Дей Кин - Моя плоть сладка
— Потом появился Дон и навел всюду порядок. — Портье немного помолчал. — Нет, не понимаю, как такое могло случиться с Доном. Он вообще не боялся трудностей. Полагаю, на него напало внезапное сумасшествие. Между прочим, я видел Дона, когда он вернулся из Калифорнии, и он показался мне совершенно нормальным.
— Где? — наклонился к нему Коннорс. — Я хочу сказать, где вы его видели?
— На перроне вокзала. Его ждали не раньше следующей недели, но он приехал на молочном поезде в два часа утра. Тогда Дон не был особенно разговорчив, но я подумал, что ему не терпится поскорее вернуться домой. И только на следующий день, завтракая в закусочной, я узнал о случившемся.
— Но вы сказали, что видели его ночью.
— Всего несколько минут. Я спросил его, удалось ли получить деньги для цирка. Дон ответил утвердительно и показался мне очень довольным. Помню, как он сказал мне: «С теми деньгами, Мак, которые зашиты у меня в поясе, мы отлично преодолеем кризис».
— Он имел в виду деньги под закладную?
— Считаю, что так. Почти все цирковые дела делаются таким способом, по крайней мере, делались в то время.
— А что потом? — спросил Коннорс.
— Потом Дон, насвистывая, пошел по улице и свернул за угол. — Макмиллан снова наполнил стаканы. — Поверьте мне, мистер Коннорс, когда я узнал о происшедшем, я еле смог устоять на ногах и, дунув, меня можно было свалить на землю.
Коннорс отпил немного вина.
— Вы знали, вернее, в цирке знали, что Дональд Хайс неравнодушен к Тамаре?
Старик задумался.
— О себе отвечу — нет! Конечно, Дон, как водится, немного шутил с Тамарой, и она отвечала ему тем же. — Макмиллан пожал плечами. — Но когда один тип хочет уволочь кобылицу другого, он должен или быть совершенным идиотом, или заранее приготовить место, куда он хочет ее угнать. А Дон идиотом не был.
— А сколько времени прошло с момента убийства мужа этой танцовщицы до их побега?
— Скажем, как от настоящего часа до утра. И я не верю, что он собирался это сделать заранее, — защищал Макмиллан Дональда Хайса. — Я больше верю тому, что Дон хотел остаться со своей женой, время от времени позволяя себе немножко развлечься. Но Пабло застал, вернее, мог застать его со своей женой, и Дону пришлось убить его. И тогда, с убийством на шее, ему пришлось навострить лыжи. Это единственное, что Дон мог сделать.
— Пабло был мужем Тамары?
— Верно. — Макмиллан затянулся и выпустил дым. — И если вы хотите узнать еще некоторые подробности, то я вам скажу, что Тамара не мексиканка, она — цыганка.
— Что вы говорите? — подпрыгнул в кресле Коннорс.
— Она была цыганкой. Помимо того, что Тамара была танцовщицей, она еще и гадала на картах.
Коннорс принялся размышлять об услышанном. Само имя Тамара его уже достаточно удивляло.
— Вы говорите, что она была красива?
Макмиллан поцеловал кончики своих пальцев.
— Чудо!
— И замужем?
— Вне всяких сомнений.
— А ее муж, каков был он?
— Это был высокий мексиканец ростом в один метр девяносто сантиметров и весом в сто десять килограммов. Ему пришлось заказывать специальный гроб и то его туда с трудом поместили. Он тоже был красивым парнем. — Старик немного помолчал. — Знаете, я это говорю не для того, чтобы выгородить Дона. Но я всегда считал, что Дон мог дать Тамаре больше, чем она имела дома, с Пабло.
— И вы уверены, что Тамара была цыганкой?
— Уверен и точно знаю это. Она часто хвасталась своей кровью, которую считала романской. Почему?
В комнате снова стало жарко, и воротничок рубашки стал давить Коннорсу шею. Тогда он задал старику вопрос, который его сейчас больше всего интересовал.
— Послушайте, Мак! Вы довольно долго жили среди приезжих. Вы хорошо знаете цыган?
— О, да! Я знал их сотни…
— Тогда скажите мне вот что, — Коннорс наклонился к Макмиллану. — Вспомните, вам часто приходилось спать с цыганками? Скольких вы знали цыганок, которые убежали бы с мужчиной или бросили бы своего мужа?
Старик долго думал, потом покачал головой.
— Ни одной! Надо сказать, что для них измена — это табу! Лгать, попрошайничать, творить бог весть что — это на них похоже. Немного пошутить — это тоже в их духе. Пригласить ее повеселиться и покутить — это можно. Но если вы позволите себе немного больше, цыганка схватит первый попавшийся нож! — Портье снова помолчал. — Гм, да… Понимаю, к чему вы клоните. Действительно странно, но я раньше не думал об этом.
