Фридрих Незнанский - Степень покорности
Проснулась она вечером, к шуму моря добавился еще и несмолкаемый треск цикад, а в комнате царил мрак.
Эльза поднялась с постели, голова уже не болела. Женщина включила свет, удостоверилась, что в комнате она одна, подергала ручку входной двери – заперто. Раздвинула шторы на окне и увидела темное небо, буйную тропическую растительность, растущие прямо под окнами розовые кусты. Это была не Москва… А может быть, даже и не Россия.
С блюда, стоявшего на столике, Эльза машинально взяла спелый персик и сразу поняла, насколько она голодна.
Что делать дальше, Эльза не знала. Она не знала, куда попала и по чьей воле, хотя догадывалась в связи с чем. Но и в этом нельзя быть уверенной. Ей пришло в голову бежать через окно, но куда? Может, это Крым, а может, и Австралия. Хотя, конечно, не Австралия, на Австралию это не похоже.
О господи, что за чушь лезет в голову, какая Австралия?!!
Эльза взяла с блюда банан, который показался ей не в пример вкуснее, чем те, которые она ела в Москве. Возможно, от голода. Кто бы ни был этот граф Монте-Кристо, заточивший ее, пусть бы он появлялся скорее и хотя бы накормил.
Ее желание не замедлило исполниться – дверь отворилась, и в комнату вошел человек, которого Эльза уже видела сегодня перед тем, как провалиться в сон.
– Здравствуйте, – произнес гость, а Эльза поняла, что почему-то ждала от этого человека, что он заговорит по-французски. – Я вижу, вы проснулись. Позвольте представиться, меня зовут Сергей. Сергей Соловьев, – Эльза кивнула, не зная, стоит ли ей называть свое имя, или этот ее новый знакомый и без того знает его. – Ужин будет через пятнадцать минут. Пока вы можете привести себя в порядок. Я зайду за вами.
Произнеся этот монолог, гость удалился так же быстро, как и появился, так что Эльза не успела ничего спросить. Все это напоминало смесь Александра Дюма с каким-то плохим женским романом. Эльза вздохнула и по совету Соловьева принялась заниматься своей внешностью.
В углу она обнаружила трюмо, в ящике которого находился полный набор замечательной французской косметики. Эльза вздохнула и достала из ящика тушь, тени, румяна, пудру. За пятнадцать минут надо было успеть справиться со слегка опухшими от долгого сна глазами, сотворить на лице вечерний макияж и привести в порядок прическу. Она хотела быть на высоте.
Хозяин появился через четверть часа.
– Где я нахожусь? – первым делом задала она вопрос Соловьеву, словно беспокоясь, что он опять исчезнет, а она так ничего и не узнает.
Соловьев слегка поморщился, как от фальшивой ноты, испортившей хорошую сонату.
– Всему свое время, Эльза. Давайте сначала выпьем вина – за знакомство, – и он протянул ей свой бокал.
– Но я могу хотя бы узнать… – нетерпеливо настаивала Эльза, тоже подняв свой бокал.
Соловьев чуть наклонился к ней, качнул рукой, раздался тихий звон хрусталя, и вино было выпито.
– Если я вам скажу, что вы находитесь на острове, – вас удовлетворит этот ответ?
Эльза понимала, что больше, чем ему надо, Соловьев все равно не скажет. В конце концов, на самом-то деле он здесь хозяин, а она в лучшем случае гостья. А в худшем – кто знает? Пока оставалось лишь пользоваться случаем и хорошенько подкрепиться. На аппетит Эльза никогда не жаловалась, и даже нервные потрясения не очень отбивали желание поесть. Тем более что и ужин был роскошный – вполне под стать вилле, на террасе которой они сидели.
Эльза потянула руку к маслинам и заметила, что тарелка Соловьева так и стоит почти нетронутая. Она немного смутилась, но потом решила, что стесняться надо не ей, – она сюда не просилась. Соловьев успел перехватить ее взгляд.
– Не обращайте внимания, – произнес он. – Я на диете, – поднятые в знак удивления брови. – Раз в неделю я устраиваю разгрузочный день, – пояснил Соловьев и добавил: – Лучше мы будем говорить о вас.
– Кому лучше? – заметила Эльза.
Но Соловьев ее вопрос проигнорировал.
– Я не спрашиваю, было ли ваше путешествие приятным, но поверьте, не стал прибегать к насилию, будь у меня выбор.
– И можете не спрашивать, верю я вам или нет, – передразнила его Эльза.
– Не буду, – Соловьев наклонил голову. – Это не самое важное в наших… отношениях. Сейчас принесут десерт.
– Десерт несомненно важнее, – с иронией произнесла женщина.
– Вы очень смелая, – заметил Соловьев. – Но даже смелость не всегда помогает выбраться из трудного положения.
– Мне до сих пор помогало.
– Все когда-то случается в первый раз.
– А иногда не случается вовсе.
