Феликс Меркулов - Он не хотел предавать
А Завальнюк разбился девятого августа.
Мочалов не поленился и разыскал квартирную хозяйку, в чьих апартаментах обитал скромный водитель Лежнев. Выяснилось, во-первых, что за двухкомнатную меблированную квартиру на Новом Арбате скромный водитель платил в два раза больше, чем зарабатывал. Во-вторых, квартирная хозяйка была уверена, что сдает свою квартиру семье москвичей. Семья сняла квартиру на полгода в мае, но выехала в конце августа. Респектабельная пожилая еврейка не поленилась аккуратно переписать данные паспорта своей квартирантки, которая приходила к ней договариваться о найме квартиры. Мочалов долго ломал голову, думая, какая связь может быть между Леже и двадцатипятилетней замужней москвичкой Анной Григорович, имеющей трехлетнюю дочь?
Он разыскал эту Григорович по месту постоянной прописки. Когда ему открыла дверь знакомая с виду девушка в розовом халате и бигуди, он с первого взгляда не вспомнил, где с ней встречался.
— Это опять вы? — удивленно протянула девушка, и он вспомнил ее по голосу.
Анна Григорович работала на радиостанции «Звездопад» музыкальным редактором. В то время когда «Звездопадом» руководила Кричевская, Аня совмещала свою должность с обязанностями секретаря-референта хозяйки.
Однажды Кричевская вызвала ее в кабинет. Для острастки отчитала за какую-то провинность, как обычно. Затем подала ей газету «Из рук в руки», велела обзвонить подчеркнутые маркером объявления о сдаче квартир и срочно снять на полгода двухкомнатную квартиру в центре. Вопросы типа: а зачем?.. а как?.. — отметались как неприемлемые.
Аня потратила три личных свободных вечера на поиски подходящего варианта. Наконец решила, что квартира на Новом Арбате подойдет, только сомневалась, устроит ли Кричевскую запрошенная хозяйкой сумма. Она позвонила Кричевской домой. Та быстро согласилась со всеми условиями. Аня не посмела спросить: как быть с документами? Она подумала: у хозяйки, наверное, завелся любовник, иначе зачем ей эта квартира?
Вот так вышло, что она сняла квартиру на свое имя. Когда на следующий день Аня отчиталась Кричевской «о проделанной работе», та перебила ее:
— Я все поняла, достаточно. Сегодня передайте деньги хозяйке, а мне привезете ключи от квартиры.
Она протянула Ане два конверта:
— Это за аренду. А это ваша премия. Можете быть свободны.
Выйдя в коридор, Аня заглянула в конверт с премиальными и тихо ахнула: да-а, хозяйка умела преподносить сюрпризы!
Стоит ли удивляться, что все, кто знал Кричевскую, делились на два лагеря: ее горячих обожателей и не менее горячих ненавистников. Любовь Кричевская была омерзительной, но, когда нужно, умела притвориться приятнейшим человеком.
Станислав Беняш разыскал следователя самостоятельно. О существовании в орбите Завальнюка такой любопытной фигуры, как Стасик, Мочалов даже не догадывался, но на ловца и зверь бежит.
Стас сильно огорчился, узнав, что пропустил феноменальное зрелище: мадам Любовь в приступе дикой ярости… В тот день, когда следователь нанес визит на Ленинские горы, он не присутствовал в управлении и не мог воочию лицезреть эту картину. Когда Стас появился в офисе «Угры», коллектив из уст в уста полушепотом передавал впечатления от этого потрясающего спектакля. Стас, разумеется, огорчился, но ненадолго, взял судьбу в свои руки и отправился на поиски Мочалова.
Собственно, Стасик вообще не имел никакого отношения к управлению «Угры», ибо по профессии был кинокритиком, закончившим киноведческий факультет ВГИКа. Он вел свободный образ жизни, подвизался в нескольких журналах, тусовался в Останкине и на «Мосфильме», что-то писал, жил в основном по ночам, всех звезд называл по имени, со всеми был знаком, и с ним все здоровались за руку. С управлением «Угры» Стаса роднило канувшее в Лету счастливое прошлое. При жизни гендиректора Завальнюка он исполнял при нем роль литературного секретаря, а попросту говоря — живого путеводителя по богемной Москве.
Роль Вергилия Стасу очень импонировала, он исполнял ее с рвением, благодаря чему исковеркал Завальнюку жизнь, сам того не подозревая. После смерти хозяина синекура прекратила свое существование, и Стасу снова пришлось зарабатывать хлеб свой насущный в поте лица, но за время его службы в управлении «Угры» к фигуре Стаса Беняша привыкли настолько, что и спустя долгое время считали его своим. Стасик и там сумел со всеми сойтись, называл директоров по имени, здоровался за руку с охранниками, с видом сноба рассуждал о ценных породах древесины… И хотя за глаза над Стасиком подшучивали и считали идиотом, но без него скучали и искренне оживлялись, когда он время от времени забегал потрепаться и поделиться новостями.
