Карина Тихонова - Дневник его любовницы, или Дети лета
— Ну, ты, спящая красавица! — влез в наш разговор Глеб.
Приятель стоял у плиты и следил за жарящейся рыбой. В зубах неизменная сигарета, поверх джинсов — передник Ольги, весь в жутких жирных пятнах. «Придется мне устраивать генеральную стирку», — подумал я с тоской.
— Поздороваться с другом не хочешь? — спросил Глеб.
— Привет, — сказал я. Взял с тарелки помидор и жадно вонзил в него зубы.
— Привет, — ответил Глеб. — Подожди пять минут, сейчас завтракать будем.
— А хроники?
— Хроники все успели раньше нас, — ответил Глеб. — Они рыбу на мангале жарили. Гурманы.
Я застонал от вожделения, рот наполнился слюной.
— У них там кусочка лишнего не осталось? — спросил я.
— У хроников? Лишний кусок? — удивился Глеб. Вынул сигарету, оглядел меня и покачал головой.
— Наивный ты, Тошка…
— Извините, Антон, — начал Юрик шепотом. — Можно я до завтрака переоденусь? А то мне неудобно так благоухать.
— Конечно, — ответил я и поднялся со стула. — Идемте ко мне, я вам что-нибудь подберу.
— Глупости все это, — заявил Глеб.
— Что, глупости? — не понял я.
— Переодеваться. Одежда, видите ли, плохо пахнет… Да у меня с этим запахом связаны самые лучшие воспоминания жизни!
— Может, махнемся? — предложил Юрка, наивно округлив глаза.
Глеб поперхнулся и сделал вид, что не расслышал. Я расхохотался дьявольским смехом.
Мы поднялись в мою комнату. Я огляделся. На стуле валялись джинсы, которые я выделил для Егора. При воспоминании о нем у меня слегка свело желудок.
— Вот, — сказал я и поднял джинсы с сиденья. — Их вчера Егор немного поносил. Других, извините, нет.
— Отлично, — ответил Юрик с энтузиазмом и подхватил штаны. — А майка какая-нибудь найдется?
— Майка найдется, — ответил я. Открыл гардероб и достал оттуда набор дешевых индийских маек.
— Подойдет? — спросил я.
— Грандиозно! — ответил Юрик. Он уже успел сбросить с себя грязные брюки и влез в мои джинсы. Они были ему коротки, так же как и Егору, но Юрик проявил смекалку, нагнулся и закатал штанины до загорелых икр.
— Бриджи получились, — сказал я.
— Ага.
Юрик достал из стопки майку черного цвета и ловко втиснулся в дешевый текстиль.
— А майка в самый раз, — заметил я. Поднял с пола разрезанные клочья ткани, которые еще день назад были белой майкой, так же ловко сидевшей на Егоре. Вот сейчас выброшу их в мусорный контейнер, и избавлюсь от всех воспоминаний сразу.
— Майка Егора? — спросил Юрик.
— Да.
— И что вы хотите с ней сделать?
Я удивился:
— По-моему, это очевидно. Выброшу.
— Нет, — твердо ответил Юрик.
Я удивился еще больше.
— А что вы предлагаете? На память оставить?
— Наоборот, — ответил Юрик. — Это нужно сжечь. Нужно сжечь все, что может напомнить о раненом. Ну, не знаю… Бинты, повязки, постельное белье, если оно в крови… Все!
Я почесал затылок.
— Слушайте, а вы правы…
— Вы мусор не выбрасывали за эти два дня? — спросил Юрик.
— Нет.
— Слава богу. Они наверняка в нем покопались бы.
Я представил себе, что могло произойти, содрогнулся и повторил вслед за гостем:
— Слава богу!
И как мне в голову не пришла такая простая мера предосторожности?
— Невозможно предусмотреть абсолютно все, — сказал Юрик, наблюдавший за моим лицом. — Не огорчайтесь. Главное, что вовремя спохватились.
Я кивнул.
— Ну, что, готовы? — спросил я весело.
Юрик оглядел себя со всех сторон и со смущенной улыбкой поднял на меня глаза. Он был значительно младше Егора. Лет двадцать пять, не больше. И еще он был гораздо симпатичней моего бывшего гостя. Впрочем, парень просто не успел заматереть, как Егор. Все впереди.
— Я не очень смешно выгляжу? — спросил Юрик.
— Нормально выглядите, — ответил я.
— Тогда я готов.
Мы вышли из комнаты и спустились вниз, на кухню. Глеб сидел за накрытым столом в гордом одиночестве и торопливо угощался свежей рыбой. Увидев нас, он на мгновение смутился и сделал жест в сторону стульев.
— Присоединяйтесь, — пригласил он невнятно.
— Скотовод, — ответил я, усаживаясь. — Дождаться не мог?
— Не мог! — сердито пробурчал Глеб.
