Керен Певзнер - Смерть пилигрима
Собрав со стола, я сделала себе несколько бутербродов, сунула в объемистую сумку термос с чаем, натянула джинсы и написала Дарье записку: «Буду поздно. Придешь домой – тут же собирайся и иди к Элеоноре. Я позвоню туда. Сотовый телефон взяла с собой. Целую, мама.»
Погрузив сумку в машину, я поехала за Анжеликой.
* * *Анжелика уже ждала меня около дома. Одета она была как обычно – темный платок до глаз и бесформенная юбка. Просто чучело какое-то, а не женщина. В руках она держала объемистую сумку.
– Привет! А ты молодец! – сказала я ей. – Быстро собралась.
– Куда поедем?
– Как прикажете, хозяйка, – засмеялась я и развернула машину.
Ехать было сплошное удовольствие. Мы обе чувствовали себя, как школьницы, вырвавшиеся из-под родительской опеки на свободу. Мы проезжали огромные шарообразные кусты мимоз, похожие на всклокоченную прическу перегидроленной рок-звезды, цветущие апельсиновые и манговые плантации, авокадовые деревца, украшенные метелками.
– Смотри, Валерия! – закричала Анжелика.
На маленьких длинных грядках, вытянутых вдоль дороги, краснела клубника. До горизонта тянулись километры клубничных лент, тщательно укутанных полиэтиленом. Хотелось остановить машину, лечь на грядку и ползти, собирая губами сочные ягоды.
Но мы продолжали свой путь. За три часа мы преодолели расстояние от Ашкелона до озера Кинерет. Пейзаж изменился, и вместо мимоз и колючих кустов алоэ, вдоль дороги росли бугенвилли – лианоподобные растения из Южной Африки с крупными лиловыми и оранжевыми цветками. Мы доехали до развилки. На большом щите было написано: «Здесь река Иордан вытекает из Кинерета. Место крещения Иисуса. Только в нашем ресторане рыба святого Петра. Посетите и получите незабываемое впечатление! Организованным паломникам скидка 10%».
– Скажи, Анжелика, мы можем считаться организованными паломниками? спросила я.
Она с сомнением покачала головой:
– Думаю, что нет. Но заехать надо.
– Попробовать рыбу святого Петра? Кстати, я проголодалась.
– Я хочу креститься… – она сказала это таким тоном, будто соглашалась со мной полакомиться рыбкой.
Мне ничего не оставалось делать, как молча свернуть на ухоженную дорожку, ведущую к центру паломников.
Оказалось, что вся затея с крещением обойдется в приемлемую сумму. Кибуц, которому принадлежало это место, несмотря на свое полное отсутствие религиозности, предложил сервис на высшем уровне. Тут был и магазинчик, полный сувениров, правда раза в два дороже, чем в Назарете у арабов, и прокат белых балахонов, в которых желающие креститься входили в воды Иордана, и продажа пустых бутылок для тех, кто захочет взять с собой святую воду.
Меня умилила надпись на раздевалке, выполненная на русском и английском языках: «Для соблюдения особой атмосферы этого места просьба не входить в воду в купальниках. Пользуйтесь специальными рубашками из нашей прачечной.» И ниже: «Прокат рубашки – 15 $». Видимо на иврите не было необходимости писать, так как ни одному израильтянину в голову такое придти бы не смогло. Я имею в виду креститься.
Анжелика кинулась было в раздевалку, но тут же остановилась:
– Ой, Валерия, я совсем забыла…
– Что?
– Без священника погружение не будет иметь смысла.
– Не переживай, тут такой сервис, что священника мы тебе сейчас раздобудем, – бодро сказала я, оглядываясь в поисках служителя культа.
Долго искать не пришлось. Из раздевалки гуськом вышло около тридцати старичков и старушек, говорящих по-английски, одетых в белые балахоны. Их сопровождал священник в полном облачении, в рясе и с епитрахилью. Они направились к спуску в реку, огороженному перилами, а Анжелика подошла к священнику и заговорила с ним. Он кивнул, и она опрометью бросилась в раздевалку. Через пару минут она вышла оттуда, тоже в белом балахоне и с распущенными русыми волосами, которых я до сих пор не видела – уж больно тщательно она прятала их под платком. В таком виде босая Анжелика напоминала еще не искупанную русалку, но дело было за малым.
Встав около перил, я наблюдала сцену крещения. Все было бы чинно-благородно, если бы не одно «но»: в двух шагах от крестящихся в воде резвилась стая сомов гигантских размеров. Дети прикармливали их булками, и сомы прыгали из воды, извивались как каучуковые бревна и шевелили усами. Я только боялась, что они перепутают и укусят какого-нибудь баптиста за мягкое место. Что-то в Евангелие про сомов в Иордане ничего не было написано. Видимо, это кибуцники развели их тут для вящего удовольствия гуляющей публики.
