Наталья Солнцева - Легкие шаги в Океане
— Ну да! — улыбнулась Лена. — Не пугайте меня. Вы мне понравились, и я не ощущаю беспокойства рядом с вами.
— Чай у вас превосходный, — похвалил Марат.
— Это мама сделала запасы. Я не умею покупать продукты и плохо разбираюсь в сортах чая и кофе. А… простите за прямоту… что вам от меня нужно?
— Я хочу задать вам пару вопросов.
— Спрашивайте… — вздохнула она.
— Вам что-нибудь говорит такая фамилия — Граббе?
Женщина наморщила лоб. Черты ее лица были миловидные, волосы в беспорядке свисали вдоль щек. Но это Слуцкую не портило.
— При чем тут Граббе?
Марат молчал, стараясь уловить течение ее мыслей. Она чрезвычайно удивилась. Но так как гость продолжал помалкивать, ей пришлось отвечать.
— Ну… это часовой мастер. Видите ли… бабушка оставила мне квартиру в Колокольниковом переулке. В наследство. Там старинная мебель, посуда, часы с боем. Антикварные. Я… обращалась к Христофору Граббе по поводу часов. Они поломались, Граббе их починил. Кстати, взял совсем недорого. Такой старый механизм в обычной мастерской не исправишь, нужен специалист. А почему вы спрашиваете?
— Граббе работает на дому?
— Нет… Я привозила часы в его мастерскую.
— Когда вы видели Граббе в последний раз?
Леночка вся съежилась от этого вопроса. Ее лицо покрылось красными пятнами.
— Вы хотите сказать…
Она осеклась и замолчала, кусая губу.
— Когда вы видели Христофора Граббе в последний раз? — мягко повторил Калитин.
— Точно не помню. Когда забирала часы. Примерно два месяца назад.
«Граббе убили позже, — подумал Марат. — Она или лжет, или…»
— У вас сохранилась квитанция? — спросил он.
— Квитанция? Я заплатила, сколько он сказал, и все… Никаких квитанций он мне не выдавал.
— Граббе мертв, — сказал Марат. — Его убили.
На лице Слуцкой отразилось смятение, переходящее в панический ужас.
— К-когда?..
Калитин решил поднажать. Растерявшись, она может себя выдать неосторожным словом или реакцией.
— Вам виднее, Елена Никодимовна, — сурово произнес он. — В тот день вас видели…
— Меня?!
— Вы выходили из мастерской.
— С часами? Да… но старик был жив. Он починил часы, я заплатила. И все! Потом стала ловить такси, чтобы отвезти часы домой.
— Больше вы с ним не встречались?
Она схватила чашку и сделала глоток остывшего чая, пытаясь успокоиться.
— Вы что… меня подозреваете? Будто бы я убила старика? Но зачем?! У меня поломались часы, я…
— Откуда вы знаете Граббе? — перебил ее Калитин.
— Откуда? — она прижала ладони к вискам. — Подождите… дайте вспомнить… А! Я позвонила с работы в часовую мастерскую, спросила, смогут ли они починить старинные часы с боем. Мастер отказался. Он посоветовал мне обратиться в антикварный магазин на Кузнецком, — якобы там умеют это делать, — и дал телефон. Но они заломили такую цену… Тогда кто-то из покупателей… отозвал меня в сторонку и… дал адрес мастерской Граббе. Он был хорошим специалистом и брал за свою работу совсем не много. Я была у него всего два раза. Мы поговорили… Он оказался очень забавным.
Лена вдруг заплакала. Марат не чувствовал фальши в ее словах. Она была напугана и подавлена.
— Почему вы плачете? — спросил он.
— Я боюсь! Вчера кто-то бродил вокруг моего дома. А утром… я нашла во дворе дохлого пса. Его задушили и перебросили через забор. Это была обычная дворняга, которую я кормила остатками еды. Ужасно… Пришлось просить соседа, чтобы он закопал бедного песика. А вечером приезжаете вы и… рассказываете о Граббе…
— Есть свидетель, который видел вас на месте преступления, — многозначительно сказал Марат.
— Что-о?..
Глава 19
Сольгер
Двенадцать тысяч лет назад
Храм Света являлся таким же «ларцом с секретом», как и Замок Братства. В нем были устроены тайные лабиринты и комнаты, известные только посвященным.
Двери существовали для отвода глаз. Сложная система «зеркальных переходов» исключала проникновение посторонних в святая святых сольгерийских Магов. Это был мир навязанных иллюзий, яркий и захватывающий, уводящий прочь от действительности. Погружаться в него было опасно.
