Джон Берли - Уайклифф и козел отпущения
Он не стал дожидаться кофе, а вышел из отеля и пошел по немноголюдной центральной улице городка Тротуары были мокрыми после недавнего дождя. Он шагал по слабо освещенным боковым проездам и, следуя их изгибам, наконец оказался у начала крутого подъема, в конце которого находилась «Бригантина», паб, в который его водил Тони.
В заведении было полно народу, но знакомых лиц не было видно. Он взял бокал и нашел место рядом с сухощавым человечком в морской форменке, которая была ему явно велика. Народ в основном вел себя тихо: выпивка для англичан всегда была серьезным делом; шум исходил лишь от небольшой компании, расположившейся неподалеку. В ее центре находился невысокий плотный человек с красным лицом и пшеничными волосами. Он дошел до такой степени опьянения, когда приходят в восторг от собственных шуток. Его собутыльники всячески поддерживали в нем кураж.
– Посмотрите-ка… Что вы скажете об этом? – Он оттянул рукав своей куртки, демонстрируя мускулистую руку, покрытую рыжеватыми волосами. Сжав кулак, он хвастался налившимися бицепсами. – Признайтесь, что мало кого видели сильнее меня.
– Да уж, Эрни. Ты здоровый парень, это точно.
– Ну-ка, Берт, пожми мне руку, – обратился Эрни к одному из окруживших его мужчин.
Долговязый, унылого вида Берт не спешил принимать приглашение.
– Ну же, Берт. Я не сделаю тебе больно. Давай!
Подстрекаемый соседями, Берт протянул свою костлявую руку, которая тут же оказалась в тисках огромного кулака.
– Скажи, когда будет невмоготу. – Буквально тут же раздался крик Берта, и Эрни отпустил его. – Вот видите! А я еще не принимался по-серьезному.
Он схватил кружку и залпом выпил почти половину ее. Вытерев рот, он опять развеселился.
– Я однажды так же поручкался с Могильщиком. Правда, он тогда не запросил пощады так быстро. – Эти воспоминания, казалось, доставляют ему истинное удовольствие. – Я ведь когда-то работал на этого лидера, вы же знаете. – Все дружно подтвердили его слова. – И этот гад меня уволил. «Приди в контору и получи свои деньги», – вот что он мне сказал. Я так и сделал. Я еще хотел сказать ему все, что я думаю о его вонючей работе и все такое, но потом передумал. Я был сама вежливость. Не поминайте лихом, – сказал я и протянул ему руку, вроде как попрощаться. – Эрни замолчал, предвкушая продолжение рассказа. – Мне говорили, что он потом целый месяц подписывался левой Рукой.
Раздался смех.
– А теперь он помер, – сказал кто-то.
– Да, мерзавец отдал концы, – после некоторого Раздумья произнес Эрни и добавил: – Но вопрос: кто похоронит Могильщика? – И он обвел всех взглядом, страшно довольный остротой. – Эй, вы, наверное, не поняли. Кто похоронит Могильщика? – Он встретился глазами с Уайклиффом, наклонился и схватил его за рукав. – Кто похоронит Могильщика? Вот что я хотел бы знать!
Уайклифф посмотрел на него, искусно разыгрывая непонимание. Эрни почувствовал потребность объяснить смысл шутки.
– Вы что – шуток не понимаете? – И он разразился хохотом. Вокруг все зааплодировали.
– О, Господи, ну и ловко у тебя сегодня получается, Эрни! Хоть по телевизору показывай!
Но Эрни внезапно стал серьезен. Глядя на Уайклиффа, он сказал:
– Я вас не знаю. Ни разу здесь не видел.
– Действительно, мы вряд ли с вами встречались.
– Я его не любил. Могильщика, я имею в виду, – помотал головой Эрни. – Он был настоящим ублюдком, хотел жениться на моей супруге.
Приятели Эрни решили, что тот зашел слишком далеко, и хотели отвлечь его, когда к нему сквозь толпу стал пробираться вновь прибывший. Он мог показаться двойником Эрни, если бы не выглядел значительно моложе. Приблизившись, он спокойно сказал:
– Эрни, ты уже хорош. Пойдем.
– Не порть компанию, Сидней, – раздались голоса, хотя толпа явно выглядела смущенной. – Эрни рассказывал, как он жал руку Могильщику.
Но Эрни молча поднялся и последовал за братом. После их ухода в баре повисло неловкое молчание.
Уайклифф повернулся к своему соседу.
– Это тот самый Сидней Пассмор, что владеет городком на колесах?
– Точно, – кивнул человечек. – Сидней и его брат Эрни. Они внешне похожи, но между ними не меньше разницы, чем между солью и сахаром.
