Алекс Норк - Кто здесь
- Бирс... Но это не настоящая ваша фамилия, не правда ли?
- Разумеется, не настоящая.
Андрей расслабленно сидел в кресле, нога на ногу, поглядывая в окна просторного загородного особняка.
Профессионально у них тут все сделано. И место для особняка выбрано так, что на большом расстоянии вокруг него только редкие невысокие елки. Идеально контролируемая местность. Машину для прослушивания сигналов с его микромодулей поставить ближе, чем в километре, нельзя. Постороннего человека тоже легко заметят. Для этого выставлены люди. Их, видимо, много, и они грамотно разбросаны парами. Он успел заметить такие посты внешнего наблюдения, когда его сюда везли. А в мире ведь нет еще техники, которая могла бы снимать звук с таких, как у него, крошечных модулей с расстояния более четырех-пяти сотен метров. С модулей, которые вшиты в кожную ткань. Они это прекрасно знают. Поэтому, когда его вежливо, но очень тщательно обыскивали, их интересовали лишь более мощные портативные устройства.
- И вы остановились в гостинице "Метрополь" под этим именем.
- Под этим, проверьте.
- Уже проверили пока вас везли.
Они были вдвоем в большом полуовальном кабинете. И этот улыбчивый человек, лет сорока пяти, уже минут десять задавал ему малозначимые вопросы. Впрочем, улыбка искусственная, напускная.
- Но настоящего своего имени вы нам не откроете?
- Нет, не открою. Почему мы должны быть менее осторожны, чем вы?
- Справедливое замечание, мистер Бирс, вполне справедливое. - Человек нажал на одну из многих кнопок перед собой и проговорил уже не ему, а кому-то, кого не было в этой комнате: - Итак, что вы скажете об акценте нашего американского друга.
- Акцент квалифицирую как подлинный, - прозвучало ему в ответ.
Андрею это прибавило настроения. Не в том, конечно, что они могли вычислить его по природно неродному английскому акценту, а то, что пытаются ловить на такой ерунде. Значит, недооценивают, полагают, что могут дело иметь с дилетантами. "Люблю я мелкие недочеты в стане противника", - как выражается в таких случаях генерал.
- Ваша сторона предлагает мир? Примирение? Оригинально, мистер Бирс, крайне оригинально. Еще вчера, в моем собственном вчера, - пояснил человек, - вы жили одной единственной мыслью о полном нашем уничтожении. И предлагаете теперь мир? Вы, несомненно, люди с юмором. Смех, полагаю, будет последним, что, проиграв, мы от вас услышим.
Его собеседник и сам рассмеялся, но как смеются не от радости, а от какого-то внутреннего удовольствия.
- Как бы тогда там ни было, война сейчас бесполезна, спокойно отреагировал Андрей. - Что могут сделать друг другу ядерные державы?
Кажется эти последние его слова только усилили радостное состояние собеседника. Тот даже подпрыгнул в кресле и, откинувшись на спинку, с полминуты глазел на Андрея как на диковинную и, вместе с тем, абсолютно ненужную штучку.
Потом он нажал одну из кнопок и его лицо сделалось строже. Тут же стол между ними поехал обеими половинками в стороны и в его середине образовалась большая светящаяся панель. "Карта мира", - сразу заметил Андрей.
- Видите, - довольно сообщил человек, - мы сориентированы. Я на Севере, вы на Юге.
- И что из того?
- Это политическая карта, где обозначены страны. А вот, он снова нажал на кнопку, - она стала географической, горы и реки.
Андрей только пожал плечами:
- Я изучил ее еще в средних классах школы.
- Правда? Какая удача. Тогда скажите, пожалуйста, что ближе всего к вам, там на Юге?
- Антарктида.
- Вы хорошо учились, мистер Бирс, действительно Антарктида. Она на обеих картах белая.
- Ничья земля, покрыта льдом. Поэтому и белая.
- Великолепно, мистер Бирс, просто великолепно! Ваши педагоги вправе вами гордиться!
- Не очень понимаю, к чему этот тон.
- Сейчас поймете. Только давайте еще посмотрим. С какой параллели уходит вниз Антарктида?
Андрей взглянул на светящуюся карту:
- С шестидесятой.
- Странно, не правда ли? На Юге после шестидесятой параллели начинаются километровые льды, а на Севере за такой же шестидесятой параллелью спокойно живут скандинавы, расположены крупные российские города. Летом три месяца очень тепло.
- Я это знаю.
Человек снисходительно поморщился:
- Конечно, мистер Бирс, после того как вы безошибочно указали на карте Антарктиду, но я спрашиваю не об этом. Как климатически несимметрично устроен земной шар? Вас это не смущает?
