Найо Марш - Прелюдия к убийству. Смерть в баре (сборник)
Коробка была пуста. Осталась только прикрепленная сбоку табличка, на которой большими буквами было написано: «ЗАРЯЖЕНО».
Генри убежал и уже через минуту в панике стучал в дверь отца.
IIIСелия проснулась уже давно. И все гадала, когда же можно будет позвонить доктору Темплетту. А может, сейчас небезопасно выходить с ним на связь? Она знала, что телефон звонил на его прикроватной тумбочке задолго до восьми часов утра. Доктор спал далеко от комнаты своей жены, чтобы не беспокоить ее. Миссис Росс хотелось узнать, как он поступил с тем анонимным письмом. Она знала, что он положил письмо в бумажник, который лежал в нагрудном кармане. Селия запомнила, что после случившегося несчастья доктор не переоделся, а ушел домой в костюме французского посла. Ей было даже страшно представить, что письмо все еще находится в клубе, в его пиджаке. Доктор был очень забывчивым и беспечным в таких делах. Однажды Темплетт даже умудрился оставить одно из ее писем раскрытым на туалетном столике. Вспомнил об этом позже, когда вышел из дома.
Миссис Росс не имела ни малейшего представления о том, что будет делать полиция. Благодаря прочитанным детективным романам она знала, что они не имеют права проводить обыск без специального разрешения. Но имело ли это отношение к публичному месту? Безусловно, если труп убитого человека был именно там, значит, они все обыщут. Что они подумают, если найдут это письмо? Ей захотелось предупредить доктора Темплетта, чтобы он заранее заготовил ответ.
«Может, лучше будет сказать, что автор кто-то другой? – подумала Селия. – Его жена, к примеру. Кто угодно, только не эти две женщины». Ее мысли смешались, и ей становилось все страшнее.
Селия включила лампу на прикроватной тумбочке и посмотрела на часы. Было без пяти восемь.
Вероятно, она уже опоздала. В панике миссис Росс взяла телефон и набрала его номер.
IVБоль в пальце не давала мисс Прентис заснуть всю ночь. Но вряд ли ей удалось бы выспаться, даже если бы не было пульсирующей боли. Элеонор вспоминала, что, когда она только приехала в Пен-Куко, они с покойной были хорошими подругами, откровенно сплетничавшими о других жителях долины и даже графства, как школьницы. Их восхитительные беседы, полные волнующих домыслов, догадок и сплетен, нельзя было забыть. Никто не сможет заменить ее. Нет второго такого человека, говорящего на ее языке, и не с кем теперь будет обсудить всех остальных. Их разговоры были сокровенными, пока Идрис не начала завидовать. Только этим мисс Прентис могла объяснить их отдаление: покойная все больше завидовала возрастающему влиянию подруги в делах прихода.
Нет. Лучше все-таки помнить их дружеские отношения. Нужно подумать о завещании покойной. По ее волеизъявлению многое достается пастору, немного двоюродному племяннику и семь тысяч для мисс Прентис. Идрис как-то сказала, что, пока Элеонор не появилась в ее жизни, у нее не было друзей. И добавила, что рада что-нибудь сделать для подруги. Мисс Прентис тогда очень обидел ее покровительственный тон.
Но ведь правда, будь у нее эти деньги, она стала бы независимой от Джослина.
Мистер Коупленд окажется очень обеспеченным человеком, так как Идрис Кампанула была невероятно богата.
Дина станет наследницей.
Больше не останется ничего, ни одной причины, мешающей свадьбе дочери пастора и Генри.
Если бы Элеонор прекратила свое противодействие прежде, чем будет оглашено завещание, это показалось бы слишком великодушным и щедрым поступком. Если бы только ей удалось подавить в себе воспоминания о той сцене, случившейся днем в пятницу! Расслабленная Дина в объятиях сына эсквайра, забывшего обо всем от счастья. Это просто взбесило Элеонор. Но когда эта юная особа станет женой Генри, ее отец окажется одинок. Богатый холостой мужчина пятидесяти лет. К тому же с чувством собственного достоинства, не позволяющим ему искать молодую жену. Именно тогда!
Тогда! Тогда!
Звон колокола, приглашающего прихожан на первую утреннюю службу, вернул Элеонор из мира сказочных мечтаний в реальность. Она встала, оделась и вышла в сумрачное осеннее утро.
VПастор с семи часов утра был уже на ногах. Сегодня воскресенье. Через час ему нужно быть в церкви. Он быстро оделся. Не было больше сил лежать и думать о событиях прошлой ночи.
В его памяти всплывали самые кошмарные картины, в которых присутствовала убитая Идрис. Пастору казалось, что на нем лежит несмываемое пятно вины и ему никогда не избавиться от этих жутких видений.