Служить в Храме могли только представители привилегированных каст. Давно никто не удостаивался чести попасть в ученики к самому Ольвиусу. Ния оказалась исключением.
Магистр наводил на нее почтение и страх. Его фигура, утопающая в бесчисленных складках белой накидки, казалась бесплотной. Бесцветные глаза в прорезях маски горели холодным огнем, наводили оцепенение.
— Что привело тебя сюда? — спросил он.
Его голос напоминал шорох в глубине раковины. Но смысл сказанного доходил до самого сердца.
— Я…
Ния не знала, что ответить. Заранее заготовленные слова застряли у нее в горле.
— Я хочу скрыться от любви, — призналась девушка. — Мужчина, который завладел моей душой, не может ответить мне взаимностью. Узы брака не могут связать нас.
— Узы брака?..
Ольвиус долго, изучающе смотрел на Нию.
— Да…
— Узы брака, — снова повторил Магистр. — Вместо этого ты решила постичь Тайные Истины?
Он сухо усмехнулся и отвел горящий взгляд.
— У меня нет другого пути, — прошептала Ния.
— О-о! Энар не понимает, от чего отказывается…
Она вспыхнула. Ольвиус все знал, с самого начала. Он просто играл с ней, как кошка с мышью.
— Пагуба успела проникнуть в твое сознание, маленькая фея, — добавил Магистр. — Ты насквозь пропитана ею…
Ния не удержалась и заплакала. С этим ужасным Ольвиусом ей придется провести всю оставшуюся жизнь! Она сама сделала свой выбор. Поспешный, опрометчивый выбор…
— Впрочем, какая разница? — неожиданно смягчился тот. — Скоро все канет в пучину безмолвия. Все…
От его слов Нии стало еще хуже, и она задрожала.
— Я смотрел в Зеркало Бытия, — между тем продолжал Ольвиус. — Оно открыло мне твою тайну. Поэтому ты здесь.
«Какую тайну? — мелькнуло в сознании Нии. — О моей любви к Энару? Вероятно, Зеркало сказало ему…»
— Ошибаешься, — возразил Магистр, как будто она не подумала, а высказала мысли вслух. — Дело не в любви. Слышишь? Это звенят Колокольчики Судьбы.
Ния напрягла слух, но ничего не уловила.
— На тебе — знак провидения, — прошелестел Ольвиус. — Ты не затеряешься во временах и пространствах…
Свет померк в глазах Нии. Она мягко опустилась на пол, выложенный атласными подушками, и погрузилась в глубокий сон.
Открыв глаза, она увидела неподвижное пламя в масляных светильниках. Белые стены комнаты были из камня, единственное узкое окошко закрыто ставнями.
Ния с трудом поднялась с ложа. Все тело болело, как будто она провела ночь за рубкой тростника в имении Бамбуковая Роща. Там производили небольшое количество тончайших свитков для императорского двора. Свитки только-только входили в моду, вытесняя металлические пластинки. Они были легче и удобнее, свободно сворачивались в трубочку, и на них можно было изображать знаки и символы при помощи изящных золотых перьев и краски.
Воспоминания о времени, проведенном в Бамбуковой Роще, неизменно возвращало Нию к встрече с Энаром, породившей горькие и несбыточные желания. Это причиняло ей боль.
— Излечить твои страдания? — спросил возникший в ее сознании Ольвиус. Лицо в золотой маске было страшно.
Ния растерялась. Томительные мечты об Энаре были частью ее мира, от которого она не собиралась отказываться. Ния сбежала в Храм Света от невозможности соединиться с Энаром, — но не от своей любви. Это чувство она сохранит, как сорванный и засушенный цветок. Иногда — очень редко — она будет доставать его, чтобы вдохнуть слабый аромат весны…
Отныне она — вечная пленница Храма.
Ния обошла комнату с белыми каменными стенами. Двери не было. Единственное высокое и узкое окно, закрытое ставнями, почти доставало до потолка. Ния тронула створки, они легко подались. Из оконного проема на нее глянуло бледное испуганное лицо.
— Да это же я! — отшатнулась девушка.
Лицо в окне сменилось отражением комнаты, точно такой же, в которой ее заперли. Вместо стекла за ставнями оказалось зеркало.
— Пространство — всего лишь плод иллюзий, — прозвучало в ее уме. — Не существует ни окон, ни дверей, — только твои собственные заблуждения, маленькая фея.