- Ну что ж теперь делать, - включаясь в эту игру ответил Андрей, - устраивали-то до нас с вами. А жить надо.
- Хм, попробуем дальше. Огромный ледяной массив на Юге три четверти мирового льда, но в Северном полушарии тепло, хотя там есть свой холод на полюсе. Но очень тепло. Вам жарко, ведь, летом в Нью-Йорке? И в Калифорнии?
- И даже в Канаде, могу добавить...
- Вот, мистер Бирс, мы приближаемся. Огромный массив льда на южном полюсе, не только по площади, но, что не менее важно, и по толщине. Именно он создает земной температурный баланс. Представьте, теперь, что этого льда стало наполовину меньше... Представили?
- Не представил.
- Давайте попросим об этом вычислительную машину, она нам поможет.
Несколько секунд Андрей слушал электронный шорох, потом машина сыграла два победных аккорда и на панели появилась другая картина...
Все континенты, вроде бы, на месте... Контуры береговые в основном те же... Что ж изменилось? Добавился разной интенсивности оранжевый цвет... Так, он везде, и пропадает только за шестидесятой северной параллелью. Там приятные зеленоватые оттенки... и то не сразу...
- Ну как?
- Что "ну как"?
- Мы спустили в океан половину льда из Антарктиды.
- Потом расскажите как это у вас получилось.
- Обязательно, а сейчас посмотрите на оранжевую окраску. Куда вы смотрите?
- Кошка на подоконнике.
- Пусть посидит, в России много уличных животных. У вас дома есть кондиционер?
- И телевизор. И пылесос...
- Их мы пока оставим в покое. Так вот, Антарктида кондиционер планеты. И как всякая техника, требует целостности, отдельной своей частью работать не может. То есть на этой картине кондиционер практически не работает. Средняя интенсивность окраски, вон там, где Нью-Йорк, Чикаго, соответствует летней пятидесятиградусной жаре. По Цельсию. Зимой - плюс тридцать. Но влажность, мистер Бирс! Учтите, что льды Антарктиды - это пресная вода и они составляют девяносто процентов пресной воды планеты. И большая часть растаявшего льда не перемешается с морской водой, а в процессе таяния испарится. Присоединившись к атмосферной воде, она увеличит влажность не менее, чем вдвое.
- Стоп, стоп... Значит, заливать землю вы не собираетесь?
- Боже упаси, ну что вы! Это и невозможно. Уровень океана поднимется совсем немного. Я же сказал, вода уйдет в основном в атмосферу.
- Смерчи, ураганы?
- Нет, - собеседник мотнул головой, - по нашим расчетам они не слишком прибавятся. Но ливни, мистер Бирс, потоп за потопом, которые сразу же будут испаряться, потому что среднегодовая температура в ваших широтах составит более сорока в тени. Попробуйте просидеть один час в сорокадвухградусной ванне, только час. Иммунная система человека очень быстро разрушается от влажных высоких температур...
- Ну, сукины же вы дети!
- Рад, что наконец вы нас оценили.
- Жарковатый сегодня денек, да, Стенли? Жарковатый для нас обоих? - Блюм взглянул в окно, где пятичасовое августовское солнце продолжало печь землю. И хотя в кабинете было прохладно, Торнвил чувствовал эту будто проникающую и сюда температуру. Знаете, мой дорогой, греки придумали от жары отличное средство - мастику. Это такая анисовая водка. Не пробовали?
- Пробовал.
- Ах, холодная! - Блюм достал из шкафчика бутылку. Заметьте, сейчас у рюмок запотеют стенки.
- При взрыве был использован возгорающий материал? Или я ошибаюсь?
- Вы правильно догадались. Да, им нужно было, чтобы не только погибли люди, но и сгорело внутри.
- Чтобы сгорели фотографии.
- И негативы. Эту мастику ничем не закусывают, мой дорогой, и не запивают. Вы сразу почувствуете приятное тепло внутри, а потом прохладу снаружи.
Торнвил выпил и просидев неподвижно с минуту сообщил:
- Эффект именно такой, как вы сказали.
- Да, а почему вы не говорите дальше о своих догадках? Вы же наверняка все проверили и пришли к выводу, что дать утечку информации могли только два человека - я и вы.
- Могло быть и третье.
- Они сами вели наблюдение за ателье и обнаружили, что за ним следят наши агенты? Я уже разобрал этот сценарий вместе с вашими подчиненными, которые этим занимались. Нет, - Блюм наморщил лоб и отрицательно мотнул головой, - наших агентов невозможно было засечь. Они действовали крайне аккуратно, не вели разговоры в эфире. - Он снова мотнул головой. - Не получается, Стенли.
Торнвил молча пронаблюдал, как Блюм несколько раз прошел взад-вперед по кабинету.