Задолго до того, как прозвонил колокол, он вышел из дома и пошел тем же путем, каким ходил все двадцать лет каждое воскресенье. Священник спустился вниз по подъездной дорожке и прошел через ореховую аллею во двор церкви.
Оказавшись один, он упал на колени и стал читать молитву.
VIГде-то очень далеко стучали в дверь. Бум, бум, бум. Наверное, старая Идрис выбивает из пианино эту проклятую траурную мелодию. Блэндишу не следовало запирать Элеонор внутри инструмента. «Как исполняющий обязанности главного констебля, я категорически против этого. Выпустите ее. Если она начнет стучать громче, то все вокруг разлетится в щепки. И нам придется обращаться в Скотленд-Ярд». Бум, бум!
Эсквайр проснулся в нервном возбуждении.
– Папа, это я, Генри. Мне нужно поговорить с тобой.
VIIКогда Дина услышала, что ее отец спускается намного раньше обычного, она поняла, что он не спал, чувствует себя плохо и отправился в церковь молиться. Дочь надеялась, что пастор надел шерстяной кардиган под сутану. В церкви он простужается быстрее, чем где-либо. Вчера вечером она почувствовала, что для них обоих наступили непростые времена. По какой-то невероятной причине ее отец уже начал винить себя в произошедшей трагедии. Он считал, что был слаб, нерешителен, не проявил должного усердия.
Дина не могла понять размышлений этого человека… С замиранием сердца она спросила, подозревает ли он кого-нибудь в убийстве мисс Кампанулы. Это было, когда они уже вернулись домой. Воспоминания о поцелуе Генри придавали ей сил.
– Папочка, ты уверен, что знаешь?
– Нет, дорогая, нет. Но я не помог им так, как был должен. А когда попытался, было уже поздно.
– Что ты имеешь в виду?
– Ты не должна меня об этом спрашивать.
Тогда она поняла, что отец думал об исповедях. Что же такого сообщила ему Идрис Кампанула в пятницу? О чем ему рассказала Элеонор Прентис? Что-то очень его расстроило, Дина была в этом уверена. Что ж, одна из женщин уже мертва и больше не будет сеять раздор. Дочери священника не было ее жаль, ей было страшно. Это первый труп, который она видела в своей жизни.
Все сознавали, что ловушка готовилась для Элеонор Прентис. Ее отец тоже должен это понимать. Но у кого был мотив убивать старую деву?
Дина села на кровати, похолодев от ужаса. Ей вспомнилась встреча на дороге в пятницу после полудня, а также то, что сказала им родственница эсквайра и что ответил Генри.
«Если она им расскажет о том, что тогда наговорил Генри, все решат, что у него был мотив», – подумала Дина. Она попыталась мысленно отправить послание любимому.
А он в эту самую минуту стучался в дверь спальни своего отца.
VIIIДоктор Темплетт мирно спал без сновидений, когда у его постели зазвонил телефон. Мгновенно, отработанным за долгие годы практики движением доктор взял трубку.
– Доктор Темплетт слушает, – произнес он привычную фразу. Он помнил, что у молодой миссис Картрайт уже начались роды.
Но это оказалась Селия Росс.
– Билли? Билли, письмо у тебя?
– Что?
Он все еще лежал, прижимая трубку к уху и слушая тяжелые удары своего сердца.
– Билли! Ты здесь?
– Да, – ответил доктор. – Да, все в порядке. Волноваться абсолютно не о чем. Я загляну сегодня.
– Пожалуйста! Ради бога!
– Хорошо. До свидания.
Он повесил трубку и лег, уставившись в потолок. Так что же он сделал с этим письмом?
Глава 13
Воскресное утро
Аллейн и Фокс завтракали, а Найджел еще спал, когда в комнату вошел старший полицейский офицер Блэндиш. На его подбородке все еще оставалась синяя краска, а глаза и нос были мокрыми.
– Вам, наверное, хочется узнать, есть ли кто-нибудь в полицейском участке Грейт-Чиппинг, кроме этого болтуна Ропера? – спросил он, пожимая всем руки. – Мне очень неудобно, что вчера я не уделил вам должного внимания. Но теперь нам будет где разгуляться, учитывая происшедшее в Мортон-парке.
– Чертовски не повезло. Два таких тяжелых происшествия в одно время, – посочувствовал старший инспектор. – Безусловно, вам хотелось бы самому вести это дело. Вы уже позавтракали?
– Во рту не было маковой росинки с шести часов вчерашнего вечера.
Выглянув в дверной проем, Аллейн крикнул:
– Миссис Пич! Будьте добры, еще одну яичницу с беконом, если не сложно.
