Татьяна Иванова - Алмазы французского графа
— Понятно! — заключил майор Камушев. — Стало быть, других родственников у профессора нет?
— Нет! — подтвердила Вера Васильевна.
Оперативники после работы экспертов отправили труп в морг, опечатали квартиру и, попросив Веру Васильевну сразу же сообщить им о приезде сына профессора, уехали.
ГЛАВА 2
Телефонный звонок с сообщением о смерти отца застал Валерия Витальевича на работе. Ему сообщил об этом лейтенант оперативного отдела Рокотов.
Выслушав сообщение, он с грохотом опустил телефонную трубку на рычаг и тупо уставился на сидящего рядом сотрудника, Виктора Аркадина.
— Что? Что случилось, Валера?
— Сообщили, что кто-то убил моего отца. Да, как это возможно? — все еще не веря в страшное известие, воскликнул Валерий, и в отчаянии стукнул кулаком по столу. — Почему убили, за что его можно было убить? Абсурд какой-то!
Долгожданный отпуск, которого с нетерпением ждал Валерий, после трех лет работы в крупной питерской компании по продаже недвижимости, где он работал ведущим юристом, предвиделся только через пару недель.
— Как же я сорвусь сейчас, а Аркадин?
— Обратись к руководству, пусть вызывают из отпуска Обертынского, — посоветовал Виктор. — А что еще остается делать в такой ситуации?!
— Угу! Придется.
— Когда его убили? — спросил Аркадин.
— Не знаю. Я не спросил, а лейтенант сказал только, что труп был обнаружен сегодня в полдень.
— Тебе надо срочно отправляться в Москву, срочно! Ты, давай-ка, посиди, приди в себя и соберись с мыслями. Подумай, прежде всего, что тебе следует с собой взять, а я, пожалуй, сам схожу к руководству.
Сборы с помощью Аркадина состоялись быстро, и вечером Валерий уже отправился на самолет, который вылетал в Москву ночным рейсом в одиннадцать пятьдесят.
— Ну, пока! — попрощался Аркадин, высадивший друга у аэродрома, — если что, держи меня в курсе, о, кей?
— Хорошо, Витя, спасибо тебе! — поблагодари его Валерий.
Организацию похорон профессора Ларионова взяла на себя администрация университета, да и Вера Васильевна старалась изо всех сил, чему Валерий был очень признателен. И когда, наконец, в просторной квартире профессора собрали последний поминальный стол, Валерий с облегчением вздохнул, только теперь осознав, что обязательный ритуальный процесс прошел вполне благополучно.
На следующий день после похорон в десять часов утра к Валерию заехал руководитель группы расследования, майор Камушев, и, выразив соболезнование, попросил уделить ему некоторое время для беседы.
Валерий пригласил его в рабочий кабинет отца, и Камушев, выбрав удобное профессорское кресло, расположился в нем.
— Валерий Витальевич, ваша соседка, Смердюкова Вера Васильевна, сообщила, что Вы проживали в Питере, и что наведывались к отцу в последнее время редко по причине занятости, но, тем не менее, мне хотелось бы задать Вам ряд вопросов.
— Конечно, конечно! — кивнул Валерий. — Вы же понимаете, что я больше, чем кто-либо другой заинтересован в этом расследовании, и потому очень признателен, что Вы, как руководитель, прибыли ко мне лично. — Он благодарно улыбнулся. — Может, кофейку сварить, а, товарищ майор?
— Сварите, я с удовольствием выпью.
— Вот и славно! С этим я, как заядлый холостяк, управлюсь быстро.
На столе лежали семейные фотоальбомы, которые Валерий рассматривал как раз перед приходом майора.
— Вот, можете пока альбомы посмотреть, чтоб не скучать, — предложил он Камушеву.
За кофе Камушев расспрашивал Валерия об отце. Прежде всего пытаясь выяснить, чем занимался профессор в последнее время.
— Вот о последнем времени я рассказать затрудняюсь. Навещал его очень редко, а из телефонных разговоров, сами понимаете, мало чего узнаешь. — Молодой человек развел руками.
— Ладно, расскажите тогда о том, что Вам известно.
— Да, собственно, кроме работы, и общения с друзьями, ничем таким отец не занимался.
— А что Вам известно о его друзьях, с кем он общался больше всего?
— В основном, поддерживал постоянные дружеские отношения с двумя людьми. — Валерий открыл фотоальбом.
— Вот здесь на фотографии папа снят с женщиной, видите, — Валерий указал на одну из фотографий. — Это Белова Софья Максимовна, его подруга. Я помню ее столько, сколько себя самого.
— Она живет в Москве?