– Вы мне нравитесь…
– А вы мне – нет, – Эльза спокойно встретила его взгляд.
– Это только слова, – Соловьев скривил губы.
– А у вас они часто расходятся с делом, – она не желала ему уступать в словесной перепалке.
– Не сейчас. – Он резко наклонился к ней, чтобы поцеловать, но она успела увернуться и плеснуть ему вином из бокала прямо в лицо.
– Остыньте!
Соловьев выпрямился, красное вино стекало у него по лицу на белую рубашку.
– Хорошо, – медленно проговорил он. – Это был ваш выбор, – и сразу же вновь холодным, светским тоном: – Не хотите прогуляться? К морю.
Эльза хотела было отказаться, но сообразила, что это, во-первых, обострит отношения, а уже во-вторых – стоит разведать обстановку.
– В таком случае я зайду за вами через десять минут. Мне надо переодеться. Вам тоже советую что-нибудь накинуть – ветер меняется.
Они медленно прогуливались по побережью. Море накатывало на песок, но сразу отступало. Ветер действительно стал холодным и жестким – как и голос Соловьева.
– Меня интересует только одна вещь, – говорил он, словно колотя голосом в боксерскую грушу, а Эльза старалась не дрожать от холода, – оставались ли у вашего мужа наркотики до того, как его посадили?
– Арестовали, – поправила Эльза.
– Посадили, – настоял Соловьев. – Да или нет?
Эльза внутренне вздрогнула и покосилась на Соловьева. Тот, к счастью, кажется, этого не заметил. Так вот что ему нужно! Эльза внутренне похвалила себя за догадливость. Кто знает, если бы она не сообразила тогда выбросить содержимое чемодана, все закончилось бы гораздо хуже.
– Откуда я знаю? Какие наркотики? Он не посвящал меня в свои дела. Я не знаю, чем он занимался, кроме работы. О наркотиках я слышу первый раз. От вас.
– Меня не интересует, от кого вы это услышали и в который раз. Меня интересует правда. Нам не удалось найти в квартире чемодан. Значит, либо ваш муж хранит его в другом месте, либо кто-то его уже забрал.
– Так вы устроили обыск в моей квартире? Какое вы имели право? – воскликнула Эльза.
Соловьев отмахнулся от ее слов, как от назойливой мухи.
– Я еще раз спрашиваю – где чемодан?
– Я не знаю, о чем вы говорите.
– Вы не могли об этом не знать.
– Почему вы так уверены?
– Отвечайте. – Его голос стал жестким и злым. Соловьев повернулся к Эльзе и стал трясти ее за плечи так, что она вынуждена была отступить. И сразу ощутила злую прохладу нахлынувшей на берег морской волны. – Отвечайте, слышите? Где наркотики?
– Я не знаю, что это за наркотики. А если они и были, мне неизвестно, где они сейчас, – Эльза сообразила, что если она будет настаивать на абсолютном своем неведении, то Соловьеву она будет бесполезна. А вряд ли он ее отпустит на все четыре стороны в таком случае. Уж скорее предпочтет избавиться другим способом. А это никак не входило в планы Эльзы. И она решила схитрить. Приоткрыть, так сказать, завесу…
– Значит, все-таки наркотики были? – Соловьев хотя бы перестал ее трясти, уже легче.
Эльза потупила взгляд.
– Да не стройте из себя малолетку, говорите все до конца.
– Я устала, – попробовала отложить допрос Эльза. Ей надо было продумать, что именно стоит говорить Соловьеву.
– Мне плевать! Рассказывайте.
Делать было нечего. Приходилось импровизировать.
– Они не обыскивали гараж. Возможно, наркотики были там. Если были вообще.
– А сейчас где?
– Не знаю. Ключ от гаража был еще у кого-то. Муж не говорил у кого.
– Чушь! – рассердился Соловьев. – Не мелите чушь! Прекратите мне лгать! Это все равно что дать кому-то ключ от квартиры, где деньги лежат.
– Я говорю вам то, что знаю. Он не рассказывал мне всего. Он вообще почти ничего не рассказывал, случайно проговаривался.
С утра Эльза с ужасом вспоминала прошедшую ночь. Неизвестно, сколько еще выспрашивал ее Соловьев, – ей это время показалось целой вечностью. Но в любом случае она не могла сказать больше до тех пор, пока не выработала линию своего поведения, а придумывать на ходу версии у нее не было ни сил, ни желания, поэтому Эльза упорно стояла на своем – ничего толком не знает, но о многом догадывается. В конце концов, Соловьев уступил ее упорству, вопрос в том, надолго ли.
После всех мучений ее не очень удивил тот факт, что ее муж оказался действительно связан с наркоторговлей. Она настолько свыклась с этой мыслью вчера, когда времени на раздумья особо не было, что сегодня воспринимала ее как должное. Гораздо больше ее занимало, как отсюда выбраться.
