Алекс Норк - Тупик во все стороны
Обзор книги Алекс Норк - Тупик во все стороны
Алекс Норк
Тупик во все стороны
Во второй половине осени, когда на лесных склонах за городом появлялись ярко-красные пятна кленов, а хвойная зелень становилась темней и спокойней, наступал тот единственный, долгожданный уикенд, который с годами приобрел для них некое культовое значение.
Макс начинал задолго готовиться и досаждать излишними напоминаниями Блейку, а за несколько дней нервически реагировал на все, что, по его мнению, могло угрожать будущему мероприятию.
Они оба любили ловить рыбу, но делали это только раз в году в последний уикенд, когда закрывался сезон лососевых.
Ехать нужно было около сорока миль по шоссе, а затем еще несколько миль по уже дикой местности, поэтому они брали напрокат джип-лендровер, который взыскательно подбирал Макс, напрягая персонал прокатных фирм так, будто речь шла об участии в месячном африканском сафари.
Строго говоря, Макс производил больше суеты, чем пользы, потому что снаряжение, снасти, провиант, палатку и всевозможные бытовые мелочи полностью обеспечивал Блейк. И конечно, по-другому быть не могло — нельзя же доверять такие серьезные вещи этому баламуту.
Вот, хотя бы продукты для будущей ухи. Надо купить не просто хорошее, а именно нужное: картошка должна быть обязательно белой, с тонкой полупрозрачной шкуркой, лук — желтым, из тех некрупных сортов, у которых шелуха, если сильно потереть ей о кожу, оставляет плохо смываемый водой след, морковь нужна местная поздняя, а не сладкая, привезенная с юга. Укроп, перец, лавровый лист… Когда они семь лет назад отправились в первый раз, Макс перепутал половину покупок, однако дополнил список маслинами, дорогим острым сыром и, разумеется, купил ананасовый компот. Все эти ненужные штучки так и вернулись потом с ними в город. Дикая природа признает только себя, не любит чужую географию, изыски и выдумки.
Они будут есть уху, пить водку, а потом черный чай с настоящим, как сто лет назад, грубым сахаром, и природа им скажет что-нибудь, что-нибудь с тем смыслом, который понятен только своим.
Блейк посмотрел на часы — было без четверти пять. В половине шестого Макс заедет к нему домой, где уже все готово и ждет лишь погрузки в джип, а еще через час они будут на месте.
И с работой все получилось удачно. Блейк захлопнул папку с отчетом, в понедельник он отдаст эти материалы клиенту. Дело оказалось совсем нетрудным — элементарное наблюдение. А заработок неплохой.
Богатые клиенты вообще плохо себе представляют, что такое небольшие деньги. Эти «небольшие» для них очень чувствительны для среднего человека.
Опять помогли связи и клуб «Леопард» — Джулия представила его странной даме, а та, узнав, что он частный сыщик, сразу обратилась за помощью.
Джулия изменилась после тех трагических дней. Хотя была оживленной и даже смеялась. Но с какой-то грустной точкой в конце.
Почему он называет про себя эту даму странной?
Ну-да, весь ее разговор неделю назад состоял из ужимок и оговорок.
Или недоговорок? Какие-то подозрения она до конца не высказывала?
Возможно, но он теперь не полицейский, и давить на клиента нельзя. Главное — работа заказчика выполнена.
Блейк еще раз взглянул на часы – времени оставалось, только чтобы доехать домой и переодеться.
— Макс, не бегай все время по камням!
— Как же, патрон, солнце скоро зайдет, а мы еще ничего не поймали! — Конец его спиннинга тут же задергался. — Ах, чтоб тебя!
Первая рыба — что-то вроде символа. Она требует внимания и каких-то о себе слов.
Но Блейк не успел подойти, потому что почувствовал волнующее «Есть!». И сразу понял, его добыча составит проблему — тяжелая, надо отпускать и подтягивать, а то порвет леску.
Добыча не соглашалась…
И Макс уже лез помогать со своим сачком, но Блейк, поколебавшись, решил довести дело сам — ведь неспортивно, когда двое на одного.
И удалось!
— Ка-ка-я здоровая, патрон!
— Зато твоя — первая.
Обе рыбы любовно положили в корзину с травой, и Макс вернулся на свой участок, чуть вверх по течению.
Блейк, забросив еще пару раз блесну, решил больше не упражняться — этих двух вполне достаточно для ухи, лучше использовать оставшиеся светлые сорок минут на готовку.
Здесь все нужно делать без спешки, потому что время здесь не понимает секунд. Оно вообще не связано с тем, городским, и измеряется не числами циферблата, а живыми кусочками бесконечного.
