Алекс Норк - Кто здесь
Третий день, как его управление стояло на рогах. Три группы работали на выезде, в Вашингтоне, где до ареста жил и работал дантист. Блюм нервничал и не старался это скрывать. Торнвил никогда не видел раньше своего начальника в таком состоянии. По-нескольку раз на день он запрашивал, как идет поиск. Сам заходил к нему в кабинет. Так что Николь несколько раз поинтересовалась - что вообще происходит?
- Прости, дорогой, что я спрашиваю, - сказала она сегодня утром. - Конечно, мне не положено знать, и я не о профессиональных тайнах. Но ты разговаривал ночью во сне. Я не поняла о чем, но в очень беспокойном тоне.
- Чепуха. - Стенли на ходу поймал и поцеловал ее руку. Скоро закончим. И поедем куда-нибудь отдохнуть. Кстати, будь любезна, подай на следующей неделе заявление об уходе с работы.
- Кто будет твоим новым секретарем?
- Не знаю, кого-нибудь пришлют. Ты не хочешь, чтобы это была женщина?
Она осмотрела себя в зеркале и довольно сообщила:
- Нет, в нашей организации я всех их знаю в лицо. Так что можешь выбрать любую.
Сегодня на совещании с руководителями групп нечто, наконец, обозначилось.
- Эврика, шеф! Похоже, что эврика! - еще перед дверями его кабинета объявил один из сотрудников, когда в начале рабочего дня они с Николь только пришли на службу. - Нужны ваши срочные указания.
Он еще ничего не узнал и только сел во главе совещательного стола, когда появилась Николь и сказала, что Блюм хочет его видеть.
- Пусть подождет, - раздраженно и чуть грубовато ответил Торнвил. - В ближайшие полчаса я занят даже для Президента.
- Раскопали, шеф! - подождав, пока она выйдет, почти хором объявили двое.
- Ну-ну!
- Фотоателье! Дантист посещал его несколько раз. Мы проверили владельца. Его родной брат - крупный активист в штабе Независимого кандидата. И это еще не все.
- Так?
- Трое наших людей фотографировались там у него. Отирались как могли. Один из них у него в кабинетике обсуждал заказ на якобы свадебные фотографии, с вызовом на дом, на церемонию. Знаете что он успел заметить, когда хозяин ателье открыл ящик письменного стола, чтобы выписать квитанцию за аванс? Кинжал, длинный в кожаных ножнах, такой же, что был при аресте у дантиста.
* * *
Сон, вещий сон, как он сразу соединил все в единую цепь: прошлое, настоящее, будущее. А сегодня ему на стол положили его детский кинжал в золотых ножнах с бирюзовыми узорами. Старый эвкалипт, доживающий теперь свои дни в делийском парке, столетиями хранил его... И маленький пастушок, с которым он обменялся одеждой на следующее после того страшного дня утро. Как кстати он встретился! Он оказал тогда ему неоценимую услугу своей нищенской одеждой и сейчас продолжает ее оказывать. Так же, как и тогда. Хак улыбнулся. "Одежда", она многое значит и в этой жизни. Спасает, до поры до времени. К счастью, душа маленького пастушка нашлась в самый важный момент этой новой жизни и снова согласилась "поменяться одеждой". К счастью? Да простит Всевышний эту глупую мысль! Счастье живет лишь в сказках для детей, а в этом мире действует только Его воля!
* * *
- У него трое служащих, вы говорите? Это наша надежда, Стенли. Вот с ними мы и будем по-настоящему работать. - Блюм радостно потер руки. - Конечно, задержать нужно сразу всех. Но хозяин нам ничего не скажет, повторится история с дантистом. Я в этом больше чем уверен. Однако маловероятно, что все трое его служащих такие же, как он. И что-то они нам расскажут, концы, ведь, совсем не спрячешь. А из мелких камушков создается большая мозаика! - Он посмотрел на часы. - Одиннадцать, весь день впереди. Готовьте для захвата нашу группу.
- Только нашу? Может быть, имеет смысл подключить к операции местную полицию? Или просто перепоручить им это дело? Оно ведь несложное. Ну, скажем, приходят сфотографироваться на память четверо друзей... в форме морской пехоты, чтоб их спортивный вид не вызвал подозрений. Дверь в кабинетик владельца ателье днем никогда не закрывается. Для агентов местной уголовной полиции это совсем простая работа.
- Ни в коем случае! - резко возразил Блюм. - Тогда придется что-то объяснять их руководству и,... - он очень недовольно поморщился, - нет, не нужно.
- Я только имел в виду, что нам на перелет и подготовку понадобится в общей сложности часа четыре, а местные силы сделали бы это уже через час.
Блюм отрицательно и с тем же недовольным выражением мотнул головой.
Вскоре группа во главе с Торнвилом выехала несколькими машинами на аэродром, а еще через два часа на своем самолете они подлетали к Вашингтону. Торнвил взглянул на часы: минут через пятнадцать посадка...
- Пройдите, пожалуйста, в кабину к командиру, - обратился к нему кто-то из летного персонала.
- В кабину?
- Да, срочная связь.
- Вас, сэр, из Центра, - радист протянул ему микрофон и наушники.
"Странно", - успел подумать Торнвил и сразу услышал в эфире голос Блюма:
- Возвращайтесь назад, Стенли!
