Наталья Солнцева - Джоконда и паяц
– Она мертва… – вырвалось у Глории.
Лавров ничего не понял и сердито замотал головой. Пленник смиренно ожидал решения своей участи.
– Ты ему поверила? – не мог успокоиться начальник охраны. – Этому алкашу? Мы его отпустим, а завтра он приведет сюда своих дружков.
– У меня нет дружков…
– Одни собутыльники! – распалился Лавров. – Так нельзя, Глория.
Она его не слушала, занятая своими мыслями. Искореженная машина напомнила ей смерть мужа. Он тоже разбился насмерть.
– Нельзя… – эхом повторила она. – Отойдем на секунду.
– Он же сбежит!
– Отойдем, – потребовала Глория.
Лавров вздохнул, запер входную дверь на ключ и отошел в дальний угол холла.
– Ты с ума сошла! – зашептал он ей в ухо. – Отпускать этого проходимца!
– Его сестра…
– Плевать мне на его сестру!
– Она погибнет… скоро…
– Нам-то что за дело?
– Это как-то связано с тобой…
* * *Лаврову удалось уснуть только с первыми лучами рассвета. Сон был тревожным, чутким. Слышалось, как Санта возится во дворе, как шуршат в палых листьях капли дождя.
Проснувшись, он лежал, глядя на гобелен напротив кровати. В этом странном доме гобелены висели повсюду. На том, который разглядывал начальник охраны, был изображен гарем во дворце восточного владыки. Полуобнаженные тела наложниц дразнили зрителя своей ленивой негой и прихотливой грацией. Прелестные дамы собрались у фонтана, они угощались шербетом и сладостями, мечтая о мужских объятиях. О чем еще грезить молодым, холеным и праздным женщинам?
Лавров ощутил, что возбуждается, и невольно вспомнил Эмилию Ложникову. Он не ошибся, прочитав в ее глазах чувственный призыв.
– Почему бы и нет? – прошептал он.
Глория его игнорировала. Вчера, после того, как Роман, скрепя сердце, отпустил грабителя, она пожелала ему спокойной ночи и ушла к себе. Никакой награды за поимку преступника! Никакой благодарности. Впрочем, ему не привыкать.
Он тяжело вздохнул, потянулся и вскочил с постели. Душ и бритье заняли полчаса.
– Завтра-а-ак, – зычным голосом сообщил Санта с первого этажа.
Дивная акустика в этом доме. В ином месте поглощаются все звуки, в другом даже шепот отзывается многократным эхом.
Лавров, свежий и бодрый, словно не было утомительной ночи, спустился к столу, накрытому в кухне.
– А где хозяйка? – вскользь осведомился он.
– Глория Артуровна уже позавтракали.
– Ах вот как!
Начальник охраны намеренно подумал о Ложниковой: «Как только вернусь в Москву, сразу же позвоню ей. Она не откажется от свидания!»
Он съел весь омлет, гренки и выпил две больших чашки какао. Злость на Глорию не испортила ему аппетита.
«Сколько можно обходиться без женщины? – накручивал он себя. – Я не евнух, чтобы только облизываться. Раз мной пренебрегают, я найду достойный ответ».
Он решил отомстить Глории за ее неоправданную холодность. Она нарочно мучает его, испытывает на прочность. Зачем позвала, если не хочет любви? С местным пьянчужкой Санта и один управился бы.
«Ты не прав, Рома, – откликнулся внутренний голос. – Она почувствовала, что в мыслях ты уже изменил ей. Глорию не проведешь! Ты отступник. А отступников не жалуют!»
– Ну и черт с ней…
– Ты о ком? – усмехнулась она за его спиной. – Обо мне, что ли?
Лавров подскочил от неожиданности и обернулся.
– Нет… – соврал он, краснея. – Я о работе. Надоело одно и то же. Вечная суета, гонка, Колбин с его придирками.
– А я подумала, ты на меня сердишься.
– За что? – притворно удивился начальник охраны.
– Значит, не сердишься? – улыбнулась Глория. – Тем лучше.
Лавров с досадой потер виски. Как его все достало! Все чего-то от него требуют, в чем-то уличают.
– Голова болит? – участливо спросила она.
– Я не выспался. А надо ехать, целый день крутиться, как белка в колесе.
– Бедняжка.
– Издеваешься? – взорвался он.
– Что тебе известно о сестре нашего ночного гостя? – вдруг спросила она.
– Какой сестре? – растерялся Лавров, лихорадочно припоминая общие черты во внешности Павла и Эмилии. Она брюнетка, он русый…
– Они двоюродные брат и сестра, – заметила Глория.
Ее улыбка выводила начальника охраны из себя. Что она возомнила? Он не обязан перед ней отчитываться.
– Будешь читать мне мораль?
– Ни в коем случае. У меня к тебе просьба. Захвати с собой Павла, когда поедешь в Москву. Ему нужно проведать сестру.
– Откуда ты знаешь?