Минут десять за столом царила тишина, изредка прерываемая отрывистыми междометиями, выражающими восторг и восхищение. Через десять минут Юрик откинулся на спинку стула и отодвинул от себя тарелку. Еще через пять минут то же самое сделал я. И последним к нашей сытой компании присоединился Глеб. Минуту мы сидели молча, только нежно поглаживали раздувшиеся желудки.
— Юра, вам чай или кофе? — спросил я.
— Все равно, — ответил гость вяло.
— А вчера мы, помнится, были на «ты», — напомнил Глеб.
— Вчера было не до церемоний, — возразил я.
— Я не возражаю, — торопливо заверил Юрик. — Ко мне можно обращаться на «ты».
— И ко мне, — сказал Глеб.
Я минуту поразмышлял, не слишком ли парень молод, чтобы мне «тыкать», но потом махнул рукой.
— И ко мне.
— Атас! — подвел черту Глеб. — Тошка, свари кофе, а я пойду в туалет схожу.
— Это обязательно нужно было довести до нашего сведения, правда? — сказал я.
— Не будь ханжой! — укорил меня Глеб. Вылез из-за стола и вышел из кухни.
Я поднялся со стула и принялся сгружать грязные тарелки в одну стопку.
— Давай помогу, — предложил Юрик.
Я хотел отказаться от помощи гостя, но вспомнил про уважение к старшим и сказал:
— Давай. Собери все, грузи в раковину. А я пока кофе сварю.
— Ладно, — покладисто ответил Юрик.
Он начал убирать со стола, а я достал из шкафчика турку.
— Ты работаешь с Егором? — спросил я.
— Я работаю на Георгия Александровича, — поправил Юрик. Впрочем, поправил ненавязчиво. Молодец, соблюдает субординацию.
— Насколько я понимаю, его похитили? — спросил я.
Юрик вежливо промолчал.
— Не хочешь говорить?
— Не знаю, имею ли право, — невозмутимо ответил мой гость. — Вам Георгий Александрович сам все расскажет при встрече.
— Думаешь, мы еще встретимся? — усомнился я.
— Уверен в этом, — ответил Юрик и взялся за посудную губку. Я хотел его остановить, но потом снова вспомнил про уважение к старшим и не остановил. Философия Глеба оказалась на редкость удобной в применении.
Вернулся Глеб, уселся за стол и спросил:
— Готово?
— Подождешь пять минут, — ответил я.
— Пять минут подожду, — согласился приятель. — Кстати, ребята, вы знаете, что душа располагается под мочевым пузырем?
Я фыркнул. Юрик оторвался от мытья посуды и заинтересованно обернулся к Глебу.
— Как это? — не понял он.
— А так! Не заметил: в туалет сходишь — на душе сразу как-то легче становится?
Минуту Юрик переваривал остроту приятеля, которую я слышал множество раз. Потом выронил губку и захохотал.
— Дошло, — констатировал Глеб с удовлетворением.
Я выключил закипевший кофе и сказал:
— Какие у нас планы на сегодня?
— Нужно ехать в город, — ответил Глеб, не раздумывая.
Я повернулся к Юрику. Тот вытирал мокрые глаза.
— Умора, — пробормотал гость. Уловил ожидание, висевшее в воздухе, и спросил:
— Вы что-то сказали?
— Я говорю, нужно отсюда уезжать, — повторил Глеб. — Прямо сегодня.
Юрик посерьезнел.
— Согласен, — сказал он отрывисто. — Нужно дать им возможность осмотреть дачу. Иначе ситуация накалится так, что станет непредсказуемой.
— Значит, после завтрака будем собираться, — подвел я итог.
Разлил кофе по чашкам и уселся за стол.
— Меня вот что беспокоит, — сказал Глеб, делая глоток. — Ох!.. Горячо… Меня беспокоит то, что вчерашний патрульный может помнить Юрика в лицо. Совершенно ни к чему им сталкиваться еще и сегодня.
— Ты прав, — ответил я. — Если вчера вечером они собственными глазами видели, как Юрик прыгнул в лодку и отплыл, то откуда, спрашивается, он взялся сегодня? Да еще в одной машине с нами?
— Вот именно, — поддержал Глеб.
— Я думаю, что на трассе и на пляже дежурят разные люди, — сказал Юрик.
— Хорошо бы, — пробормотал Глеб.
— По логике, должны быть разные, — согласился я. — Но какая может быть логика в государстве Российском?
— Что предлагаешь? — спросил Глеб.
— Предлагаю сделать так, — начал я. — Ты забираешь хроников и едешь вперед. Проходишь проверку на блокпосту и отзваниваешь мне. Если все в порядке, и там дежурят другие люди, я забираю Юру и еду следом.
— А если нет?
Я пожал плечами.
— Тогда не знаю. В любом случае, вам с ребятами нужно уезжать. А мы с Юрой что-нибудь придумаем.
— В кустах отсижусь, — хладнокровно предложил Юрик.
— Не дури, — ответил я. — Наверняка, по кустам они каждый час рыскают.
