Инна Бачинская - Два путника в ночи
Потом толстуха, которую звали Клавдия Ивановна, будет рассказывать, что у нее волосы встали дыбом от дурного предчувствия, потому что тишина была, как на кладбище…
– Ну, просто, мертвая тишина, и даже как бы эхо отозвалось!
Компания, оробев, прошла по коридору и остановилась у закрытой двери в гостиную. Клара Аркадьевна нажала на медную ручку, и дверь, скрипнув, отворилась. Максимилиан Павлович, как истинный джентльмен, посторонился и пропустил женщин вперед.
– Господи, спаси и помилуй! – пробормотала толстуха.
Они стояли, словно пригвожденные к полу, не в силах отвести взгляда от сцены, открывшейся их глазам. Темно-красные тяжелые шторы были задернуты, и в комнате царил густой полумрак. Луч света, неприятно яркий, пробивался из узкой щели между шторами и падал на сидящую в кресле за столом женщину. Резко белело ее лицо с синевой под глазами; на скрюченных в последнем усилии схватить кого-то или что-то пальцах рук, лежавших на черной полированной поверхности стола, тускло мерцали кольца. Она сидела удивительно прямо, слегка запрокинув назад голову, и улыбаясь смотрела на незваных гостей.
– Смотрит прямо на меня и улыбается, аж мороз по коже! Страх божий! Как на ногах устояла, ума не приложу! – еще долго рассказывала, хватаясь за сердце, Клавдия Ивановна соседям и знакомым.
Через долгую минуту они поняли, что женщина за столом – Лидия Романовна Медведева – вовсе не улыбается! То, что они приняли за улыбку, было мучительным оскалом… Выпученные мертвые глаза смотрели поверх их голов. Толстый золотистый шелковый шнур, обвивающий ее шею, был завязан узлом вокруг высокой спинки кресла, что удерживало тело в неестественно прямой позе, не давая ему упасть. Прошла секунда, другая… где-то внизу хлопнула дверь, сквознячком потянуло… Сидящая в кресле женщина вдруг подалась вперед и снова застыла…
Толстуха тихонько взвыла и перекрестилась. Шалимар отозвался тоскливым воем.
Вычурный маятник высоких готических часов в углу комнаты с металлическим стуком скользил из стороны в сторону, и чудилось что-то пугающе извращенное в неподвижной человеческой фигуре в кресле и живом движении бездушного механизма…
* * *Полиция прибыла немедленно – генеральша Медведева была популярной в городе фигурой. Квартира сразу заполнилась голосами, топотом, щелканьем блицев. Массажистка с перепуганным лицом давала показания, заикаясь и всхлипывая. Беседовал с ней крупный немолодой человек, представившийся подполковником Кузнецовым Леонидом Максимовичем.
– Вы, как я понимаю, были частым гостем у Лидии Романовны? – спросил Кузнецов.
– Ну, как… вообще-то, да. – Она мяла в руках носовой платок. – Я приходила к ней три раза в неделю. В понедельник, – женщина начала загибать пальцы на левой руке, – в среду и в пятницу… или в субботу. Когда как. Если она была занята в пятницу, то тогда в субботу. Лидия Романовна очень следила за собой.
– Вы говорите, что приходили делать массаж в понедельник, среду и в пятницу…
– Или в субботу!
– Да, я понял, иногда в субботу. Но сегодня у нас четверг, а вы тем не менее пришли. Почему?
– Так она ж сама сказала, чтоб я не приходила в среду.
– Сказала? Лично?
– Нет, позвонила. У меня было назначено вчера на девять вечера, а она позвонила…
– Простите, я перебью вас, она говорила по телефону лично с вами?
– Нет, я была у клиентки, она говорила с хозяйкой, Раисой Филипповной.
– Хозяйкой?
– Ну, да. Я работаю в дамском салоне «Желтый ирис», его хозяйка – Раиса Филипповна Мерзлякова.
– Понятно. Когда же Лидия Романовна говорила с вашей хозяйкой?
– Когда? Ну, не знаю точно, часов в шесть или семь.
– И хозяйка вам перезвонила, чтобы предупредить?
– Нет! – В тоне женщины слышатся нотки досады. Ей непонятно, зачем нужны все эти дурацкие вопросы, если человека убили, и нужно немедленно ловить убийцу. – У нас правило: каждый час или два перезванивать на работу, на всякий случай.
– Понятно. И что же она сказала?
– Ну, она сказала, чтобы я не ходила к Лидии Романовне сегодня, в среду, а пришла в десять утра завтра, в четверг. Ну, я и пришла.
– Руслана Андреевна, вы давно знакомы с Медведевой?
– Не очень, месяца три, наверное. До меня к ней ходила другая косметичка, Валя Зварич.
– Что случилось с Валей Зварич?
– Ничего не случилось. У нее был конфликт с Лидией Романовной.
– Какого рода конфликт?
– Я не знаю подробностей, но, кажется, Валя ей нагрубила. И Лидия Романовна велела ее больше не присылать.
– Значит, вместо Вали стали присылать вас?
– Ну, да.
– И вы с ней ладили?
– Лидия Романовна была настоящая дама, не жадная. И вещи отдавала, какие не нужно. Очень приличные вещи, почти неношенные.
– Она была вами довольна?
– Ну… я думаю, да. Всегда расспрашивала о семье.