— Да. На Садово-Кудринской. Мы с родителями часто ходили к ней в гости.
— Она одна живет?
— Ну, сначала, конечно же, жила с мужем. Я, правда, его не помню. Умер рано. А потом с внучкой Катериной. Софья Максимовна ее воспитывала. Катя, — дочь ее сына. Мать девочки умерла не то при родах, не то вскоре после них, я точно не знаю. А сын Софьи Максимовны, Леонид, спустя два года женился и уехал с новой женой куда-то на север. Девочка, естественно, осталась с бабушкой. Ну, а потом в новой семье Леонида появилось еще двое детей. Словом, Катя там не пришлась ко двору и жила у бабушки вплоть до замужества.
— Понятно. А второй?
— Что?
— Я интересуюсь вторым человеком, с которым Ваш отец поддерживал близкие дружеские отношения.
— Это Дмитрий Сергеевич Купидонов. Он живет в другом городе, и потому я лично с ним не встречался. Знаю только, что знакомы они с отцом, так же, как и с Софьей Максимовной с детства.
— И в каком городе он живет?
— В Туле. Помню, отец часто заказывал телефонные переговоры с Тулой и общался с ним. Кстати, у отца тоже было несколько его фотографий, сейчас я Вам покажу. — Валерий принялся перелистывать альбомы. Однако фотографий отцовского друга не обнаружил.
— Что? — вопросительно взглянул на него майор.
— Фотографий туляка нигде нет. Возможно, отец зачем-то вытащил их из альбомов.
Майор насторожился и сделал пометку в своем рабочем блокноте.
— Вы думаете, это может иметь какое-то значение? — спросил у него Валерий.
— Пока не думаю. Но обратить на это внимание надо. Я просто взял себе это на заметку.
— Одним словом Вы, Валерий Витальевич, были знакомы с тульским другом отца только понаслышке? — уточнил майор.
— Да, именно так.
— Ладно… Ладно! — задумчиво произнес он и побарабанил пальцами по столу.
— Валерий Витальевич, что еще Вы можете мне рассказать?
Валерй задумался.
— Да, собственно, больше ничего. У отца, конечно же, было немало знакомых, в том числе и на работе, но знакомствам этим он не придавал особого значения, вернее, они не представляли для него большой ценности.
— Почему Вы так думаете?
Валерий улыбнулся и пожал плечами.
— Насколько мне известно, самым ценным для отца были его студенты. Он бесконечно готов был возиться с ними, вечно устраивал какие-нибудь дополнительные семинары, а иногда даже водил своих подопечных на экскурсии. А однажды, еще при жизни мамы, привел всю группу домой. — Их было человек двадцать. На кафедре в тот момент затеяли ремонт, в помещении им было отказано. Одним словом, вся эта толпа собиралась у нас потом два раза в неделю в течение целых двух месяцев, и мама, надо отдать ей должное, терпела. Вот такие дела, — заключил Валерий и вопросительно взглянул на майора.
— Да, маловато будет, прямо скажем, совсем негусто! Ну, да ладно! Как говориться, негде взять и тут уж ничего не поделаешь! — вздохнул Камушев.
— Валерий Витальевич, и все же, Вы должны напрячь свою память, покопаться в воспоминаниях, и, возможно, вспомнить что-нибудь неординарное, — то, что покажется Вам важным или значимым. Ведь Вы же понимаете, что при таком малоинформативном положении вещей, расследование проводить очень сложно. Не стану от Вас скрывать, что у нас, на сегодняшний день, практически нет никаких зацепок. Мои ребята, правда, сегодня с самого утра работают в университете, может там что-то добудут, как знать, но пока, увы! И еще. Если у Вас есть возможность, не уезжайте пока из Москвы. Мало ли какие вопросы у нас могут возникнуть. А по телефону, сами понимаете, какой разговор!
— Хорошо! У меня как раз сейчас есть такая возможность. Через несколько дней намечается очередной отпуск.
— Вы не планировали куда-нибудь уехать?
— Ну, если только в последнюю неделю. А сначала я планировал просто выспаться.
— Так осуществите это в Москве, а не в Питере.
— Придется!
ГЛАВА 3
Катерина захлопнула за мужем дверь, и, чертыхнувшись, направилась в спальню, на ходу завязывая халат.
— Опять испортил настроение с самого утра. — Забубнила она. — Вчерашнего ему показалось мало!
У Володи в последнее время были крупные неприятности на работе, и всю эту неделю он возвращался домой "не в себе". На вопрос своей молодой жены, — "что случилось", отвечал резко и раздраженно. — Отстань, тебя это все равно не касается!
