Галина Романова - Осколки ледяной души
Дверь в него замыкала длинный коридор первого этажа. В этом же коридоре был и вход в спальню для гостей. Туда Татьяна вносила вчера свои вещи. Там, наверное, и ночевала, если, конечно, не спит сейчас с Кирюхой.
И зачем он так подумал, притормозив?! Зачем?! Шел себе и шел, на ходу застегивая куртку, тут же проверяя карманы и зевая широко и сонно. И ни о чем таком не думал. Не успел еще просто, потому что не проснулся. И тут эта дверь!
Она не запиралась изнутри, это Степану было известно. Вот если он сейчас возьмет и осторожно повернет сверкающую ручку, чуть толкнет дверь внутрь, то… То сумеет убедиться в том, что она спит в своей постели. В своей длинной ночной сорочке, в которой в темноте похожа на привидение.
А если нет? Если ее там нет?! Что ему тогда делать?!
Им было весело вчера вдвоем. Они смеялись и пили что-то, празднично звеня хрусталем. Разве так уж кощунственно предполагать, что вечер закончился традиционной постелью? Нет, это жизнь. И он не может, не должен думать что-то такое… Никто ему ничем не обязан, как никогда не был обязан он сам и…
Он вошел. Просто не смог не войти. Не смог дойти до двери в гараж, минуя эту. Вошел и несколько бесконечно долгих минут с жадностью рассматривал ее спящую.
Верещагина и спала, как принцесса. Расправленное одеяло. Взбитые подушки. Гладкие, будто только что причесанные волосы. Ровное, тихое дыхание. Когда Степан видел такой вот сон в кино, он никогда не верил. Не верил, что можно спать вот так. Ни смятых тебе простыней, ни сбитых подушек, ни всклокоченных волос. Думал, так не бывает. Оказалось, бывает. Подчиняясь непонятно какому порыву, он подошел к ней и, едва касаясь губами ее лба, поцеловал.
Пускай спит. Он найдет способ защитить ее. А там посмотрим, что и как будет дальше…
Дома он почти не задержался. Поменял джинсы и пуловер на темно-серый костюм и рубашку в мелкую черно-белую полоску и двинул в автосервис.
Рабочий день только начинался. Кто уже успел переодеться. Кто еще только подтягивался. А кто-то уже выгонял готовую машину с эстакады. На ходу приветствуя своих работников, Степан прошел в контору, гордо именуемую офисом. А что? Пускай тесноват и включает в себя всего две комнаты, зато оборудовано все было по последнему слову техники и в соответствии с требованиями современного дизайна.
Александра Шитина, выполняющая у них сразу несколько ролей — она и секретарша, и бухгалтер, и менеджер в одном флаконе, — уже была на своем месте. И была явно не в духе. Глаза в слезах, губы подрагивают. В другое бы время Степан прошмыгнул мимо нее к себе и не стал, от греха подальше, вникать. А сегодня что-то вдруг:
— Эй, Шурик! Ты чего? Случилось что?
Она мало сказать опешила. Она мгновенно позабыла обо всех своих злоключениях, начиная от сломанного замка на сапоге и поползших колготок и заканчивая тем, что муж-мерзавец опять пришел под утро. Она вытаращила на босса темно-карие глаза и икнула вдруг от неожиданности.
— Ой, Степа, простите!
— Чего случилось, говорю? Может, помощь какая нужна? Ты скажи. Опять муженек не ночевал? — Роль дамского защитника ему вдруг пришлась по душе, и он снова улыбнулся ей. — Не дрейфь, Шурик. Мы с Кирюхой тебя в обиду не дадим.
— Степа?! — Александра привстала с места; а была она высоченной, на полголовы выше Степана, и посмотрела на него сверху вниз. — Вы что это…
— Что? — Он распахнул дверь их с Кириллом кабинета. — А что я, по-твоему, Саш?
— По-моему… По-моему, вы влюбились, Степа! — выпалила она.
— Да? — Он озабоченно наморщил лоб. — А как это бывает заметно? Вот ни черта в себе не чувствую, а ты сразу бах!
Чувствовал, чувствовал… Еще как чувствовал. И радость чувствовал оттого, что она одна без Кирюхи спала в своей кроватке. И тревогу: происходит же вокруг нее что-то непонятное и пугающее. Вдруг это много сложнее и запутаннее, чем они своими дилетантскими мозгами смогли додумать. И озабоченность: сможет ли он ее беду развести своими крепкими вроде бы руками. Начал он тут же без промедления.
— Валер, привет. — Телефон Валеры Сохина ему нашла тут же Александра, всех нужных, важных и не очень клиентов она держала в базе данных своего компьютера. — Степан… Ага, узнал, значит… Все нормально… Тарахтит твоя-то еще? Ну и ладно. А если что, то давай на диагностику пригоняй… Хорошо, без проблем. Запишем на конец следующей недели. Тут такое дело, Валер… Нужно машинку одну пробить. Да нет, не то чтобы парень не заплатил, но нужно, понимаешь… Ага, диктую!