– У вас есть семья?
– У меня есть муж, – женщина поджала губы. – В Надыме. Я оттудова уехала год назад.
– Почему же, если не секрет?
– Не секрет. Надоело его пьянство беспробудное. Скандалы надоели. Бабы его надоели. Кобелина паршивый! – В голосе ее зазвенели слезы. – Теперь пишет, зовет назад. Конечно, кто ж его так обихаживать будет, как я? Попробуй, найди другую такую дуру. А только не поеду я! Подохну, а не поеду!
– Успокойтесь, Руслана Андреевна. – Кузнецов налил в стакан воды из литровой бутылки «Перрье» и протянул женщине. Та залпом выпила. – А теперь вспомните, пожалуйста, кого вы видели в доме Лидии Романовны во время своих сеансов… массажа? Возможно, знакомых, друзей?
– Никого не видела!
– Никогда?
Женщина задумалась. Кузнецов не торопил. После паузы она сказала неуверенно:
– Вот разве артистку.
– А как ее зовут, артистку эту, не помните?
– Элла вроде. Элла! Точно, Элла.
– А фамилии ее не знаете?
– Не знаю.
– Откуда вы знаете, что она артистка?
– Она сама рассказывала, что работает в нашем театре… название такое еще не наше. Молоденьких играла. А сама уже старая.
– Инженю?
– Вроде. Странная такая.
– В чем же странность?
– Говорила что попало. У генеральши маски на стене – страх один, так она говорила, что из настоящих людей сделаны. И могут порчу навести. Да и посмотреть на нее – сразу видно, что не все дома.
– Она была подругой Лидии Романовны?
– Да, они дружили, когда молодые были… Лидия Романовна после смерти мужа опять сюда вернулась. Но…
– Но?
– Как бы это сказать… Лидия Романовна вроде как насмехалась над ней… не по-доброму.
– Почему вы так думаете?
– Называла ее «наша ведьма».
– А Элла как на это реагировала?
– А что – Элла? Смеялась, конечно, чтобы не злить Лидию Романовну. А сама продукты у нее из холодильника воровала. Стыдоба!
– Воровала?
– Ну да! Я раз закончила массаж, маску питательную положила и пошла в кухню кофе себе сделать. А она там! Выгребает из холодильника и себе в сумку. Увидела меня, чуть не упала, смотрит молча, потом говорит, Лидия Романовна сказала забрать кое-что… а сама красная, слезы от стыда на глазах. Она ее ненавидела!
– Почему вы так думаете?
– Ну, как же! Лидия Романовна – богатая, все ее знают, муж генералом был, а эта – никто. Девочек играла. Она перед ней все время: «Лидочка, Лидочка», а у самой, когда не смотрят на нее, лицо аж страшное делается…
– Понятно. А еще кто бывал у Лидии Романовны?
– Я больше никого не видела.
– Хорошо, Руслана Андреевна, а теперь постарайтесь вспомнить… – Кузнецов сделал паузу и внимательно посмотрел на сидящую перед ним женщину. Она, в свою очередь, приоткрыв рот, смотрела на него. – Вспомните, какие ценные вещи были в квартире. Возможно, Лидия Романовна показывала вам что-то или рассказывала…
– Какие ценные вещи? – женщина настороженно смотрела на следователя. – Деньги?
– Не только. Ювелирные изделия, антиквариат.
– Деньги были. В ящике туалетного столика, в спальне, толстая пачка долларов. Я сама видела.
– А еще? Драгоценности?
– Был платиновый браслет, старинный, с бриллиантами. Еще часы, очень дорогие, покойного генерала… Еще рубиновое колье, она его никогда на снимала, только на ночь. И серебряная женщина.
– Что за женщина?
– Подсвечник такой. Женщина держит факел, а в него свечки вставлены! Да он и сейчас на серванте стоит, я видела. Лидия Романовна говорила, ему двести лет, один итальянский мастер делал. Больше вроде ничего не знаю.
* * *– Ну, что там у тебя? – спросил Кузнецов своего помощника капитана Николая Астахова, который закончил опрос соседей и вернулся в квартиру Медведевой. Тело убитой женщины уже увезли, следственная бригада закончила свою работу и тоже уехала. Дверь девятой квартиры была закрыта и опечатана. Они отказались от машины и пошли пешком. Во-первых, недалеко, во-вторых, по дороге можно было спокойно поговорить.
– Кое-что есть, – отвечал Коля. – Соседка из седьмой квартиры, что как раз напротив медведевской, инициатор вторжения, рассказала обо всех, кто бывал у генеральши. Видимо, подсматривала. Очень ценный свидетель. (Кузнецов хмыкнул.) Говорит вот только много, нервы, говорит, никуда, все никак не успокоится. Вся их компания до смерти перепугалась. Это же надо такое учудить! Но с другой стороны, если бы не они, два-три дня мы бы точно потеряли. – Коля достал носовой платок и высморкался. – У другой соседки, той, с ключом, недоразумение по имени Шалимар, размером с крысу, и характер крысиный. Вцепился мне в брюки. Тоже нервы. И дрожит весь, шерсти никакой, светится насквозь. Список узкого круга, так сказать, у нас в кармане. Ее убил свой – замок без следов взлома, она сама открыла дверь убийце. Квартира чистая, без следов обыска – убийца знал, что брать.
