Виктор Пронин - Высшая мера
- Плохой водки не бывает, - усмехнулся водитель. - Ее бывает мало.
- Как говорят мои заместители - прекрасное средство для перемещения в паралдельный мир.
- Параллельный - это Кипр, что ли?
- Круче, Гена, гораздо круче! - И, плеснув в стакан еще водки, Апыхтин завинтил пробку.
В Шереметьево приехали за три часа до отлета, и Апыхтин сразу отпустил водителя домой. Все контрольные, пограничные и прочие службы он прошел с каким-то высокомерием, без единого слова, позволяя делать с собой все, что приходило в голову молодым ребятам, стоящим на страже интересов государства.
Апыхтин смотрел поверх голов в какое-то ему одному видимое пространство, механически вынимал из карманов паспорт, билет, деньги, банковские справки, разрешающие провоз этих самых денег, снова все это рассовывал по карманам и шел дальше - весь в черном, с большой окладистой бородой, с густой темной шевелюрой и в затемненных очках, шел, даже не видя людей, которые попадались навстречу. Получалось, что они сами отходили в сторону, пропуская его, признавая за ним право идти не обращая ни на кого внимания, да что там внимание - он шел, попросту никого не видя.
Наверное, вот так же спокойно и неотвратимо он будет ходить сквозь пространство и людей через много-много лет, когда умрет и его душа, энергетический двойник, невидимый образ, останется на земле с какой-то ему одному известной целью.
Апыхтин прошел через зал ожидания, протиснулся в какой-то узкий проход и неожиданно оказался перед входом в самолет.
И он вошел, пригнув голову.
Стюардесса сразу признала за ним право на странность поведения, провела к креслу и пожелала счастливого полета.
- Спасибо, - обронил Апыхтин, опускаясь на сиденье и не отрывая взгляда от пространства, которое простиралось перед ним не то в прошлое, не то в будущее.
Рядом суетились пассажиры, что-то объявляли по внутреннему радио, пристегивали ремни, кто-то протискивался и усаживался рядом с Апыхтиным, что-то говорил, Апыхтин, не задумываясь, отвечал, попутчики улыбались, радовались его общительности. Наконец наступил момент, когда все расселись, успокоились, замерли перед страшноватым моментом взлета.
Апыхтин откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. А когда открыл, оказалось, что самолет уже преодолел половину пути, внизу медленно проплывали розовые облака, похожие на заснеженную равнину при закате. А над головой - черное небо, и Апыхтин нисколько не удивился его черноте, будто привык к такому цвету, будто и не знал, что небо бывает голубым.
Рядом стояла стюардесса с тележкой, от которой распространялся запах пищи.
- Перекусите? - спросила девушка.
- С удовольствием, - ответил Апыхтин и, взяв из ее рук поднос, поставил на полочку перед собой. Рука его как бы сама собой потянулась к кожаной сумке. - Присоединитесь? - спросил он у соседа, устанавливая на поднос бутылку «Долгорукого».
Сосед замешкался, видимо, выпить хорошей водки да с хорошей закуской было и в самом деле соблазнительно, но что-то ему мешало согласиться немедленно и охотно. Видно, не прошел он в жизни тех испытаний, которые освобождают от ложной стыдливости, от неловкости и позволяют предложить угощение, принять его - и отказаться позволяют тоже - легко и свободно.
- Знаете, - сосед помялся, - наверное, не стоит.
- Я бы на вашем месте согласился. - Апыхтин вскинул бровь как бы в раздумье, как бы и в самом деле оценивая желания своего соседа.
- Нет, все-таки воздержусь.
- Как будет угодно. - Апыхтин чувствовал: предложи он еще раз, и сосед дрогнет, выпьет, раскраснеется, разговорится. Но, зная все это, Апыхтин не стал настаивать - и в этом он ощутил полнейшую раскованность. Да, и назойливое угощение тоже может идти от робости и неуверенности, от незнания, как вести себя лучше, правильнее. - Как будет угодно, - повторил Апыхтин, наливая в свой стаканчик щедрую дозу водки. - Но должен вам сказать - воздержание не всегда похвально, далеко не всегда. Говорю это не потому, что мне так кажется, а потому, что твердо знаю - воздержание часто бывает пагубным.
- Вы думаете? - спросил сосед, и это было согласием.
Апыхтин понял. Он мог и не заметить согласия, мог пренебречь им, и на это он был способен, но поступил великодушно.
- Давайте ваш стаканчик, - сказал Апыхтин так просто, так незначаще, как будто это само собой разумелось. И сосед, полноватый лысый человек в мятом сером костюме, но в свежей белой рубашке без галстука, молча поставил свой стаканчик на поднос Апыхтина. И тот, не поколебавшись, наполнил его до самого верха.
