Лили Райт - Танцуя с тигром
Чтобы задобрить Ночной Ветер, ацтеки возводили в его честь храмы и ежегодно выбирали привлекательного мужчину без единого шрама и недостатка на коже, чтобы олицетворять Тескатлипоку на земле. Целый год мужчине подносили золото и окружали огромной свитой из слуг, пока на главном празднике не подходил его черед отправиться в сопровождении жреца к жертвенному камню. Пятеро жрецов держали его голову, а министр смерти вспарывал ему грудь раскаленным твердым камнем и поднимал все еще бьющееся сердце к солнцу. Плоть его съедали, а голову оставляли сушиться. После этого немедленно выбирали нового Тескатлипоку.
История напугала мальчика. Он никогда бы не съел никого, даже во имя спасения солнца.
– Даже за мороженое? – Отец хлопнул его по коленке.
– Только если за шоколад. – Мальчик понял шутку и улыбнулся. Он редко разговаривал с отцом так доверительно и поэтому сразу перешел к другому вопросу: – Но в Сан-Хуан-дель-Монте Тигра ведь убивают?
Висенте повеселило беспокойство мальчика:
– Нет, Карнавал – это всего лишь празднество, вечеринка. Это может выглядеть так, как будто они убивают Тигра, но мужчина просто катается по земле, а потом встает и идет за кружкой пива. – Он рассмеялся и запустил пальцы в шевелюру сына. – Если тебе от этого станет легче, то знай, что иногда в танцах Тигр убегает. Так бывает и в жизни. Ты делаешь что-то плохое, но об этом известно только Ему. – Он заговорщически указал пальцем на небо и изменился в лице. – Чтобы добро процветало, злу нужно позволить бежать.
Хьюго захлопнул книгу памяти, вспомнив, что ему предстояло сделать: он должен убить человека, чтобы спасти собственную шкуру. Он убьет мужчину, чтобы спасти девочку из магазина канцелярских товаров. Он надел маску тигра. Она подошла так, словно была его вторым лицом.
21
Анна
В два часа ночи улица Амаполас была пуста и имела оттенок сепии. Анна пробиралась к дому Мэлоунов, который находился на холме. Включив налобный фонарик, она вошла в лесополосу за имением семейства Мендес и стала продираться через кусты, прикрывая руками лицо. Больше всего она опасалась разбудить собак. Индейские следопыты могли определить след противника по сломанным веточкам. Любой идиот мог бы найти ее; она оставляла за собой целое шоссе отпечатков ног и притоптанных веток. На горизонте появилась молельня. Она нависала над обрывом. Двухмерная. Мрачная. Анна взобралась на холм, коснулась проволоки, отделявшей участок Мэлоунов.
Зарычала собака.
Вторая ответила ей. Гребаное а капелла. Анна сначала повернулась, чтобы убежать, но передумала, коснулась проволоки и перекинула ногу. Джинсы зацепились за шип. Она застряла, порвав джинсы в районе промежности. Прямо как в «Трех балбесах»[177], только сейчас ей было совсем не до смеха. Если Констанс обнаружит ее здесь, то немедленно достанет свое ружье. Если Томас найдет ее, то вызовет полицию. Если ее учуют собаки, то она станет ужином. Джинсы порвались. На предплечье показалась кровь. Наверное, оцарапана нога. Анна продолжила двигаться вперед.
Вдалеке, в розовом доме, не было света. Даже если собаки и разбудили их, Мэлоуны наверняка останутся в постели и не заподозрят, что так называемый составитель буклета для галереи Томаса сейчас пытается пробраться в молельню с украденным ключом.
Анна думала наверняка, потому что ничего не знала наверняка.
У двери молельни она в последний раз вгляделась в темноту. Деревья. Серп месяца на небе. В бассейне отражались огни сигнализации. Собаки стихли и только иногда подвывали на луну. Она вставила ключ в замок. Он не провернулся. Она всегда испытывала трудности с замками, и каждый подход к двери собственного номера был для нее мучением. Влево, вправо, вынула, вставила, вправо – медленно, влево – с силой. Анна выругалась. Она взяла не тот ключ. Наверняка. Рука болела. Она попыталась еще раз. Нет. Это был ключ от кухни, или от коттеджа Хьюго, или от любовного гнездышка в Пуэрто-Вальярте.
Она могла взломать окно. Она и попробовала сделать это, стукнув ладонью по каждой из рам, но все они были заперты. Неприступны. Она снова выругалась, озираясь в поисках того, кто мог бы ей помочь. Смешная идея. Извините, не могли бы вы помочь мне взломать эту часовню?
Она помолилась своей матери и попытала счастья еще раз. Nada[178].
Полностью провалив задание, Анна собралась уходить через передние двери. Раз уж сорвалось, то можно было идти этим путем, все равно ничего уже не случится. Как бежевые трусики привели к вложению в email-письмо, что привело к видео, что привело к Клариссе, что привело к Сандре и Фионе. Вот так.
