Михаил Черненок - Ставка на проигрыш
Фрося уткнулась лицом в ладони, плечи ее мелко затряслись. Бирюков вызвал конвоира. Сипенятин развязно поднялся, завел руки за спину и зашагал к двери. Уже из коридора послышался его разухабистый голос:
Мне дамы пятки целовали, как шальные…
Глава 17
Следующим утром, ровно в девять, к Бирюкову в кабинет вошел высокий пожилой мужчина с четырьмя рядами орденских планок на офицерском мундире без погон. Остановившись у порога, он тихим, уставшим голосом, видимо, по укоренившейся за время службы в армии привычке сказал:
— Федор Федорович Холодов, майор в отставке. Разрешите?..
— Проходите, Федор Федорович. — Антон поднялся из-за стола и, выйдя навстречу мужчине, протянул руку. — Старший оперуполномоченный уголовного розыска Бирюков. Извините, что назначил встречу так рано. Понимаю, вам сейчас не до бесед, но обстоятельства заставляют…
Холодов, тяжело вздохнув, промолчал.
— Дежурный мне сказал, что вы остановились у Деменского… — вновь заговорил Антон.
— Да, сотрудники милиции помогли нам отыскать квартиру Юрия Павловича. — Холодов потер отечные мешки под воспаленными от бессонницы глазами. — Вчера поздно вечером из аэропорта мы с матерью сразу в УВД приехали, попросили, чтобы нам показали Саню… С матерью стало плохо, ночью два раза вызывали «Скорую помощь». Юра ошеломлен. Говорит, накануне беседовал с хирургом, тот обещал выздоровление…
— Деменскому об этом не говорили сознательно, — сказал Антон и, чуть помолчав, добавил: — Не хотели прежде времени расстраивать его.
Холодов прикрыл глаза:
— Вероятно, нам придется задержаться здесь. Похороны назначены на завтра, на три часа дня. Не знаю, как мы с женой перенесем все это… — Помолчав, взглянул на Антона. — Плохие мы с ней жильцы, оба сердечники. Сережу, по всей вероятности, придется оставить у Юрия Павловича, Юра усыновить его хочет.
— Вы верите Деменскому?
— Вполне. Юра — золотой человек. В его семейной неурядице виновата Саня, хотя она наша дочь.
— Расскажите о ней.
— Саня родилась под несчастливой звездой… — Холодов двумя пальцами крепко сдавил переносицу. — Сначала у нее погиб жених, с которым она дружила три года. Уже подали заявление в загс, приготовились к свадьбе, а всего за сутки до регистрации парень попал в автомобильную катастрофу. Памятью о несостоявшейся свадьбе у Сани остался Сережа…
— Деменский об этом знает? — спросил Бирюков.
— Нет. Саня не любила вспоминать… Об отце Сережи я рассказал Юрию Павловичу сегодня утром. Юра был поражен. Оказывается, Саня придумывала всяческие нелепицы. Она не умела лгать, и подобные сочинения только унижали ее в Юриных глазах.
— Фамилию Степнадзе вы не слышали от дочери?
Холодов болезненно поморщился:
— Степнадзе — тоже печальная страница в жизни Сани. Лет десять назад, когда мы еще жили в Омске, Саня приняла заведование книжным магазином. Не знаю, как могло так получиться, но в первую же ревизию произошла недостача в две с половиной тысячи рублей. Можно сказать, исчез полный контейнер книг — это не шуточное дело. И вот каким-то образом на горизонте появился Степнадзе. Он предложил Сане деньги, чтобы погасить недостачу, и уговорил ревизора «замять» дело. Не берусь судить, чего больше было в этом жесте: великодушия или подлости. Скорее второго, потому что Степнадзе за свою, с позволения сказать, услугу поставил перед Саней альтернативу: либо выйти за него замуж, либо расплачиваться дефицитными книгами. Замужество Саня отклонила… Представляете, в какую многолетнюю кабалу она попала?
— Это было сделано, не советуясь с вами?
— Да. Нам с матерью Саня поведала эту печальную историю лишь после того, когда полностью рассчиталась со Степнадзе.
— О последнем периоде жизни Сани вам что-нибудь известно? — Антон чуть помолчал. — Дело в том, Федор Федорович, что перед самым происшествием Саня начала писать заявление прокурору и не дописала его…
Холодов, достав носовой платок, вытер вспотевший лоб:
— Последний год у нее, кажется, все наладилось. Сережа жил у нас. Саня часто писала письма, посылки со сладостями и одеждой присылала. На прошлой неделе получили от нее телеграмму, что выезжает к нам в отпуск, и вот… вчера пришла другая, срочная телеграмма — из уголовного розыска.
