Инна Бачинская - Два путника в ночи
Кирилл Семенович не позвонил на следующий день, что удивило Римму. Она была уверена, что его распирает желание обсудить с ней вчерашний ужин. Он не позвонил ни на второй, ни на третий день. Римма терялась в догадках о причинах подобной сдержанности и силой воли удерживала себя от звонка исчезнувшему другу. Он позвонил спустя две недели и попросил о встрече. Провожал ее домой, как обычно, но был официален, в глаза не смотрел, слюни не распускал, говорил мягко, но решительно, о том, что они – разные люди, что она должна его понять…
Изольда – это его жизнь, самый близкий ему человек… что им следует прекратить всякие отношения. Иза страдает! И он надеется, что она, Римма, поймет его правильно… Иза сказала, что, если бы Римма была его женщиной, то она с радостью ушла бы с их дороги… но это все не то. Кирилл Семенович говорил вдохновенно, не глядя на Римму, видимо, упиваясь ролью Вожака стаи, делающего выбор. В тоне его была укоризна…
«Идиот! – думала оторопевшая Римма. – Боже, какой идиот!»
Абсурдность ситуации раздражала ее. Это ничтожество, интриган с фальшивыми сердечными припадками, дает ей отставку! И она должна выслушивать весь этот бред!
– Иза говорит, – продолжал меж тем Кирилл Семенович, – что она будет за меня бороться.
Это было так неожиданно, что Римма расхохоталась:
– Только не со мной! И вообще идите вы оба… подальше!
В короткое словечко она вложила столько чувства и произнесла его так громко, что Кирилл Семенович испуганно оглянулся.
* * *– Неужели ты так и сказала? – не поверила Людмила.
– Клянусь! – заверила ее Римма. – И ты знаешь, мне сразу стало легче.
– Я их не понимаю, – сказала Людмила задумчиво. – Твой Вожак, мой Ленька! Алексей Генрихович тоже… Женька… Какие-то они…
– Невзрослые! – подсказала Римма. – Пацаны. Особенно Женька.
Женька, который не пропускал ни одной юбки, был мужем Антонины. О его романах знали все, кроме жены.
Воцарилось молчание. Трещали цикады, чуть шелестели листья кустов от легкого ветерка. Взошла луна, такая громадная и идеально круглая, какой никогда не бывает в Европе. Она висела над живой изгородью, как радостная спелая дыня. Девушки сидели, обхватив руками колени, смотрели на луну. Вдруг нежно просвистела птица… совсем рядом. Ей ответила другая…
– У них здесь даже луна не такая, – сказала Людмила. – Она как будто… улыбается, а от нашей мурашки по коже. Всякие покойники на ум приходят, вампиры…
– Эй, улыбающаяся луна! – громко сказала Римма. – Луна-лунища! Пошли мне большую любовь!
Луна с любопытством смотрела на девушек.
– Рим, а вдруг она понимает? – прошептала Людмила.
– Конечно, понимает, – ответила Римма. – Смотри, подмигнула! Представляешь, Людмила, эта луна видела, как они любили друг друга, их любовь была полна духовного смысла и радости…
– Кто любил? – не поняла Людмила.
– Древние боги. Я хочу такую любовь… чтоб сильнее смерти! Слышишь, луна? Я хочу… его!
– Кого?
Римма рассмеялась.
– Он рассказывал о гармонии между мужчиной и женщиной, и я подумала – чем черт не шутит? А вдруг есть гармония?
– Игорек? – удивилась Людмила. – Он же совсем еще… мальчик!
– Хочу мальчика, читающего «Камасутру»! Козлы-мужики меня больше не… волнуют.
Людмила всматривалась в лицо Риммы, пытаясь понять, шутит она или говорит серьезно.
– Эй, луна! Эту ночь я проведу с нашим гидом Игорем Дмитричем. Надеюсь, Светка меня не прибьет.
– А что сказать Антону?
– Скажи, что Игорь Дмитрич после чтения «Камасутры» проводит со мной практические занятия!
Девушки расхохотались.
Глава 10
Дама в кресле
Просто одетая женщина средних лет с невыразительным лицом нажала на кнопку звонка квартиры номер девять. Тишина в ответ. Она нерешительно оглянулась, потом нажала еще раз. И снова звук замер где-то в глубине квартиры. Женщина шагнула к лестничному пролету и посмотрела вниз. Было около десяти утра, и все, кто работает, уже давно уехали. Машина, забирающая мусор, приезжала в семь, тогда же выгуливали собак. После этого наступало недолгое затишье – двор и подъезд были безлюдны. Вскоре домохозяйки выйдут за продуктами, почтальон принесет почту, и, если день будет теплый, усядется на скамейки у дома дворовый ареопаг из старушек-пенсионерок.