Макмиллан посмотрел на бутылку — ока оказалась пуста.
— Я схожу за бутылкой в свой номер, — предложил Коннорс.
Он встал, и в этот момент зазвонил телефон. Макмиллан поднял трубку, послушал и протянул трубку Коннорсу.
— Это вас.
Коннорс дал ему ключ от своего номера.
— Бутылка стоит на комоде.
Старик надел пиджак и вышел из комнаты. Коннорс поднес трубку к уху.
— Элеана?
— Да, это Элеана. — Она, казалось, была в страшной ярости и в то же время напугана. — Зачем ты приехал в Блу-Монд?
Телефон стоял на столе у двери. Коннорс бросил взгляд в коридор, чтобы убедиться, что Макмиллан не сможет его услышать. Старик стоял перед его номером и вставлял ключ в замочную скважину. Тогда Коннорс продолжил разговор.
— Произошли события, которых мы не ждали. Я должен тебя увидеть. Сейчас, в этот же вечер, и как можно скорее.
— Я не хочу тебя видеть! — со злостью выпалила Элеана. — Я уже сказала тебе, чтобы ты убирался из моей жизни!
Коннорс хотел ответить ей еще более энергично, но в этот момент в коридоре раздался выстрел, потом еще один. Когда Эд выглянул в коридор, Макмиллана уже не было перед дверью его номера. Дверь была широко распахнута, а выстрел отбросил старика портье к противоположной стене. По его виду было ясно, что с ним все кончено. Пиджак старика заливала кровь. Пока Коннорс смотрел на него, колени старика подогнулись, и он рухнул лицом вниз. В коридоре открылись многие двери.
— О, боже милостивый! — закричал какой-то высокий мужчина.
В конце коридора показался ошеломленный молодой дежурный. Откуда-то донесся крик женщины, и Коннорс осознал, что этот крик несется из телефонной трубки, которую он держал в руке. И тогда он прижал трубку к уху.
— Эд! — кричала Элеана. — Что там произошло?
— Кто-то пытался убить меня… — ответил он.
Глава 10
Коннорс решил, что в смерти есть что-то непристойное. Будучи живым, старик обладал чувством собственного достоинства и гордости. Его прошлое, его надежды на будущее, его тело и его ум принадлежали лишь ему. А теперь он стал лишь холодным трупом, предметом любопытства и кривотолков как частных лиц, так и официальных, и, в конце концов, был обречен на забвение. Во всяком случае, не осталось никаких сомнений в том, что Макмиллан мертв. Его тщедушное тело было дважды прострелено.
Коннорс сразу повесил трубку, хотя Элеану интересовали подробности. И тут он без особого удивления отметил, что у него дрожат руки. Эду пришлось трижды зажигать спичку, прежде чем он сумел прикурить. В коридоре воцарилось молчание, прерываемое только жужжанием большой синей мухи. Потом послышался голос какого-то служащего, который говорил кому-то:
— Это старый Макмиллан, шериф. Кто-то дважды выстрелил в него из ружья!
Человек в возрасте около шестидесяти лет в сопровождении более молодого зашел в коридор и двинулся по нему. На обоих были кожаные брюки и пестрые рубашки. На головах у них красовались великолепные сомбреро, а на поясах в кобурах виднелись револьверы, отделанные серебром.
— Я — шериф Томсон, — заявил пожилой. — Свидетели есть?
Никто не ответил. Шериф перевел взгляд с трупа на дверь номера двести пять, потом, перешагнув через лужу крови, которая все увеличивалась, вошел в номер и включил свет. Тот, кто дважды выстрелил, не удосужился забрать с собой ружье. Оно валялось на полу у окна, где его и бросили. Более молодой человек спросил, не стоит ли осмотреть лестницу и двор отеля.
— Да-да, пойди посмотри, Меси, — согласился Томсон, поднял ружье и положил его на кровать, после чего вернулся к двери. — Кто из вас занимает этот номер?
— Я, — ответил Коннорс.
— Как вас зовут?
— Эд Коннорс.
Шериф Томсон сдвинул свою шляпу на затылок.
— А, да! Вы же автор детективных романов, которые так любил Мак. Можно сказать, погиб в соответствии со своим любимым сюжетом, а?
— Можно сказать, что так.
Длинный и тощий тип проложил себе дорогу через толпу присутствующих и, вытащив из-под мышки черную папку, положил ее возле тела.
— Это старина Мак? Джимми, кто его убил?
Томсон покачал головой.
— Я только что пришел. — Он посмотрел на Коннорса. — Вы не откажетесь ответить на несколько вопросов, мистер Коннорс?
— Спрашивайте, — ответил Коннорс.
