Сергей Сибирцев - Привратник Бездны
Затеял между делом и стирку в допотопной отечественной "Малютке", в который раз давая себе честное пречестное слово, что на днях непременно же разживусь порядочной современной, по возможности, германской, стирально-сушильной системой. Пересилю свою всегдашнюю нелюбовь к шастанью по магазинам, - доеду до ВВЦ, а уж там сориентируюсь...
Выкручивая очередной здоровенный двуспальный пододеяльник, еще раз торжественно поклялся - после очередной рабочей смены не отлеживать дурные ленивые бока, а снять нужную сумму (не в родном офисе, там у меня годовые проценты копятся) в обыкновенном полугосударственном Сбербанке, и...
На этих мечтательных здравомыслящих картинках и протарахтел мой старинный чужеземный телефон. Вновь напомнив о моей давнишней мечте: приобрести зуммерный аппарат с определителем. Собираюсь осуществить эту детскую грезу именно с "той" кошмарной осенней ночи...
Старый мой приятель-телефон заполошно-настырно подавал все признаки своей неувядаемой жизнестойкости. Как бы по-стариковски едко дребезжа: мол, и мы на что-то еще годны - дринь-передринь!!!
И вот тут-то меня осенило: этакая беспардонная манера свойственна одной моей уличной страннице, которую стал уже подзабывать...
Оставив в покое толстенный удавный жгут пододеяльника, - услугами прачечных всегда брезговал пользоваться, - обстоятельно, явно провоцируя себя на неспешность, вытер руки. Мелькнула дурашливая мысль: а не смазать ли натруженные холостяцкие персты кремом для рук...
Не срубая углы, отправился в комнату. Возле изголовья во всю буянил элегантно-жабного колера, когда-то модный геометрически приплюснутый пластмассовый аппарат.
Грубоватым хозяйским жестом подхватил плоско изогнутую трубку, и, с интонацией пресыщенного миллионами звонков телешоумена, вякнул, точно отпыхнулся:
- Да, слушаю вас...
- Он еще слушает! Дружбанчик, отлепился, что ли от кого? Я уж подумала - все, голяк с моим кексом Володечкой. Ну, помнишь уговор насчет пистончика? У меня парочка классных гандончиков джапанских! Загеленные? А хочешь - и так, а?
- Опять, милаша, хамишь. А, впрочем, бог с тобой, золотая рыбка. Ежели иначе не обучены. Послушай, деточка, - ну пошутили пора и честь знать. Зачем тебе, так сказать, старье? И потом, статью в УК о растлении маменькиных дочек, вроде не отменили. Вот когда отменят... В общем, гуд бай, бэби! И, пожалуйста, сделай милость, - не звони больше. У меня своих дел - взрослых, вредных, заметь, для здоровья - предостаточно. Оболтуса, таких же вредных лет, воспитываю. А тут еще, можно сказать, дочка нашлась-обнаружилась прямо... на улице. Смешно! Все, деточка, привет родителям!
И не кладя трубку, нажал свободной правой пятерней на рычажок телефона. Ну, вот и все приключения на сегодня. Забавная, все-таки птаха привязалась... Липучая, главное! Нет, все правильно! Таких шустрых следует отшивать сразу... Впрочем, эта неугомонная козочка, все равно отзвониться. И непременно скажет какую-нибудь девчоночную гадость...
Мелодичный, мягко вызванивающий забавную электронную трель, дверной звонок (старый страшный допотопный электрооповещеватель, сменил через неделю, после "ночных событий") предуведомил меня, что кто-то горит желанием пообщаться со мною, таким нелюдимым.
Отныне у нас (с котом, разумеется) дверь бронированная, сваренная из пары стальных листов, оснащенная фирменными сейфовыми замковыми штырями-языками, специальным потайным внутренним засовом, который разве что от автогена смягчит свой железный литой нрав. Военный телескопический глазок так же внушал уверенность в прочности и скрытности оборонительных рубежей нашей малогабаритной секционной крепости.
Впрочем, эти хитроумные военизированные охранительные сооружения все равно были глупостью взрослого дитяти, уверовавшего, что таким примитивным образом можно превосходно поиграть в прятки с нехорошими злобными дядьками.
Не знаю, но этот монументально сейфовый бред, как бы игнорируя весь мой умудренный скептицизм, привносил в мою контуженую душу некоторое спасительное (а сущности, относительное, страусинное) умиротворение.
Дверная электрическая трель не прекращала своей занудной птичьей песни ни на секунду, будоража некоторые мало уютные воспоминания, именно своей настойчивостью и церемонностью...
Однако сердечного панического трепета мой как бы заждавшийся (до сего дня, до сей минуты, настроенный на волну нежданных ночных визитеров) организм не позволил себе.
