Александр Смирнов - Раб и Царь
Вот такие, брат, дела! — сказал сержанту полковник. — Все разъехались, а кто будет этот хлам вывозить мне решать. Этот Вересов уже не жилец. Если не посадят, то обязательно выпрут. А у него все связи. Я и фирм-то этих не знаю.
У меня отец этим занимается, — ответил Володя.
Отец? Так ты же говорил, что он полковник?
Он полковник в отставке, а сейчас у него фирма.
И, что, у него все лицензии есть?
Всё, как положено.
Ну, Володя, опять ты меня выручаешь! Не знаю только чем мне расплачиваться с тобой?
Да вот этим хламом и расплатитесь, — пошутил Раб.
Вот, что. Пойдём со мной. Сейчас из моего кабинета позвонишь отцу. Я хочу поговорить с ним.
Всему приходит свой срок. Ход времени неумолим. Это людям кажется, что время тянется очень медленно или наоборот быстро. На самом деле оно течёт само по себе, нисколько не заботясь о том, что о нём думают. Вот и прошла военная служба. Как один миг, как одно мгновение пролетело два года. Но разве так казалось в самом начале службы? Тогда Володя думал, что этому кошмару не будет конца, особенно когда он был рядовым. А сейчас? Сейчас кажется, что всё это было как во сне. А может быть, этого и не было? Да нет, было, конечно. Володя повернулся к зеркалу, висящему на стене, и посмотрел на своё отражение. Он сидит за праздничным столом в форме старшего сержанта с орденом на груди. Рядом сидит отец и не сводит с него глаз, у стола суетится Катерина, пытаясь, накормить мужа как можно вкуснее, за стеной в кроватке спокойно спит его сын, а в соседней комнате лежит парализованная мать. Ей не сесть за праздничный стол, и она то и дело зовёт сына зайти к ней, смотрит на него, и не может наглядеться.
Слушай, у меня в голове не укладывается, ну как можно было за два года с рядового дослужиться до офицерской должности? И это в мирное время, да ещё на каком-то складе! — удивляется отец.
Жизнь командира дорогого стоит, — самодовольно заметил Раб.
Да, но ты ведь и без этого случая отлично рос: ефрейтор, младший сержант, сержант, старший сержант, — замечает Катя. — Одно то, что тебя, сержанта, на офицерскую должность поставили, уже о многом говорит!
Давай выпьем за тебя, за нашу гордость! — отец налил в стопки водки.
А тебе не хватит? — спросил Раб отца. — Смотри, как бы не развезло?
Сегодня можно. Пусть развезёт. Не каждый день сына из армии встречаешь.
И мне! Я тоже за Вовочку хочу выпить! — послышался крик матери.
Во, даёт! Через стены всё слышит! Катюша, поднеси ей, пусть выпьет за сына, — попросил отец невестку.
Катя налила в рюмочку вина и понесла её матери.
Давай сын, выпьем за то, чтобы мать поправилась! Честно говоря, мы ведь с тобой виноваты, что она к кровати прикована.
А мы-то каким боком к этому причастны? — не понял Володя.
Помнишь, когда ты денег просил выслать? Я ещё предупреждал, что у меня осталось только на лекарства матери.
Ну и что?
А то, что пока я от военных деньги получил, пока их обналичил, пока лекарства нашёл…
Ну, а мы-то здесь причём?
А притом, что перерыв у неё с лекарствами вышел большой. Если бы не было перерыва, может быть никакого паралича и не случилось бы?
А может и случилось бы. Ты, что врач? Откуда ты знаешь наверняка?
Дело в том, что мне об этом её врач говорил. Так, что, как ни крути, а мы с тобой в этом виноваты.
Да мало ли, что тебе какой-то врач наговорит. Не бери в голову.
Как это не бери? Нет, сынок, виноваты мы перед ней.
Вот только не надо обобщать. Это ещё как посмотреть, кто из нас виноват.
Что ты имеешь в виду?
Слушай, батя, я же тебя предупреждал, что тебе уже хватит. Хватил лишнего, вот тебе в голову и лезут какие-то дурацкие мысли.
Мне эти мысли и по трезвости в голову лезут.
Ну, ты что, действительно хочешь сегодня вместо встречи разборку устроить?
Нет, нет. Всё, молчу.
Мама, мы за твоё здоровье пьём! — крикнул Раб и залпом выпил водку. — Отец последовал его примеру.
Спасибо, сыночек. Дай Бог тебе здоровья. Ты молодой, тебе оно нужнее. Ты семью должен кормить, а наше дело стариковское, сколько ни протянем, и на том спасибо, — ответила мать из соседней комнаты.
В комнату вошла Катя. Она поставила мамину рюмку и села за стол.
Кстати, насчёт семью кормить, что у нас с деньгами? — спросил Раб у отца.
С этим всё в порядке. Денег хватает.