Глава 5
Спустившись утром к завтраку, Уайклифф обнаружил, что вестибюль гостиницы уставлен чемоданами – конференция закончилась, и народ разъезжался. Почти все уже успели позавтракать, и в столовой Уайклифф встретил лишь несколько человек. Утро было ясным, по голубому небу плыли пушистые облачка, а море так сверкало на солнце, что при взгляде на него у старшего инспектора заслезились глаза. Дома он обычно довольствовался тостом с джемом, но в командировках съедал полный завтрак. Это ему казалось естественным, хотя он и не мог объяснить причину такого избирательного отношения к еде.
Несмотря на хорошую погоду, настроение было подавленным. Он винил в этом маленький приморский городок, где жизнь зимой шла шиворот-навыворот. Он жалел, что люди здесь не впадают в спячку, как некоторые животные, и не пробуждаются от нее к Пасхе, вынужденные снова заняться работой. На самом деле причиной было убийство на почве семейной вражды, окруженное массой сплетен, покрытое флером суеверий, от которых сильно отдавало театральностью. Но больше всего угнетало, что никак не удавалось обнаружить тело жертвы.
Наконец Уайклифф добрался до своего маленького кабинета в помещении Армии спасения, завизировал несколько отчетов своих сотрудников и вызвал сержанта Кертиса. Тот вошел в своем вытертом бурого цвета плаще и выглядел абсолютно так же, как сутками раньше. Трудно было представить, что он может уходить домой к жене, к детям, что он спит, ест, умывается. Кертис относился к тем редким людям, которые были рождены полицейскими сержантами и глядя на которых невозможно было представить себе их кем-то иным.
– В этом деле начинает обнаруживаться излишек Пассморов, сержант. Прошлой ночью мне довелось познакомиться с двумя братьями, Эрни и Сиднеем.
– Эрни – тот еще тип, – ухмыльнулся Кертис. – Недаром Лора развелась с ним.
– А что он собой представляет? Просто тунеядец, при этом еще озлобленный?
– Я ни разу не слышал, чтобы он сделал что-нибудь толковое, – неуверенно сказал Кертис. – Хотя, выпив, может наговорить с три короба. Вообще это человек, который предпочитает плыть по течению. При всем том я уверен, что он искренне привязан к Лоре и обожает свою дочку Хильду.
– Его в последнее время не было в городе, так?
– Так. Он смылся, когда Лора выставила его, но денежки кончились и он возвратился две или три недели назад. Теперь он живет в одном из вагончиков в городке своего брата.
– Кстати, об этом городке… Дело с покупкой Риддлом участков земли – оно сильно может повредить Сиднею?
– Еще бы! – Кертис сделал широкий жест. – Это у нас большой бизнес. Но Сидней сам дал маху. Вот скажите; разве можно вложить все деньги в чужую собственность? Ты же будешь зависеть от любой прихоти владельца земли.
– А зачем Риддлу эти участки?
– Бог его знает! Может быть, под застройку. В любом случае он дал Сиднею полгода, чтобы тот выметался.
– Это Риддла, наверное, не очень украшает.
– Да уж, – рассмеялся Кертис. – Весь город кажется возмущенным. Но просто ботинок оказался не на той ноге – сыграй Сидней такую шутку с Риддлом, все были бы на его стороне и считали бы его поступок вполне нравственным.
– Вам как будто жаль его?
– В некотором роде. Риддл, конечно, белая ворона, и любой в нашем городке с удовольствием подставил бы ему ножку, если бы смог.
Зазвонил телефон, и Уайклифф снял трубку. Береговая охрана обнаружила колесо, прибитое к скалистым островкам под названием Айдлеры в четырех милях от побережья.
– Я уверен был, что его найдут, – радостно провозгласил Кертис. – Надо было только этому чертову туману рассеяться. Вы отправитесь за ним, сэр?
– Хотелось бы. Но как это устроить?
– Попросим Тича. Я видел его лодку в гавани, когда шел сюда утром. Она, правда, еще была перед урезом воды, но сейчас прилив, и глубина для нее достаточная.
– Тич – это такой высокий, худой?
– Да, это он. Лучший мореход на побережье.
Кертис позвонил на причал, попросил найти Тича и передать ему просьбу перезвонить в офис Уайклиффа.
– Сейчас его найдут, сэр. Он всегда вертится там, где пахнет деньгами.
Телефонный звонок раздался менее чем через пять минут. Кертис снял трубку.
– Твоя посудина на воде, Тич?… Колесо видели в районе Айдлеров… Да, мистер Уайклифф хочет, чтобы ты отбуксировал его сюда… Разумеется, тебе заплатят… Нет, несколько человек полицейских отправятся с тобой… Да, я знаю, что поднимается ветер. Так что чем быстрее, тем лучше… О'кей, через пятнадцать минут.
Уайклифф решил отправиться с Кертисом и прихватить своего фотографа сержанта Смита, болезненного и угрюмого человека. Тот попытался было возражать, сказав, что страдает морской болезнью и на лодке его укачает.