об опасности, и это дало нам время сориентироваться.
Наконец яхта поддалась нашим увещеваниям, дрогнула, и ее мотор заработал. Двигалась она исключительно вокруг своей оси, но нас и такой способ передвижения вполне устраивал. Толстый, уже забравшийся на борт, от толчка с воплем полетел обратно. Так мы ловко избавились от одного нашего врага и помешали остальным предпринять какие-либо меры. Выписывая пируэты, яхта крутилась на месте, устраивая изрядный водоворот. Люди на катере не понимали, что происходит, они размахивали руками, прыгали и приказывали «чертовой лоханке» остановиться. Долго все это продолжаться не могло, у меня уже начинала кружиться голова, когда яхта внезапно рванула с места.
— Как у тебя это получилось? — закричал Васька.
— Сам не знаю, — чистосердечно признался Андрей.
— Мы сейчас врежемся в берег, — забеспокоилась я.
Турция и впрямь приближалась к нам слишком стремительно. Буквально в последний момент, когда под днищем уже скрежетали камни, нам удалось развернуть своенравную яхту.
— Уф, — выдохнул Васька, отирая пот со лба. — Просто непонятно, что наши люди в ней находят и зачем стремятся туда попасть, глаза бы мои ее не видели.
Теперь мы на полном ходу приближались к катеру контрабандистов. Они нас тоже заметили и в панике заметались, надеясь, что «чертова лоханка» свернет в сторону. Однако если бы мы даже хотели свернуть, у нас бы это все равно не получилось: у яхты было свое мнение о направлении, которого надо придерживаться. Мы вихрем промчались мимо катера, краем глаза я увидела, как большая волна подняла его словно яичную скорлупку и отшвырнула в сторону. Что там было дальше, мы не увидели, яхта знай себе перла вперед. И это она делала отлично. Все шло превосходно, мы поздравляли друг друга до тех пор, пока вдали не скрылся берег. Очутившись в открытом море, мы кинулись обнимать друг друга, и Андрей сказал:
— Домой вернемся, а там уж покажем знающим людям эти железки.
И тут Вася перестал прыгать от восторга и призадумался. Думал он довольно долго, мы успели за это время сбегать за шампанским, откупорить его и разлить по бокалам. И тут Вася неожиданно заговорил:
— А вы знаете, в какой стороне наш дом? — озадачил он нас.
Наша радость стремительно пошла на убыль, так как ни один из нас не имел об этом ни малейшего представления. Мы загрустили… Наконец Андрея осенило:
— Надо поискать компас.
Это дельное предложение явилось плодом более чем десятиминутного размышления. За это время яхта знай себе летела в неизвестном направлении.
Компас мы нашли, потом нашли и карту, затем встал вопрос о нашем теперешнем местонахождении. Сопоставив все факты, мы пришли к выводу, что о том, чтобы вернуться в исходную точку нашего отправления, не приходится даже мечтать. Будет счастьем, если мы промахнем мимо Сочи не более чем на сотню километров. Утешало, правда, что сам город протянулся более чем на сорок километров. Теплилась надежда, что до берега мы доберемся раньше, чем у нас кончится горючее…
— В конце концов, Черное море должно быть просто битком набито разными плавсредствами. Можно будет у кого-нибудь спросить дорогу, — сказала я.
— Ага, — поддержал меня Вася. — Например, у пограничников.
— Хотя бы у них, — машинально согласилась я и тут же воскликнула:
— Ты соображаешь, что говоришь? Мы же на угнанном судне, и документов у нас нет никаких! Пограничники нас задержат, а о том, что с нами будет дальше, даже думать не хочется.
И правда, стоило нам вспомнить об этой опасности, как она была тут как тут. Откуда-то сбоку из сумрака вынырнул маленький юркий катерок, снабженный сиреной такого размера, что оставалось только удивляться, как он не переворачивается под ее тяжестью. Катерок стремительно кинулся нам наперерез и замер прямо у нас по курсу. Не знаю, на что рассчитывали пограничники, но ни тормозить, ни сворачивать мы не стали. На катере нарастало волнение, на скверном английском нам сообщили, что мы находимся в пограничных водах, и предложили остановиться.