Когда в кабинете Мочалова появился молодой человек в розовых джинсах, с пронырливыми глазами и экспрессивной жестикуляцией, Олег с первого взгляда принял его за «голубого» — и ошибся. Это был имидж, а не образ жизни. Розовые джинсы развалились на стуле, закинув одну руку за спинку, и принялись трепаться. Мочалов, слушая Стаса, думал: «Психопат и прилипала, надо гнать его в шею» — и снова ошибся.
Стасик преподнес ему такое, до чего сам следователь не докопался бы во веки веков. Стасик преподнес сенсацию.
С небрежностью заматерелого ньюсмейкера, рассматривая свои отполированные ногти, он бросил между делом, что делишки у супругов (имелись в виду Завальнюк и Кричевская) шли не очень, что Кричевская шпионила за мужем, а Завальнюк своей красавице жене, грубо говоря, изменял, чему сам Стасик не раз лично был свидетелем и, так сказать, «наперсником разврата».
Стасик знал все, назвал даже фирму, куда обращалась Кричевская с просьбой проследить за поведением негодяя мужа. Он рассказал, что Егор Завальнюк развелся со своей старой женой (Стасик ее называл мадам Завальнюк Первая) всего пару лет назад, когда у него завертелся бурный роман с Любовью Кричевской. Со старой женой он прожил душа в душу почти двадцать лет.
— Ну не стану утверждать, что Завальнюк не ходил на сторону, — доверительно сообщил Стасик, раскачиваясь на казенном стуле, — но с мадам Завальнюк Первой он был знаком еще с института. Плечом к плечу, как говорится, прошли огонь и воду, родили и вырастили дочь. Первая помогала Завальнюку сколачивать капитал, значит, что-то общее все же между ними было. Понятно, с возрастом она расплылась и постарела. Она из тех теток, что лишнюю деньгу постараются запрятать в чулок, а не потратить на пластического хирурга. В общем, Завальнюк бросил ее и женился на Кричевской.
Стас Беняш сделал смысловую паузу. Наклонившись вперед, понизив голос, проныл на одной ноте:
— Я вам скажу по секрету то, что мне рассказывала сама Завальнюк Первая: незадолго перед их свадьбой она приходила на смотрины к Кричевской. Могу себе представить! Вы же видели первую жену Завальнюка? Верка Сердючка в бриллиантах, а? Верно?
Мочалов усмехнулся: сравнение грубое, но суть верна.
— А Кричевскую видели? Кстати, вы в курсе, что она из тех самых Кричевских? — толсто намекая на тонкие обстоятельства, сказал Стасик.
— Из каких — тех самых?
— Ну-у… — разочарованный элементарной неосведомленностью следователя, протянул Стасик. — Кричевские! Это же потомственная номенклатура, МГИМО, Смоленская площадь, дипломатический корпус… Дядя работал с Громыко, а отец был послом во Франции, так что свое детство мадам Завальнюк Вторая провела на Елисейских полях.
— Так вот, не хочу уклоняться от темы, — сам себя перебил Стасик, — бывшая жена поехала на смотрины. Это, скажу вам, нечто. Кричевская в то время жила в специально снятой для нее квартире в «Агаларов-хаузе». Вы знаете, что такое «Агаларов-хауз»? — спросил он и, уже не надеясь на осведомленность Мочалова, сразу же прокомментировал: — Самые шикарные меблированные апартаменты в Москве. В миллион раз круче пятизвездочной гостиницы, даже ни в какое сравнение не идет. Тропический бассейн на первом этаже, сауна, турецкая баня, зимний сад, салон красоты… Живые цветы в холле, портье в черном костюме подает вам свежие газеты. Лифт поднимается прямо в квартиру — никаких лестниц, никаких встреч с соседями. Кстати о соседях: там живут Зураб Церетели, Борис Йордан, сам Арас Агаларов, банкиры, дипломаты… Однако я отвлекаюсь.
Так вот, мадам Завальнюк Первая приехала на смотрины молодой. Придирчиво осмотрела саму молодую, оценила интерьер ее квартиры, проинспектировала содержимое ее гардероба, холодильника — честное слово, не вру, заглянула даже в духовку! — и изрекла свой приговор: «Нехай женятся, Егор с ней долго не заживется! Очень скоро его потянет домой». Уходя, она напророчила: «Даю тебе год от силы!»
Мочалов усмехнулся. Стас подхватил его настроение:
— Вот-вот! Казалось бы, их даже на одну доску ставить нельзя. Но что вы думаете? Не проходит в законном браке и трех лет, как Завальнюк демонстрирует все признаки разочарования. Его потянуло назад в семью! Его потянуло к родной старой жене, к дочери и внучке! Он мечется, как мартовский заяц, между офисом и Большой Никитской, и у молодой жены возникают жуткие подозрения: а что, если ее благоверный бросит ее и со всеми своими миллионами вернется к прежней жене? Конец тогда роскошной, беззаботной жизни. А ведь она к ней так привыкла! Кричевская даже нанимает частного сыщика, и тот преподносит ей угрожающие факты: муж бывает в своем прежнем доме, а иногда даже остается там ночевать. Запахло разводом.