- Не многовато? - спросил сосед.
- В самый раз. Слишком малая доза тоже может оказаться пагубной.
- Ну что ж, я чувствую, вы человек знающий.
Если бы он сказал слово «опытный», а оно просилось, это было бы оскорблением, и кто знает, как поступил бы Апыхтин. Но соседу удалось не свалиться в бестактность, он удержал равновесие и произнес слово «знающий». Апыхтин оценил его точность и, взяв свой стаканчик, уже вознамерился было выпить, но заметил, что сосед тянется, чтобы чокнуться.
- Прошу прощения, - сказал Апыхтин, - но сегодня мне чокаться нельзя.
- Почему? - простодушно спросил сосед, уже начав слегка хмелеть - так бывает, человек хмелеет за несколько минут до выпивки, когда стаканы наполнены, когда ничто уже не может предотвратить застолье, когда стакан уже в руке и водка, как живая вода, играет праздничными бликами.
- Потому.
- Ох, простите, - сосед увидел темный костюм Апыхтина, его мрачный галстук, осознал причину свободного поведения попутчика. - Что-то случилось?
- Да, - сказал Апыхтин. - Царство небесное, земля пухом, а мы, бог даст, будем живы! - Он приветственно поднял свой стакан и выпил его до дна.
Соседу ничего не оставалось, как последовать примеру Апыхтина. Его лысина мгновенно покрылась испариной, он протер ее душистой гигиенической салфеткой, вопросительно посмотрел на Апыхтина - как, дескать, уже можно закусывать?
- Ваше здоровье! - сказал Апыхтин, и его слова прозвучали для соседа неожиданно - оба стаканчика были опять полны. Но сосед тоже оказался знающим человеком и быстро усваивал уроки. С полнейшим спокойствием взяв свой стакан, он поднял его в приветственном жесте - точно так же, как это совсем недавно сделал Апыхтин.
- За вас!
- За вас, - ответил Апыхтин.
На этот раз выпили одновременно. Апыхтин протянул руку, пожал плотную ладошку соседа. - Апыхтин, - сказал он. - Владимир.
- Нехай, - сказал сосед. - Фамилия у меня такая - Нехай. Я не виноват, это папа с мамой устроили. А зовут уже более пристойно - Павел Терентьевич.
- Очень приятно.
- И мне очень приятно.
- Еще по глоточку? - Апыхтин встряхнул почти пустую бутылку «Долгорукого».
- Можно, - кивнул сосед.
- Внимание! - прозвучал голос стюардессы в динамиках. - Просим пристегнуть ремни. Наш самолет пошел на посадку. Через полчаса приземлимся в аэропорту города Пафоса. Повторяю…
- Она тоже решила повторить, - усмехнулся Апыхтин.
- Повторение - мать учения, - откликнулся Нехай.
Кипр показался уже в сумерках. Приникнув к пластмассовому окошку, Апыхтин увидел на горизонте возвышающийся над морем остров темно-синего сумрачного света. Над островом нависли тяжелые низкие тучи, и из них время от времени высверкивали ветвистые молнии. Это бывало чрезвычайно редко - над Кипром грохотала гроза. Молнии отражались в темной морской воде, казалось, уходили вглубь и там продолжали ветвиться и полыхать. Берег был усыпан огнями, огни городов и поселков светились в горах, огоньками были усеяны корабли у берега, и все это вместе с грозой создавало картину, совершенно притягивающую.
Апыхтин почувствовал, что его что-то отпускает, ослабевает напряжение и ему хочется, нестерпимо хочется оказаться среди этих огней, на этом острове, который обещает если не праздник, то облегчение, хоть какое-то облегчение, на которое он перестал уже надеяться.
Сосед спал, но в момент приземления проснулся, с удивлением огляделся по сторонам и, сообразив, где находится, улыбнулся, отстегнул тесноватый ремень.
- Похоже, сели? - спросил он.
- Похоже, - кивнул Апыхтин. Вынув из кармана визитку, он протянул соседу. - Возьмите, чего не бывает в жизни… Авось увидимся.
- Банкир? - Мельком взглянув на золоченую картонку, Нехай сунул ее в карман. Вынув свою визитку, вручил ее Апыхтину. - Что бы с вами ни случилось, какая бы проблема ни возникла, а у банкиров, я знаю, время от времени возникают самые невероятные проблемы…
- Это верно, - согласился Апыхтин.
- Так вот: я, Нехай, специалист по устранению проблем.
- Каких?
- Любых. Я уверен - мы с вами встретимся.
- Да? - удивился Апыхтин.
- Не сомневайтесь, это произойдет скоро.