Валера Сохин обещал позвонить сразу же, как что-то узнает. Степан продиктовал ему номер своего мобильного на тот случай, если его не окажется на месте. Потом вызвал к себе Александру и задал ей вопрос, который, признаться, ее весьма озадачил.
— «Элегия»? Это ведь что-то с компьютерами связано, так? — Она вперила в него немигающий взгляд черных глазищ и с явной угрозой в голосе поинтересовалась:
— Это ведь не значит, что вы решили что-то такое перекупить у кого-нибудь, нет? У нас нет сейчас совершенно свободных ресурсов! Два новых бокса начнут монтироваться через неделю, а внесено только тридцать процентов предоплаты. Ни о какой перекупке акций не может быть и речи, Степа!!!
Она была молодцом, их Сашка Шитина. Как в той комедии: активистка, спортсменка, комсомолка, — так и Александра была умницей, талантливой умницей, дальновидной умницей. Ну и они платили ей так, как нигде прежде ей не платили.
— Чего вы улыбаетесь, Степа?! — Александра, невзирая на их тыканье, упорно обращалась к друзьям на «вы». Что-то бормотала постоянно о субординации и самодисциплине. — Это ведь не то, что я подумала, нет?!
— Нет, успокойся. Меня там интересует один человек. Сразу сделаю оговорку — дрянной человек. Даже не человек, а человечишко. Он там служит кем-то вроде главного экономиста или что-то в этом роде.
Александра взяла блокнот и карандаш и вскинула на него вопросительный взгляд. Диктуй, мол, чего медлишь.
— Верещагин Александр, отчества не знаю. — Степан вертел в руках авторучку, слегка покачиваясь в крутящемся кресле и вперив задумчивый взгляд в потолок. — У него есть дочь Ирина и дама сердца Вероника. Если получится что-то узнать о последней, хотелось бы подробнее. Так, что еще… Пожалуй, все. Да, если ничего не узнаешь по своим каналам, Шурочка, узнай мне хотя бы адрес этой самой…
— «Элегии», — подсказала Шитина в ответ на его вопросительные щелчки пальцами. — Попробую, Степа. Но обещать, сами понимаете, заранее ничего не могу.
Александра явно скромничала, излишне занижая свои недюжинные способности в деле информационных изысканий.
Если ей требовалось узнать, за сколько и в какие сроки ее боссам может выгореть участок земли, на котором в настоящий момент разместился ярмарочный павильон, она будет землю носом рыть так, что полезут шахтеры. В ход шло все. Компромат, сплетни, уговоры, подкуп…
Александра Шитина не страдала излишней щепетильностью и считала, что в любви, на войне и в бизнесе все средства хороши.
Она готова была на все, лишь бы служить тому делу, которому поклялась служить беззаветно.
Ее, конечно, озадачила просьба Степана, но с боссом не поспоришь. Надо, значит, надо. Она попробует. Есть у нее в одной компании, занимающейся сбытом компьютеров и оргтехники, свой человечек. Наверняка что-то слышал и про «Элегию». Сейчас не социализм, когда конкурент конкуренту друг, товарищ и все такое. Сейчас их за версту чуют, если не чуют, то вычисляют и держат, по возможности, на виду.
Александра уехала, созвонившись с кем надо, ближе к обеду.
Лихо подогнав свою ярко-красную «Тойоту» к самому крыльцу, Шитина с шиком выбросила из салона длинные ноги на тонких шпильках и тут нее подмигнула охраннику. Пускай отвлечется от ее коленок, а то, чего доброго, еще заметит поползшие колготки.
— Меня ждут, — пробормотала она и назвалась. — Этаж который?..
Этаж был первый. И ее на самом деле ждали. Бывшая гражданская жена ее настоящего мужа терпеть ее не могла, но общалась всякий раз охотно. Почему? Потому что к ней у Шитиной был свой собственный ключ и, немного поколдовав над замком разбитого сердца «бывшей» ее «настоящего», Александра обрела в ее лице если не подругу, то информационный источник точно.
— О-о-о, шикарно выглядишь, Саша! — без подвоха простонала «бывшая и покинутая» Верочка, по достоинству оценив и сапожки, и курточку до талии, и юбочку до колен. — Только… Мне показалось, или ты и в самом деле плакала?
— Не показалось. — Шитина уселась к столу Верочки, переплела длинные ноги и снова всхлипнула.
На этот раз того требовали показательные выступления. — Опять, представляешь! Опять под утро!!!
— Какой кошмар! — воскликнула потрясенная Верочка, но без сочувствия, правда. — Ну ладно мне, я не кондишен! Но тебе-то изменять — это, по-моему, кощунство…
И пошло, поехало. Воспоминания, которые Шитина слышала сотню раз. То и дело набегающие слезы, что тоже приходилось наблюдать неоднократно. Сигарета в трясущихся пальцах, и это приходилось терпеть постоянно.