- Не понял, патрон.
- Я сказал, возвращайтесь. Вам нечего делать в Вашингтоне. Это заведение, Стенли,... десять минут назад оно оказалось там, где вы сейчас находитесь. Поняли?!
Связь прекратилась, но Торнвил по-прежнему стоял в наушниках с микрофоном в руке.
- Сэр? - выжидающе глядя на него, через несколько секунд обратился радист.
Торнвил пришел в себя, повернулся к пилоту и спросил:
- У нас хватит горючего на обратную дорогу? - Тот не без удивления кивнул. - Тогда идем без посадки назад.
Он закрыл за собой дверь кабины и некоторое время оцепенело стоял перед ней. Потом почувствовал, что самолет набирает высоту.
- Операция отменяется, ребята! - коротко скомандовал полковник, вернувшись в салон.
Десять пар глаз посмотрели на него, но никто ничего не спросил. Ну это, как и положено. Только он не может не задать вопрос себе самому... и пока не хочет этого делать. Поэтому, наверно, он, усевшись в кресло, бессмысленно уставился перед собой,... а теперь неизвестно зачем смотрит в иллюминатор...
Ну, хватит! Вопрос-то всего один, слишком понятный вопрос: кто предатель?... Один из тех, что сейчас здесь в салоне?... Стоп, девять из них простые оперативники. В Центре он с ними отрабатывал только действия по схеме помещения, и ни один из них не знал, что это фотоателье, не знал его адреса в Вашингтоне. Это неписаное правило контрразведки - никогда не сообщать ничего лишнего. Знал старший группы,... но с ним они вместе брали дантиста, а до этого наблюдали за ним. Именно он руководил тем наблюдением в Вашингтоне и имел тысячу возможностей предупредить дантиста, если б тогда захотел... Так, о самой операции все узнали за час до вылета. Телефоны в Центре на прослушивании. Если б кто-то попробовал позвонить и передать служебную информации в прямой или шифрованной форме, Блюму доложили бы об этом через пять минут.
Торнвил сделал знак старшему группы сесть в соседнее кресло.
- Послушай-ка, кто-нибудь из людей мог покинуть Центр на несколько минут перед нашим выездом в аэропорт?
- Никто не мог, - не раздумывая ответил тот. - Сразу после инструктажа мы отправились получать оружие, индивидуальную связь, жилеты. Потом минут десять сидели в комнате отдыха.
- Ну, выходил же кто-то в туалет, например?
- Шеф, я хорошо все помню, в туалет, конечно, выходили. Но успеть покинуть здание и вернуться назад никто не мог, я бы обратил внимание на такую задержку. Что-то случилось, шеф?
- Фотоателье взлетело на воздух. Кто-то предупредил о готовящейся операции.
На темном лбу своего помощника полковник вдруг увидел капельки пота.
- Могу сообщить, шеф, ... что я сам никуда не выходил, даже в туалет. У ребят хорошая память, это легко проверить. А они,... сэр, они ведь не знали куда именно в самом Вашингтоне мы направимся.
Торнвил успокаивающе похлопал его по плечу и снова стал раздумывать в одиночестве...
Что-то ему не понравилось, когда он проводил утреннее совещание... Или это только кажется?... Совещание, на котором присутствовали четыре человека - начальники его отделов. Никто из них не знал о начале операции. Это было решено чуть позже в кабинете Блюма, когда тот отверг его разумное предложение осуществить все сразу силами местной полиции. Если бы не это его решение, опередить их просто бы не успели.
Торнвил снова прошел в пилотскую кабину и распорядился связать его со службой охраны Центра.
- Я продиктую вам четыре фамилии, а вы проверьте, кто из этих сотрудников покидал помещение Центра с десяти тридцати до часу дня.
На другом конце его попросили минуту подождать...
- Никто? Вы в этом уверены?
Ему справедливо заметили, что в этом уверена компьютерная система.
Торнвил вернулся на место.
Радиосвязь по индивидуальному передатчику из их помещений исключена - здание экранировано. То есть все эти четверо вне подозрений. Но что-то ему не понравилось на том совещании... Ложное ощущение? Возможно. Только раньше такие ощущения его никогда не подводили... Ему не понравилось, что Блюм начал дергать его с утра? Да, и он раздраженно ответил, когда Николь вошла и об этом ему сообщила... Блюм ведет себя необычно, нервничает, торопит... И в то же время не торопится провести операцию местными полицейскими силами? Чтобы не вводить в курс дела их руководство? Чепуха! Это же оперативное задержание, полиция обязана оказывать им подобную помощь. Потом, через час, туда просто переслали бы постановление прокурора на арест всех задержанных с переправкой их к ним в Центр. Какие еще объяснения? Он тогда в кабинете просто не стал спорить с категоричными указаниями Блюма... Значит можно сделать только два вывода: либо те люди сами вели наблюдение за собственным ателье и заметили что-то неладное, либо их уведомил один человек из двух - он, Торнвил, или Блюм. Да, именно такую же раскладку наверняка уже сделал в своей компьютерной голове и сам Блюм. "Если она ему вообще нужна, - продиктовал ему холодный профессиональный ум, - Теперь он будет тебя топить. Скорее, начал уже это делать".