Я ждал, не только тех звероподобных наглецов, унизивших мою грешную трусливую плоть, но и того маломерного представительного мужчину, адепта неких тайных карательных возможностей, который вроде бы сумел мне, аффектированному балбесу, внушить какие-то странные тезисы о какой-то латентной непреходящей борьбе с тонкими (в том числе и явными, ныне чрезвычайно преуспевшими) силами мирового зла, и вроде бы даже завербовать меня в некий изотерический Орден справедливости, который представляет интересы некой могущественной организации, которая не то противостоит, не то ведет необъявленную третью Мировую войну...
Корректнейший Игорь Игоревич, тогда же рекомендовал ждать и быть готовым влиться в ряды "активных сторонников", и ничего более в этой прескверной жизни не страшиться...
Трель дверного звонка начинала напоминать идиотский индюшачий клекот!
Я прилежно делал вид, что меня в данную историческую дату нету за этой обыденно дерматиновой (осадной!) дверью. Я свободный холостякующий господин, - я могу быть сейчас, где мне заблагорассудится.
К примеру, - в Зоологическом парке. У вольера с экзотической птицей страус Эму. В крайнем случае, хмуро созерцаю - аппетитно отвратительную птицу, украшенную вислым, стариковски мошоночным зобом, - индюка...
Это сволочное мелодичное чириканье вдруг включило в моих мозгах некий мыслепроектор, который с невероятной сказочной быстротой возвратил меня со всеми потрохами в ту дивную бесконечную ночь престранных свиданий...
Меня пользовали в виде безропотного приспособления в банной процедуре.
И драили мою насквозь провонявшую шкуру, следует отметить, чрезвычайно ответственно, со всей физкультурной девичьей добросовестностью.
И уж, разумеется, я не пытался перевести сей обстоятельный гигиенический акт в более приземленный, интимный. Ничего подобного блудящего даже в мыслях не ворошилось, - а зря, говорил я себе по прошествии энного времени...
Отнюдь, - я пребывал в образе послушного примерного мальчика-барчука, которого дворовая крепостная дебелая девка изо всех своих крепостных сил и усердий избавляла от налипшей, кажется, в самые глубины пор, едучей унизительной мочевой слизи...
Изрядно надоевший беспрерывный птичий гостевой клекот-призыв, внезапно оборвался.
Я не без оснований подозревал, что за дверью, глумливо втихомолку подхихикивая, оттаптывая мой новенький каучуковый коврик, хорониться известная мне, малолетняя особа, тиская в ладошке сотовый переговорник...
Однако вслед за противно выжидательным затишьем, вновь затарахтел мой передохнувший телефонный могикан.
Определенно, тебя, дядя Володя, обложили. Нормальная планомерная нудная девчоночная осада...
И откуда в тебе, парень, столько глупости - раздаривать личные номера личных холостяцких телефонов?
А собственно, чего я трушу?
Боже мой, а почему бы ни попить чаю с представителем вредной очаровательно чуждой расы...
А стирку - к черту!
- Опять хулиганишь? - безо всякого предисловия начал я выговаривать в многократно задышанную чужими глотками мембрану, полагая компромиссно-мирным путем решить проблему нежданной (но тайно, ненавязчиво, ожидаемой) гостьи-грубиянки.
- Не вздумай открывать! Слышишь, ты, дружбанчик? Это не горбыль! Я рядом, в берложке Цимбалюка. Не вздумай, если... Эти козлы! - эти сучары-лошары хотят сгрести бабло с тебя! И ломятся кипишно сюда! Слышишь, не отпирай калитку! И не вздумай капнуть в ментуру! У них там свои люди прикупленные. Молодец, Цимбалюк, у него такие замочки с заморочками! Я говорю по...
Тахикардийные зуммеры дали ясно понять, - с хулиганистым абонентом приключилось нечто нездоровое и, возможно, насильственное...
Да, я не ошибся в своих светлых предчувствиях: "та" ночь решила вновь возвратиться в мое настоящее во всей своей предсказуемости и чаровательности. Возвратиться, не дожидаясь черного ночного разбойничьего часа...
Сумеречные существа с сумеречными намерениями вполне освоились с дневным образом жизни. Они - эти преподлые сущности - находят некий надмирный высший смысл, - осуществлять свою сумеречную премерзкую деятельность, именно на солнечном людном пространстве.
Сумеречным господам стало не обременительно некоторое дозированное паблисити.
Не одним же жалким продажным комментаторам, обозревателям, ведущим и прочим актеришкам-шестеркам блистать с телеэкранов, взирать с заглавных полос газет, лакированных журнальных и книжных обложек, выглядывать из электронных бездн Интернета...