Тем временем, крещение в священных водах Иордана шло полным ходом. Священник, стоя по пояс в воде, окунал голову очередного баптиста, лежащую у него на ладони лицом вверх и громко нараспев читал молитвы. Я много лет занималась плаванием и знаю, что при таком положении головы вода с силой устремляется в ноздри и бьет по перегородке, поэтому я жалела баптистов, испытывающих неприятные ощущения в носоглотке. Но все выныривали довольные, только шумно отфыркивались.
Настала очередь Анжелики. Священник пробормотал что-то над ней, окунул, и она через минуту вышла на берег довольная и просветленная. Хотя вид у нее был еще тот – она вполне могла бы участвовать в конкурсе «Мисс мокрая майка».
– Ну что? Ты довольна? – встретила я ее на берегу.
– Ох, Валерия! Это такое чувство! Это, это…
– Иди переоденься, простудишься, не лето ведь, – остановила я ее. Не хватало ей только цистита…
Переодевалась Анжелика дольше, чем разоблачалась. Когда же она вышла, по прежнему закутанная в платок, я уже совсем проголодалась и готова была съесть сома под видом рыбы святого Петра.
Но мы не были обмануты в своих ожиданиях: каждой из нас досталась свежеприготовленная форель с лимоном и кучей бесплатных салатов. Главное оплатить рыбу, а салаты и десерт можно было есть от пуза.
– Что теперь? Куда едем? – спросила я Анжелику, когда от рыбы остался один хребет.
– Конечно, в Магдалу! – убежденно ответила она. – Ты знаешь, Валерия, у меня такое чувство, что именно сегодня у нас все получится! Я уверена!
Тем временем я оглядывала зал, но ничего подозрительного не заметила. Никто не приставал к нам с сомнительными предложениями, не гнался за нами на машине и не дышал в затылок, пока Анжелика крестилась, а я развлекалась, глядя на сомов. Может быть у меня развилась уже мания преследования?
Перед выходом из ресторана я спросила официанта:
– Где вы берете такую вкусную рыбу? В Кинерете?
– Нет, что вы, – улыбнулся он, – из прудов нашего кибуцного хозяйства. Они там, вдоль Кинерета, с водой, обогащенной кислородом.
Мне оставалось лишь еще раз порадоваться за развитое социалистическое хозяйство израильских кибуцов.
Когда мы выходили с территории заповедного места, из автобуса высыпалась еще одна группа паломников и гид зачастила по-русски:
– Вы видите перед собой комплекс под названием «Крещение в реке Иордан». На самом деле, в Евангелии описано крещение Христа не в месте истока Иордана из Тивериадского или Генисаретского моря, а в месте впадения ее в Мертвое море. Это место находится в Иудейской пустыне. Но там крутые берега и граница с Иорданией. Так что оно недоступно…
Да уж, Анжелика поторопилась со своими оптимистическими предчувствиями…
* * *Город Магдала получил свое название от ивритского слова «мигдаль», что в переводе обозначает башня. Городок небольшой, несколько улиц, но в центре, на базарной площади возвышалась старая полуразрушенная башня, давшая название городу. Здесь каждый житель знал историю своей знаменитой соплеменницы, но говорили о ней с легкой долей иронии.
Мы с Анжеликой зашли в сувенирный магазинчик, центр местного бизнеса. Со всех сторон на нас смотрели Марии Магдалины Тициана и Веронезе. Некоторых Марий я знала, но определить, кисти кого они принадлежат, не могла – уж больно копии были аляповаты. Здесь предлагались брелки и алебастровые шкатулки, подсвечники и фаянсовые чашки и на всех – портрет знаменитой раскаявшейся блудницы с рукой, прижатой к пышной груди. По магазину бродило несколько очумелых туристов, прицениваясь к товару. Мария и сейчас шла за презренное серебро, как и во времена своей древнейшей профессии.
Выбрав чашку, на которой взгляд Магдалины был особенно умоляющим (я решила подарить ее Денису, присовокупив: «Не пей, козленочком станешь»), я расплатилась с хозяином магазинчика и спросила:
– А что, дом, в котором жила Мария Магдалина, сохранился?
– Ну конечно! – воскликнул хозяин. – Пройдите направо за угол, а потом еще раз направо. На нем вывеска.
Мы поблагодарили хозяина и вышли из магазина. Чашка была упакована в пакет с той же фотографией.
Когда мы завернули за угол, Анжелика схватила меня за руку.