— Что могло так внезапно привести Саню в Новосибирск?
— Мы с Юрием Павловичем всю сегодняшнюю ночь думали над этим вопросом, — убирая платок в карман, медленно проговорил Холодов. — Вероятно, сказалась неуравновешенность Сани. Когда у нее разладилась жизнь с Юрой, она не находила себе места. Несколько раз вот так же внезапно прилетала из Челябинска к нам, то вдруг брала отпуск и зимой отправлялась на юг, то совсем почти собралась уехать по договору на Обский Север, в Надым. Словом, металась, вроде предчувствовала беду и хотела от нее убежать, но… так и не убежала…
— Деменский на Саню не жаловался? — спросил Бирюков.
— Никогда. И Саня на него тоже.
Разговор продлился около часа.
Когда Холодов, ссутулясь, вышел из кабинета, у Антона было такое состояние, словно этот сдержанный, убитый горем человек передал ему всю полноту своей неутешной боли.
В десять утра позвонил начальник отдела и попросил зайти с материалами дознания. По хмурому лицу подполковника Бирюков понял, что тот чем-то озабочен.
— Что нового по делу Холодовой? — сразу спросил подполковник.
— Нового много… — Антон открыл принесенную с собой папку. — Но, к сожалению, пока все вертится вокруг да около.
— Какие сведения по Степнадзе?
Антон достал из папки две телеграммы и передал их подполковнику:
— Из Ростова Степнадзе вылетел рейсом шестьдесят один двадцать девять до Омска с пересадкой в Челябинске. Челябинск подтверждает компостировку билета на Омск.
— Получается, что в Новосибирске Реваз Давидович не был, когда Пряжкина на его «Волге» каталась?
— Если верить аэропортовским документам — нет.
— Вы что, не верите им? — пристально изучая телеграммы, спросил подполковник.
— Верю, однако хочу основательно перепроверить. Сегодня прибывает адлерский поезд. Посмотрим, приедет ли с ним Степнадзе.
— Допустим, не приедет…
— Объявим розыск.
— Да-а, — возвращая телеграммы, хмуро сказал начальник отдела. — Что показывает Пряжкина?
— Ровным счетом ничего. Говорит, доехала до остановки «Мотодром» со случайным частником, там приняла нашу машину за такси и хотела остановить, чтобы доехать до дому.
— У кинотеатра «Аврора» что делала?
— Проверяла, с кем Овчинников «любовь крутит».
— Из больницы ее не выпустили?
— Врачи опасаются осложнений, хотят еще суток двое подержать под присмотром.
— Какое у вас впечатление о Холодовой? Как ее поведение расцениваете?
Бирюков задумался.
— Многое зависит от характера. Судя по всему, Холодова отличалась неуравновешенностью.
— Только что мне звонил прокурор. Упрекает, что медленно ведем розыск.
— У нас в запасе еще трое законных суток.
Глава 18
Светло-серая «Волга» с номером 31-42 НСУ подкатила к Новосибирску-Главному за десять минут до того, как вокзальный диктор объявил о прибытии пассажирского поезда Адлер — Новосибирск, и Антон Бирюков впервые увидел Нину Степнадзе. Это была высокая, чуть располневшая дама, примерно лет тридцати пяти, с замысловато накрученной золотистой прической. Брючный костюм подчеркивал ее эффектную фигуру. Оглядев «Волгу» со всех сторон, она взяла с заднего сиденья книгу, взглянула на блеснувшие золотом наручные часики и, сев на водительское место, позевывая, занялась чтением.
Проехавшая мимо «Волги» машина ГАИ остановилась в тени под виадуком. За ее рулем Антон узнал пухлощекого лейтенанта, который первым появился на месте происшествия с Пряжкиной у остановки «Мотодром», а на заднем сиденье сутулился общественный автоинспектор Полозов.
Электровоз, замедляя ход, поравнялся с вокзалом. Наметив на глазок место, где остановится восьмой вагон, Бирюков, стараясь не толкать встречающих, загипнотизированно уставившихся в вагонные окна, стал пробираться сквозь толпу. Неожиданно он плечо в плечо столкнулся с Деменским, тоже пробирающимся к восьмому вагону. Юрий Павлович, узнав Бирюкова, оторопел.
— Реваза Давидовича встречаете? — быстро спросил Антон.
— Д-да, — заикнулся Деменский. — Хочу поговорить с ним… Знаете о том, что… Саня умерла?
— Я многое знаю и встречаться сейчас со Степнадзе не советую.
Глаза Юрия Павловича внезапно сощурились:
— Мне Реваз Давидович расскажет откровеннее, чем уголовному розыску.