Женщина давила на кнопку звонка, на плоском лице ее было написано недоумение. Потом, решившись, она позвонила в квартиру напротив под номером семь. Женский голос спросил, кто там, и она сказала торопливо:
– Я к Лидии Романовне, массаж делать, а ее нет… Сама назначила на десять! Вы не видели ее, может, ушла куда?
Дверь распахнулась, и на пороге возникла толстая одышливая женщина в пестром халате. Смерив массажистку любопытным взглядом с головы до ног, она сказала:
– Не-а, не видала. Может, в магазин пошла?
– Как же, в магазин! – возразила массажистка. – Она по магазинам не ходит. Ей все из стола заказов привозят. Назначила мне на десять…
В голосе ее появились плаксивые нотки. Толстуха, оставив дверь своей квартиры открытой, пересекла лестничную площадку и забухала кулаком в соседскую дверь.
Кто-то, тяжело дыша, поднимался по лестнице. Появилась соседка с четвертого этажа, нагруженная сумками, остановилась. В восьмой квартире затявкала собачонка. А в девятой по-прежнему было тихо. Женщины стояли на лестничной площадке и обсуждали создавшуюся ситуацию.
– Может, опять сердце схватило, – сказала толстуха. – Она ж одна живет. В прошлый раз ей «Скорую» вызывала артистка, ее подруга, а сейчас, может, некому было. Так и помереть недолго, – она высказала то, о чем подумали две другие женщины.
– Полицию нужно, – сказала соседка с четвертого.
– При чем здесь полиция, – сказала женщина с сумками. – Они и не подумают взламывать дверь. Мало ли куда она пошла, а вы сразу – полицию.
– Да не могла она никуда пойти! – перебила ее массажистка. – Она ни за что массаж не пропустит. А может, ключ есть? У соседей?
– У меня нет, – сказала женщина с сумками. – Я ее вообще нечасто видела.
– У Клары Аркадьевны из восьмой должен быть. Они вроде дружили, – сказала толстуха.
Женщины некоторое время смотрели друг на друга, раздумывая. Затем толстуха решительно двинулась к восьмой квартире и нажала на кнопку звонка. Дверь распахнулась немедленно, как будто там, за дверью, только того и ждали, на площадку выскочило крошечное дрожащее существо, почти без шерсти, с большими розовыми ушами летучей мыши. Существо звонко затявкало. Вслед за ним вышла изящная пожилая дама в черных брюках и длинном, ангорской шерсти, свитере и вопросительно взглянула на взволнованную группу на площадке.
– Клара Аркадьевна, – начала толстуха, – у вас случайно нет ключа от квартиры Лидии Романовны?
– Что происходит? – строго спросила дама. – Зачем вам ключ? Шалимар, замолчи! – прикрикнула она на существо с розовыми ушами.
– Тут вот пришла массажистка, – объяснила толстуха, указывая на невзрачную женщину, – а Лидия Романовна не открывает. И никто ее не видел сегодня… Может, случилось чего?
– Да что могло случиться? – удивилась дама, которую назвали Кларой Аркадьевной. – Может, забыла. Я не вижу ровно никакой причины для паники!
– А ключ у вас есть? – настаивала толстуха.
– Ключ у меня есть, – с достоинством сказала Клара Аркадьевна, – но дверь я, разумеется, открывать не буду. Ерунда какая!
– А вдруг ей плохо?
– Глупости! – отрезала Клара Аркадьевна. – Вышла куда-нибудь, только и всего.
Толстуха пожала плечами. Она была разочарована. Ей страшно хотелось побывать в квартире генеральши. Клара Аркадьевна, вынеся вердикт, однако, не спешила уходить. Женщины продолжали стоять на лестничной площадке. Шалимар присел на половичок у двери. Клара Аркадьевна надавила на кнопку звонка квартиры Лидии Романовны. Мелодичный звук отозвался в глубине квартиры. Она подождала минуту и надавила на кнопку еще раз.
– Ей недавно «Скорую» вызывали, – сказала, ни к кому не обращаясь, толстуха. – Сердце схватило. Артистка вызывала.
Клара Аркадьевна, казалось, раздумывала. Снизу послышались тяжелые шаркающие шаги. Клара Аркадьевна перегнулась через перила и позвала:
– Максимилиан Павлович! Поднимитесь к нам на минутку!
– Доброе утро, Клара Аркадьевна! – ответили снизу. – А в чем дело?
– Тут у нас небольшая проблема возникла.
– Иду! – ответил мужчина и стал неторопливо подниматься по лестнице.
Десять минут спустя соседи осторожно вошли в прихожую квартиры генеральши Медведевой. Шалимар жался к ногам хозяйки.
– Лидия Романовна! – громко позвала толстуха. В квартире было тихо, казалось, сюда не проникают звуки извне.
Потом толстуха, которую звали Клавдия Ивановна, будет рассказывать, что у нее волосы встали дыбом от дурного предчувствия, потому что тишина была, как на кладбище…
– Ну, просто, мертвая тишина, и даже как бы эхо отозвалось!
