Марина Серова - Старые амазонки
Я, изобразив смущенную, слегка виноватую улыбку, ринулась к ней. Она была пенсионного возраста, очень миловидная, с длинными и густыми волосами, зачесанными назад и собранными на затылке в пучок. Она подняла глаза и почему-то очень грустно посмотрела на меня.
— Простите, — обратилась я к ней, — могу я увидеть Светлану Васильевну Никитову? Я давно не была в этом городе и даже не знаю, кем она сейчас работает.
Женщина с удивлением взглянула:
— Она на пенсии и уже года четыре вообще не работает в театре.
— Да? — протянула я разочарованно. — А что же мне теперь делать? Я думала, что она может быть здесь. А она не появлялась, не заходила? — с надеждой поинтересовалась я.
— Нет, а что случилось?
— Да ничего… Мне бы поговорить.
— Вы проходите ко мне. Я ее хорошо знала, мы часто общались раньше, сейчас реже, правда.
К счастью, она оказалась словоохотливой. К тому же, похоже, ей было очень скучно и она готова была говорить, по-моему, с кем угодно.
— Так что случилось?
— Да вот, я к ней приехала, а ее уже, как говорят соседи, три дня дома не было.
Женщина с подозрением посмотрела на меня.
— А вы кто?
— Я — ее племянница.
— Но насколько мне известно, у нее не было родственников.
— Я тоже узнала о тете Свете совсем недавно. Они с мамой еще в молодости поругались и совсем не общались, а вот к старости вроде бы помирились. Тетя Света меня в гости пригласила… А тут вот… Где ее искать?
Может, уехала куда-нибудь?
— Да никуда она не уезжала никогда. Если только в отпуск, да и то раньше, когда все дешевле было. Сейчас-то нам это недоступно. Может, у кого в гостях задержалась? Даже не знаю, что вам ответить. Ой, — спохватилась она, — да вы, наверное, и есть хотите, с дороги-то. Сейчас я чаек согрею.
Мне даже стыдно стало за всю эту придуманную историю. Но уж очень хотелось мне получше узнать все о подружках покойной.
— В театре, наверное, интересно работать? Я тоже поступала в этом году, но не прошла. Может быть, в следующий раз повезет?
— Я не представилась. Меня зовут Ирина Ивановна. Очень нелегко это — работать в театре, — вздохнула она, садясь напротив меня. — Вы еще молоды, а здесь такое творится! Не каждый выдержит. Вот ваша тетка начинала, между прочим, актрисой. Она ведь театральный закончила. И была очень талантлива. Но случился скандал, я как раз год всего проработала здесь, художественным оформителем, поэтому все на моих глазах происходило. Света была тогда молода, красива, глазки строила — мужики падали. Ну так вот, был у нее роман с главным режиссером. И, надо сказать, очень серьезный и красивый роман. Только вот накладочка вышла: режиссер-то женат был, ребенок, а тут еще жена забеременела.
В общем, все узнали об их связи. Сразу в партком, профком… Режиссер этот покаялся, сказал, что Света его окрутила. Его простили. Ее хотели уволить, но она после такого предательства сильно заболела, месяц в больнице пролежала.
Состояние действительно было очень тяжелое. А когда выписалась, ей предложили: или увольняйтесь по собственному желанию, или уходите со сцены. Она выбрала последнее: без театра не могла, да и без него, наверное, тоже. Кем она только не работала, наверное, по всему штату прошла. Говорят, — Ирина Ивановна склонилась ко мне ближе, — она даже пыталась жену этого режиссера отравить.
— Что? — у меня холодок по спине прошел.
— Да, у людей очень злые языки, но вы не верьте. Ваша тетка очень хороший человек. Я ее давно знаю.
— А где она работала перед пенсией?
— Да вот здесь и работала. На этом самом месте.
— А тот самый режиссер? Он все еще работает в театре?
— Да нет, что вы. Он тоже давно на пенсии. Да и из театра он ушел на повышение. В Министерство культуры.
— Они встречались? Я имею в виду — поддерживали отношения?
— Да, женское сердце не камень. Долго зла не хранит…
— Простите, а как его зовут? Я знаю многих режиссеров.
— Ох уж это женское любопытство. Но я могу вас понять. Несколько лет назад ни за что не сказала бы, а теперь уже все равно. Борис Федорович Нефедов.
Надо сказать, что, несмотря на всю мою выдержку, я еле сдержалась, чтобы не вскрикнуть. В последнее время уж больно полюбилось мне это имя и отчество.
— Так где же может быть моя тетка?
— Даже не знаю, чем помочь. Да, в ее доме живут две ее подруги: Марья Николаевна и Зоя Борисовна. К ним зайдите, вам помогут.
— А где работает Зоя Борисовна, может, я на работу зайду?
