Эллери Куин - Кот со многими хвостами. Происхождение зла
— Пробившись сквозь заросли научных терминов, — ухмыльнулся Джимми, — я наконец понял, в чем дело. Эта двадцатитрехлетняя кровожадная ведьма в человеческом облике душит Абернети, Вайолет Смит, О'Райли, Монику, Битрис Уилликинс и малютку Ленор Ричардсон, только чтобы успешно избавиться от своей искалеченной кузины Симоны. Квин, вы давно показывались врачу?
— Селеста потратила на Симону пять лет жизни, — терпеливо сказал Эллери. — Сколько еще, ей предстояло потратить? Десять? Двадцать? Симона могла жить и жить. По-видимому, Селеста отлично ухаживала за сестрой — медицинское обследование не обнаружило на теле Симоны пролежней, предотвращение которых в подобных случаях требует постоянного внимания. Но Селесте отчаянно хотелось самой добиться успеха в жизни, вырваться из тесного и унылого окружения, куда поместило ее существование Симоны. Она молодая, красивая, страстная девушка, а жизнь с Симоной истощала ее эмоционально. И наконец, однажды ночью — не на прошлой неделе, а, скажем, в прошлом мае — Селеста находит состояние, которое Симона все эти годы держала в тайне от нее и обладание которым позволило бы ей удовлетворять свои желания в течение длительного периода. На пути к обладанию деньгами стоит только кузина Симона. Селеста не может бросить беспомощную калеку…
— И поэтому она ее убивает, — фыркнул Джимми. — А заодно и еще шестерых.
— Мы, очевидно, рассуждаем о персоне с весьма путаными мотивациями и представлениями…
— Беру свои слова назад. Вы нуждаетесь не в медосмотре, Квин, а в том, чтобы вас сразу же уволокли в психушку.
— Джимми, я не говорил, что Селеста убила Симону и всех остальных. Я даже не утверждал, что это вероятно, а просто соединил факты в одну из возможных последовательностей. Но когда убиты уже семь человек и может быть убито еще неизвестно сколько, могу ли я исключать Селесту только потому, что она молода и привлекательна?
— Да, но если ваша теория верна, то Селеста — маньяк.
— Прочтите вчерашнее интервью с доктором Казалисом — знаменитым психиатром. Он советует искать маньяка, чья внешность очень обманчива. Должен сказать, его рассуждения весьма убедительны.
— Я как раз тот маньяк, — процедил Джимми сквозь большие зубы, — который слишком долго выглядел нормальным. Ну, держитесь! — И он перепрыгнул через стол, словно это был парапет бассейна.
Однако Эллери быстро отскочил, и Джимми приземлился на пол, ткнувшись носом в расплескавшийся кофе.
— Должен заметить, вы ведете себя глупо, Джимми. С вами все в порядке?
— Я вам покажу, грязный клеветник! — вопил Джимми, молотя кулаками по воздуху.
— Ну-ну, сынок. — Инспектор схватил Джимми за руку. — Вы чересчур начитались книг Эллери.
Побледневший от гнева Джимми стряхнул руку инспектора.
— Найдите кого-нибудь другого для ваших грязных делишек, Квин. Я с этим покончил. Более того, я намерен предупредить Селесту о том, что ей угрожает, и рассказать ей, как вы уговорили меня собирать для вас мусор! Если после этого ее будет тошнить от одного моего вида, то я это заслужил!
— Пожалуйста, не делайте этого, Джимми.
— Это еще почему?
— Из-за нашего соглашения.
— Тогда предъявите его в письменном виде. По-вашему, вы купили мою душу, Мефистофель?[57]
— Никто не втягивал вас в это силой. Вы пришли ко мне и предложили ваши услуги. Я принял их на определенных условиях. Помните?
Джимми, насупившись, молчал.
— Вы дали мне слово. Неужели вы его нарушите?
— Вы понимаете, о чем меня просите?
— Сдержать ваше слово.
— Но я влюбился в нее!
— О, — промолвил Эллери. — Это в самом деле скверно.
— Так скоро? — воскликнул инспектор.
Джимми расхохотался.
— А в ваши дни время отмечали по часам, инспектор?
В дверь позвонили, и Квины быстро переглянулись.
— Кто там? — спросил инспектор.
— Селеста Филлипс.
Джимми Маккелл коршуном рванулся к двери.
— Джимми! Ты не говорил мне, что собираешься…
Он обнял ее своими длинными руками.
— Джимми! — Селеста, смеясь, вырывалась.
— Я хочу, чтобы ты знала! — рявкнул Джимми. — Я люблю тебя!
— Джимми, что с тобой?..
Но он сердито чмокнул ее в губы, выбежал за дверь и бросился вниз по лестнице.
— Входите, Селеста, — пригласил Эллери.