А кроме военных ещё договоры какие-нибудь есть?
Нет, а зачем? — удивилась Катя. — Нам и этого не обработать. Не забывай на мне, кроме больной матери, ещё и ребёнок.
Ребёнок, — задумчиво произнёс Раб. — Кстати, как он?
Димочка? — Катя сразу заулыбалась. — У Димочке всё в порядке, уже зубки прорезаются.
Зубки это хорошо, без зубов в нашем мире не прожить, — пошутил Володя. — Давайте выпьем за зубки, чтобы они острыми выросли и сильными.
А я хочу, чтобы он в жизни не с помощью своих зубов пробивался, а с помощью своей головы, — возразила Катя.
Ну, это вряд ли! — засмеялся отец.
По выражению лица Володи было ясно, что сын полностью разделяет точку зрения отца.
Они снова выпили, а Катя снова с рюмкой сбегала в комнату матери.
Димочка… — недовольно произнёс Раб. — Кто только имя-то такое придумал? Ты что ли? — он посмотрел на жену.
Мы все вместе выбирали.
А, что, разве плохое? — удивился отец. — Это я посоветовал.
Нашёл, что посоветовать!
Отец откинул назад голову и звонко хлопнул себя по лбу.
Ах, вот ты о чем!? А я-то думаю, что ему так это имя не нравится! Так про это забыть давно пора. Сколько время то прошло?
Забудешь, как же? — проворчал Раб. — Кстати, если уж вспомнили, слышно о нём что-нибудь?
А что о нём можно услышать нового? Сидит себе в тюрьме, как ему и положено, — равнодушно сказал отец.
Родители к нему в тюрьму ездят, — добавила Катя.
А он, где-то поблизости сидит?
Да уж куда ближе? — засмеялся отец. — В Магадане.
И, что, у них деньги есть кататься к нему в такую даль? — спросил Раб.
С деньгами у них всё в порядке. Отец его так приподнялся! Фирма у него. Так что он крутой теперь. Может и сынка скоро из зоны выкупит, кто знает? — пояснил отец.
Значит, крутой, говоришь?
Ну, крутой, а нам-то что? У нас у самих в фирме обороты будь здоров!
Да грош цена твоим оборотом, — разозлился Раб.
Это почему же? — не поняла Катя. — Договоры по цветному металлу с военными работают, как часы, какие основания для беспокойства?
Ты, что, совсем ничего не понимаешь? Я же ушёл из армии!
Ну и что? Причём тут ты? У них договор с фирмой, а не с тобой. Фирма честно и качественно выполняет свои обязательства, чего ты беспокоишься?
Слушай, ты откуда свалилась? — начал терять самообладание Раб. — С комсомольского собрания, что ли? Кому нужна твоя честность? Ты понимаешь, я там свой был, а теперь я ушёл.
Ну и что?
Ну и то, что вместо меня сейчас придёт другой человек и тоже будет своим. Теперь поняла?
Нет, не поняла. Я вообще многого не понимаю. Зачем, например, после первой сделки надо было закрывать фирму, которую с таким трудом открывали, а потом организовывать точно такую же? И теперь не понимаю, почему военные должны с нами расторгнуть договоры?
И ты, отец, тоже не понимаешь? — спросил Раб.
Катя вопросительно посмотрела на свёкра, полагая, что он тоже не поддержит мрачные прогнозы сына.
К сожалению, — ответил отец, — я полностью согласен с Володей. Не будут они с нами работать, у них свои найдутся.
Вот и я про это, — поддержал отца Володя.
И что же нам делать? — Катя испуганно посмотрела на мужчин.
Работать, — спокойно ответил Раб. — Надо осваивать новый бизнес.
Какой?
Была бы голова, а бизнес найдётся, — успокоил её муж.
Вовка с цветным металлом придумал и ещё придумает, — сказал отец.
Ой, дай ты Бог!
Давайте-ка выпьем за нашу светлую головку, — предложил отец.
Мужики, а вам не хватит, вы же уже еле языками ворочаете?
Я так понимаю, что за светлую голову своего мужа ты пить не хочешь? — отец сделал вид, что обиделся.
Ну, хитрецы, так всё вывернете, что не откажешь. Хорошо, выпьем, но это последний тост.
Они выпили. Катя сразу начала убирать со стола закуску.
Хватит на сегодня. Пойду, чай приготовлю.
Молодая хозяйка ушла на кухню с грязной посудой, а отец и сын остались сидеть за столом. Неожиданно отец засмеялся.
Ты чего, батя?
Да вспомнил, как ты этого полковника уделал. Как его? Велисов, что ли?
Вересов, — уточнил Раб.
Да какая разница! Нам детей с ним крестить, что ли?
Володя тоже заулыбался, а потом тоже захохотал.
А ты чего? — спросил сквозь смех отец.