— В больнице, в третьей. Только вряд ли она работает. Светлана говорила тогда, что у них массовый уход на заслуженный отдых. Так что, я думаю, и Марья Николаевна тоже не работает.
Это уж совершенно точно.
Я поблагодарила за чай, за беседу и, еле сдерживаясь, чтобы не выбежать, не спеша вышла из театра. Но как только я села в машину, тут же, схватив свой сотовый, набрала заветный номер, молясь, чтобы это был не автоответчик. Бог все-таки есть, потому что через несколько секунд я услышала:
— Танечка? Я приятно удивлен такой частоте общения. Что-нибудь еще?
— Вениамин Викторович, не могли бы вы узнать телефон все того же Бориса Федоровича, только Нефедова. Вероятное место работы до пенсии — Министерство культуры.
— Танечка, пять секунд. Я перезвоню.
— Только не домой, я в машине, — и, сказав номер своего телефона, отключилась.
Оставалось только ждать, хотя и так было все понятно. Этот телефон нужен мне был только для подтверждения предположений.
Наконец телефон зазвонил.
— Таня, записывай, 32-28-42.
— Спасибо, я запомню.
— Не забудь про воскресный лее.
— Нет, мы еще созвонимся.
Дав отбой, я тут же начала набирать номер. От нетерпения у меня даже пальцы слегка дрожали. После нескольких гудков трубку подняли, и я услышал приятный баритон, вероятно, моего режиссера.
— Алло.
— Борис Федорович?
— Да, я слушаю.
— Марья Николаевна просила передать вам привет.
— Что? Не понял? Вы куда звоните?
— Борис Федорович Нефедов?
— Да, это я, но не пойму, что вы хотите? — он явно начинал раздражаться.
— Я ничего не хочу, — разыгрывала я возмущение, — Марья Николаевна просила передать вам привет, и я вам его передаю.
— Хорошо, а кто эта леди? Я ее знаю?
— Насколько я поняла, вы являетесь ее женихом.
— Что? Ну, дамочка, это уж слишком, — он даже стал слегка заикаться.
Трубку бросили. Что и следовало ожидать. Меня очень профессионально, к моему стыду, надули. Но зачем?! У меня проснулся азарт, и я рванула в третью больницу. Может быть, мне там еще одного Бориса Федоровича предложат?
Подъехав к главному корпусу и припарковав машину, я не спеша вышла из салона. Сюда попасть гораздо труднее, чем в театр. Посмотрев по сторонам, я вдруг увидела Ирку Соловьеву, мою одноклассницу. Она была в белом халате и явно здесь работала.
— Ирка, привет, — закричала я на весь двор. Она даже вздрогнула. Но, обернувшись и увидев меня, радостно заулыбалась.
— Танька, да ты просто расцвела, привет, рада тебя видеть.
— Спасибо. Ты тоже выглядишь великолепно.
— Что-нибудь случилось?
— Почему? — я не сразу поняла.
— Сюда обычно приходят, когда что-нибудь случается, а не просто поболтать.
— У меня как раз последний вариант.
— Да? Тебе повезло, у меня есть немного свободного времени.
Меня это устраивало, и мы поднялись в кабинет для медперсонала. Очень милая комнатка. Поговорив о том о сем и узнав о моем занятии, Ира слегка удивилась:
— Ты всегда, была неординарной личностью. Я даже тебе завидовала. У тебя всегда все получалось, если, конечно, ты этого хотела. Я до сих пор помню тот случай на сборе урожая. Нас поставили собирать яблоки и таскать эти тяжелые ящики к машине. Ты была так этим возмущена, что целый час, я засекла, несла один ящик. До машины было метров десять, а то и меньше. И мальчиков нам все-таки на погрузку прислали.
Я улыбнулась, все было именно так — справедливость восторжествовала.
— Судя по всему, ты пришла сюда не просто поболтать?
— Ты проницательна. Но вряд ли мне поможешь.
— Почему? .
— Слишком молода. Меня интересует Зоя Борисовна Хмельницкая.
— О! Это даже я знаю. Это легенда нашей больницы. Ее приводят в пример молодым. Звали ее обратно, но она почему-то ни в какую. А что случилось?
— Да нет, просто интересуют характеристики.
— Только положительные. Если бы все медсестры были такие же, как она…
Всегда спокойная, улыбающаяся. Вот только не пойму, почему она отказалась, когда ее звали. Сейчас такая маленькая пенсия, а ей предложили очень выгодные условия. А как она уколы делала! Больные шли к ней с удовольствием. Может, тебе кого-нибудь позвать постарше?
— Да нет, пожалуй, не надо. А у вас не работает человек по имени-отчеству Борис Федорович?
— Борис Федорович? У нас хирург есть. Очень, кстати, хороший, хоть и молодой еще.