Она прошла мимо бассейна, мимо крыльца, кухонной двери-ширмы, за которой впервые не стояла Соледад. У передних ворот Анна подняла засов. Чертов Томас и чертова молельня. Это была ее маска. Не его. Посмертная маска принадлежала Рэмси. У Томаса Мэлоуна было все это. Он ни в чем не нуждался. Ей нужно было как-нибудь выплеснуть свой гнев. Она подобрала камень, размахнулась и бросила его в переднюю дверь. Промазала. Камень не долетел, упав на коврике «Добро пожаловать» как непрошеный гость. У него было столько же возможности попасть в дом, как у Анны – пробраться в часовню. На втором этаже зажегся свет. В окне мелькнул серый силуэт. Он покачивался, как скелет.
Анна спала глубоким сном до десяти утра, затем наконец вытащила себя из постели и отвела к zócalo, где заказала три своих любимых напитка. Если официант и осуждал ее за то, что она пила «маргариту» до обеда, то он был достаточно тактичен, чтобы не показывать это. А может, просто очень хотел чаевых. Zócalo была почти пуста. Дворник убирал вчерашний мусор щеткой на длинной палке. Мужчина толкал перед собой велосипед без руля. Рядом кружил автомобиль с баннером, рассказывающим о преимуществах тоника, который избавлял одновременно от артрита, депрессии, запора и печали.
Uno, dos, tres[179] – один за другим напитки появились на ее столике. Она ехала на автомобиле, переключая передачи. Кофе – педаль акселератора. Вода – тормоз. Текила – сцепление. Первая попытка воровства с треском провалилась, и это означало, что Анне Букман снова придется прильнуть к Томасу Мэлоуну, чтобы обменять не подошедший к замку ключ на верный. Она позвонит ему, когда выпьет все, что стоит на столе.
– Как дела у девушки с масками?
Сальвадор, живописец, пират в драных джинсах и голубой бандане. Анна почувствовала, как разливается тепло внизу живота, и тут же укорила себя за это. Он пришел сюда не потому, что ищет тебя. Живописец жестом спросил: «Не занято?» – и присоединился к ней за столиком. Анна вдохнула пьянящий аромат дыма. Она не могла не сравнивать его с Томасом. Между ними пролегла целая пропасть отличий. Коллекционер. Художник. Аристократ. Богема. Женатый мужчина, который хотел ее. Холостой парень, которому она была безразлична.
– Лучше и представить нельзя, – ответила Анна, с удовольствием подчеркивая, что она смогла справиться без него. – Нашла работу и теперь пишу буклет для галереи одного коллекционера.
– Позвольте мне угадать, – ответил он, снова изображая провидца. – Вы нашли Томаса Мэлоуна.
– Я думала, вы не знакомы.
– Самый большой cabrón в Оахаке.
– Правильно, не стесняйтесь в выражениях.
– Томас Мэлоун – избалованный коллекционер искусства, который швыряет деньгами направо и налево. Забавная история вышла с резчиками. Вы уже видели коллекцию Старого Гринго?
– Несколько экземпляров…
– Конечно нет. Сначала вам нужно будет переспать с ним.
Анна отвернулась и посмотрела вдаль.
– Что? Вы уступили так быстро?
– Разумеется, нет, – поморщилась она.
Официант поставил на столик чашку эспрессо. Сальвадор откинулся на стуле. Анна уловила запах скипидара, исходящий от его плотной хлопковой рубашки.
– Подождите еще месяц, – сказал он. – Он планирует открытие выставки в марте. Эпохальная битва мексиканских масок. Луча Либре[180]. Narco против cabrón. Драгдилер против арт-дилера. Я ставлю на Рейеса. А вообще есть пара книг о масках, с которыми вам было бы полезно ознакомиться. Хотя, конечно, в самой большой книге множество ошибок.
– «Танцуя с тигром», я знаю ее, – уклончиво сказала Анна. – Автор не виноват в тех ошибках. Его обманывали резчики, подсовывая ему неоригинальные маски.
Сальвадор заметил с долей скептицизма:
– Зачем им это делать?
– Деньги.
– Возможно, автор плохо говорил по-испански. Как, кстати, его зовут? Я забыл.
– Я тоже не помню, – ответила Анна. – Но, поверьте, я хорошо знаю эту книгу. Автор доверял резчикам, а те воспользовались его доверием.
– Какие резчики?
– Эмилио Луна. Рикардо Родригес. Целые страницы написаны впустую. Танцы, которые никогда не существовали. Новые маски, которые специально обрабатывались для придания им вида старых. Искусственная ржавчина. Это была игра по-крупному – обманывать американцев. Наверное, они долго над этим смеялись…