– Догадалась.
– А что, рейсовые автобусы уже не ходят?
– Так подвезешь или нет?
Глория была в облегающем шерстяном платье терракотового цвета, на шее и в ушах – кораллы. Будто на вечеринку собралась. Ей смех, а другим горе.
– Подвезу, – угрюмо кивнул Лавров. – Я человек служивый. Подчиняюсь приказам.
– Заодно и поболтаете…
Когда «туарег» выехал за околицу деревни, начальник охраны увидел медленно бредущего по дороге вчерашнего нарушителя спокойствия.
– Эй, парень!
Тот посторонился, пропуская машину. Это был Павел, на сей раз одетый в джинсы, кроссовки и кожаную крутку. Не все еще пропил, гаденыш.
– Провидица… – процедил Лавров, притормаживая и опуская стекло.
– Чего тебе? – отпрянул «грабитель».
– Куда лыжи навострил?
– В Москву, к сеструхе. Мне без дела шататься нельзя. Башню сносит.
– Садись, подвезу.
Парень не поверил. Он стоял, избегая взгляда водителя и переминаясь с ноги на ногу.
– Садись, говорю! – прикрикнул на него Роман. – Будешь меня баснями развлекать, чтобы не уснул за рулем. Ночку ты нам испоганил, теперь типа отрабатывай.
Тот радостно улыбнулся.
– Правда возьмете? Спасибо…
Глава 11
Москва
– Эмилия? Ты? – удивилась Светлана. – Какими судьбами?
Ложникова поджидала ее у выхода из театра. Завидев декораторшу, она подошла и поздоровалась.
– Сможешь уделить мне полчаса?
– Я хочу успеть пообедать, – замялась бывшая жена Артынова.
– Пообедаем вместе. Я угощаю, – предложила Ложникова.
Они являли собой разительный контраст. Ложникова – сама элегантность, Светлана – леди эпатаж.
– Чем обязана? – сухо осведомилась художница. – Хочешь сделать заказ на оформление? Предупреждаю, у меня работы по горло. Да и вкусы у нас не совпадают.
– Я по личному вопросу.
Светлана вздернула подведенные черным брови. На нее оглядывались. Пальто из разноцветных кусков ткани, висящий из-под него «рваный» подол зеленого платья с бахромой и ярко-красные сапожки выделяли декораторшу из череды прохожих.
– Я тебе все объясню, – пообещала Ложникова. – Не здесь. Не хочу говорить об этом на улице. Где ты привыкла обедать?
– В пиццерии. Тут недалеко.
– Хорошо, идем.
Когда они уселись за свободный столик и заказали еду, Эмилия приступила к делу.
– Ко мне журналист приходил, – заявила она. – Странный тип. Расспрашивал об Артынове. Он что-то копает.
– Что?
– Не знаю, – покачала головой бывшая модель. – Он показался мне подозрительным.
Светлана прищурилась. Ее огромные серьги в виде усыпанных стразами ромбов вульгарно блестели.
– С каких пор тебя это волнует? Разве у вас с Артыновым…
– Нет-нет! – поспешно возразила Ложникова. – К старому возврата быть не может.
– Тогда в чем проблема?
– Тебе безразлично, что с ним происходит? Я имею в виду, вы не год и не два прожили вместе. Неужели…
– Нет! – теперь уже Светлана поторопилась отмежеваться от бывшего супруга. – У Семы своя жизнь, у меня – своя.
– Проходит любовь, проходит и ненависть.
– Видно, тебя он мало заставил страдать.
– Я сама виновата, – улыбнулась Ложникова. – Нельзя верить мужчинам.
Напряжение, возникшее при встрече былых соперниц, понемногу рассеивалось. Официантка принесла пиццу со сладким перцем и томатный сок.
– Здесь сносно готовят, – сказала Светлана, принимаясь за еду. – Попробуй.
Эми с опаской отправила в рот кусочек пиццы. Она сидела на диете, и тесто не было включено в ее рацион. К тому же она отвыкла есть в подобных забегаловках.
– Ну как?
– Ничего…
– Как он выглядел, твой журналист? – поинтересовалась вдруг Светлана. – Красивый брюнет со светлыми глазами? Одет с иголочки? Приятные манеры?
Ложникова сделала глоток сока и закашлялась. Пицца показалась ей невкусной, а сок пересоленным.
– Ты… кха-кха!.. где ты его видела?
– Он и ко мне приходил, – призналась Светлана. – Значит, он все-таки журналист? Мне он представился сыщиком.
– Сыщиком? Вот оно что! Не зря он вызвал у меня подозрения. Что ему было нужно?
– Расспрашивал об Артынове. По-моему, он ведет собственное расследование смерти натурщицы, Ольги Слободянской. Его кто-то нанял.
– Кто?
– Да кто угодно! – ухмыльнулась декораторша. – Любовник погибшей девушки, к примеру. Похоже, у Семы неприятности.
– В чем его могут обвинить?