Сон был очень глубоким, каким Блейк никогда не спал в городе. Но вступивший в природный ритм организм сам пробудил его вместе с полоской еще осторожного света над елями. И хотя вечером они не отказывали себе в крепком спиртном, голова была легкой и прозрачной, как этот свет.
Макс, впрочем, продолжал спать, свернувшись сусликом в просторном спальном мешке. «Двуспальном», как он его называл, намекая, что мешок с биографией.
Блейк, не церемонясь, влепил ему по предполагаемому заду.
И тут же из мешка полетели звуки с самой верхней октавы.
— Ошибся, прости.
Воздух был лишь несколькими градусами выше нуля, но от купания в ледяной воде он станет через пару минут нежным и теплым.
Теперь из мешка раздавались грустные вздохи…
Но вот, вдогонку ему окрепший голос спросил:
– Патрон, почему половая сфера доставляет мне так много переживаний?
Макс правильно говорит: тут день — как неделя. Наверное поэтому, захотелось спать в середине дня, а после сна, на вечерней ловле уже казалось, что миновали не сутки, а несколько.
И оттого, что выспались днем, вечером не хотелось уходить от костра. С разговорами ни о чем и вокруг самого главного. С елями, в темноте которых, иногда казалось, прячутся чьи-то прошлые человеческие жизни. Но все равно, по городским меркам, легли не поздно.
Легли.
Блейк сперва удивился тому, что ночь пролетела так быстро. Вот только ведь, как легли…
И Макс, против обыкновения, проснулся первым.
— Патро-он!
Темно.
— Я что, заспался?
Загорелась лампа на батарейках, и ее свет стал неприятен. А на часах… половина первого ночи.
Макс повертел аппаратом мобильного телефона:
— Звонили из управления. Убийство, патрон.
Все стало понятно! Завтрашнего отдыха уже не будет.
— Тебе нужно срочно в город?
— Не совсем. Это в десяти милях от города, почти по нашему направлению. И подождут. Кофе мы обязательно выпьем.
— Убийство на дороге?
— Нет, в старом богатом поместье.
Блейк насторожился.
— Каком поместье?
— А черт его знает, фамилия убитой — Линч.
— О, Господи! Действительно, нужен кофе.
— Вам что-то говорит эта фамилия?
— Моя последняя клиентка.
Макс выдал удивленный гортанный звук.
– Нет, на особенно интересную информацию не рассчитывай. И расскажу все спокойно, когда выберемся на шоссе.
Ночью две с лишним мили по дикой местности требовали большого внимания. Очень не хотелось калечить чужую машину или, тем более, сломаться и здесь заторчать.
Блейк вел, Макс подсказывал. И несколько раз выходил из машины и шел впереди.
Но когда, наконец, добрались и поехали по шоссе, первым спросил Блейк:
— Как именно она убита?
— Выстрелом сзади в затылок.
— В помещении?
— Мне сказали, в своем кабинете. И еще сказали, там три человека — ее кузины-кузены. Да, и слуга.
Блейк кивнул:
— У нее две племянницы и племянник. По одной из племянниц я и работал.
Странная дама с ужимками и оговорками.
А оговорки касались того, что она очень любит свою родню. Любит и верит. Это дети ее старших сестер. Трех сестер, которых уже нет на свете. Блейк тогда слушал ее за столиком в «Леопарде», дама перечисляла имена сестер, которые он не затруднялся запоминать, и приводила детали их каких-то не очень счастливых судеб. Проскочило, что сама она замужем была три раза.
Нет, это позже сказала Джулия — дом, которому чуть ли не сто пятьдесят лет, достался ей от третьего мужа.
Да… значит, любит своих великовозрастных двоюродных отпрысков, но вот на одну племянницу пришел компромат. «Дурацкое письмо», как она сама выразилась. Наклеенными, вырезанными из газеты буквами. «Письмо сохранилось?» — «Что вы, я так возмутилась, что порвала и выбросила!». И очень бестолково про содержание: кто-то предупреждает, что ее племянница общается с нехорошим человеком из преступного мира, и это связано с угрозой ее, миссис Линч, жизни. Она, конечно, не сомневается в честности Керэлл, но вдруг девочка действительно попала в дурную компанию?
— Эту племянницу зовут Керэлл?
— Ну-да.
— И что вы по ней выяснили?
— Пять дней вел наблюдение, как того хотела клиентка. Ничего особенного. Благопристойная женщина двадцати шести лет. Каждый день, кроме выходных, берет уроки в изостудии. Там небольшая группа, сосредоточенно рисуют. Потом бассейн — отплавала, и домой.