Девушка вошла, густо покраснев и ища пудреницу. Помада на ее губах размазалась, и она слегка подкрасила их, глядя в зеркальце.
— Не знаю, что и сказать. Неужели Джимми с утра напился? — Селеста засмеялась, но была смущена и, как показалось Эллери, слегка напугана.
— По-моему, — заметил инспектор, — он знал, что делает. Верно, Эллери?
— А по-моему, это дает повод для обвинения в нападении.
— Все в порядке, — улыбнулась Селеста, убирая зеркальце. — Но я правда не знаю, что сказать.
Сегодня она была одета скромнее, но в новое платье. «Ее собственное, — подумал Эллери. — Купленное на деньги Симоны».
— Ситуация, не предусмотренная миссис Пост[58]. Полагаю, Джимми обсудит ее с вами в деталях при первой же возможности.
— Садитесь, мисс Филлипс, — предложил инспектор.
— Спасибо. Но что с ним произошло? Он выглядел расстроенным. Что-нибудь не так?
— Когда я впервые объяснился девушке в любви, то обнаружил, что комкаю в руках лучшую шляпу ее отца. Эллери, ты ожидал мисс Филлипс сегодня утром?
— Нет.
— Вы велели мне прийти, когда мне будет о чем доложить, мистер Квин. — Ее черные глаза были обеспокоенными. — Почему вы просили меня узнать все, что смогу, о Джимми Маккелле?
— Помните наш договор, Селеста?
Она посмотрела на свои наманикюренные ногти.
— Ну-ну, Эл, не начинай ворчать раньше времени, — добродушно сказал инспектор. — Поцелуй аннулирует все контракты. Что касается вашего вопроса, мисс Филлипс, то тут нет никакой тайны. Джимми Маккелл — репортер. С его стороны это могла быть уловка с целью проникнуть в самую сердцевину расследования дела Кота и опередить своих коллег. Нам следовало убедиться, что интерес Джимми — личный, как он утверждал. По-вашему, он не лгал?
— Джимми честен до отвращения! Если вас это беспокоило…
— Ну, тогда все в порядке, — просиял инспектор.
— Но коль скоро вы здесь, Селеста, — вмешался Эллери, — то можете сообщить нам все остальное.
— Едва ли я могу что-нибудь добавить к тому, что Джимми уже рассказал вам на прошлой неделе. Он никогда не ладил с отцом с тех пор, как вернулся из армии, и они почти не разговаривали друг с другом из-за того, что Джимми хотел жить по-своему. Он действительно платит отцу восемнадцать долларов в неделю за питание. — Селеста хихикнула. — Джимми говорит, что повысит плату до семидесяти пяти, как только юристы покончат со всей волокитой.
— Юристы?
— Да, которые занимаются состоянием его деда.
— Вот как? — оживился инспектор. — Это интересно.
— Отец миссис Маккелл был очень богатым человеком, он умер, когда Джимми было тринадцать лет, и оставил своим внукам — Джимми и его сестре — большое состояние под опекой. Доход с капитала должен был начать выплачиваться, когда внукам исполнится тридцать. Моника уже семь лет получала свою долю, а Джимми оставалось ждать еще пять лет. Он занялся этим делом, так как по завещанию деда, если один из внуков умрет, все состояние — основной капитал и доход — сразу же переходит к другому. Это миллионное состояние, но Джимми очень не нравится, что оно досталось ему в результате гибели Моники… В чем дело?
Эллери смотрел на отца.
— Каким образом это упустили?
— Не знаю. Никто из Маккеллов ни слова не говорил об этом. Конечно, рано или поздно мы бы все равно узнали…
— Что узнали? — с тревогой спросила Селеста.
Никто из мужчин не ответил.
Девушка поднялась:
— Вы имеете в виду…
— Тот факт, — отозвался Эллери, — что смерть Моники Маккелл означает целое состояние для ее брата, живущего на жалованье репортера. То, что в нашей невесёлой профессии, Селеста, именуется мотивом.
— Мотивом?!
Гнев, закипевший внутри, вырвался наружу, преобразив девушку. Прежде чем ее ногти впились ему в кожу, Эллери подумал: «Как кошка!»
— Вы использовали меня, чтобы завлечь Джимми в ловушку!
Эллери схватил ее за руку, отец поспешил ему на помощь.
— Подумать, что Джимми способен на такое! Я все ему расскажу!
Рыдающая Селеста вырвалась и убежала.
* * *Из окна они видели, как Селеста Филлипс выбежала на улицу, а Джимми Маккелл шагнул ей навстречу из ниши полуподвала. Должно быть, он сказал что-то, так как девушка повернулась, опустив взгляд. Потом она сбежала вниз по каменным ступенькам и бросилась к нему, рыдая и пытаясь что-то сказать. Джимми, видимо, успокаивал ее, но Селеста приложила ладонь к его рту.
