Анна Данилова - Одинокие ночи вдвоем
Оля же, выслушав все сказанное, решила для себя, что в самое ближайшее время сама позвонит матери и все ей расскажет. Тем более что, на ее взгляд, приглашение Валентина пожить у него решит сразу все проблемы…
Глава 11
К стойке подошла женщина, высокая, худая, довольно красивая – стильная короткая стрижка, густо накрашенные глаза, малиновая помада, яркий свитер, заказала виски. Уселась на высокий стул и почти что улеглась на стойку. Вздохнула.
– Ох, Адам, что-то мне сегодня так тошно… Так нехорошо… Предчувствие какое-то…
– Дина, это не мое, конечно, дело, но вы бы повидались с Олей… Она часто заходит сюда, все про вас спрашивает, я вижу, как она страдает, плачет… Берет у меня деньги, садится за дальний столик и долго так сидит, думает о чем-то…
– Забудь о ней, Адам. Она эгоистка, каких свет не видывал… Ты думаешь, почему мне так плохо? Не знаешь? Да потому что это она меня загнала в самый угол… Если бы не она, я бы ни за что не поселилась у этого гада, мерзавца…
– А при чем здесь Оля-то? – Адам налил ей еще виски. – Вы сами сделали выбор.
– Но сделала-то я этот самый, как ты говоришь, выбор – ради нее! Я-то сама как-нибудь бы прокормилась. А двоих мне было не потянуть.
– Так ли уж плохо на той ферме? Здесь бывают люди из Иловатска, некоторые знакомы с Ананьевым, отзываются о нем хорошо… Да взять хотя бы моего хозяина, Агишина, он покупает у Ефима мясо. Ананьев производит впечатление порядочного, приятного человека.
– Да много они знают про Ананьева! Если бы он был так хорош, наверное, и я бы иначе о нем говорила…
– Он вроде непьющий…
– Лучше бы он пил.
– Да что такого он вам сделал?
– В том-то и дело, что ничего. Просто меня от него воротит, вот и все. Тошнит. Аллергия у меня на него. У меня весь пах в волдырях, все ляжки… теперь понял?
– Нет…
Адам смутился, покраснел, он понял, что своими вопросами коснулся интимной стороны отношений Дины и Ананьева. В сущности, ему не было дела до Дины, но уж больно жалко было Олю. Такая хорошая девочка, положительная, маму любит, а мама отзывается о ней так, словно жалеет, что вообще произвела ее на свет. В свое время Дина, время от времени наведывавшаяся сюда, разговорилась с ним, открыла ему душу и сделала его своим чуть ли не доверенным лицом – Адам согласился передавать Оле конверты с деньгами и записками от матери. В сущности, бармены зачастую становятся свидетелями душевных переживаний посетителей баров, такая уж у них работа – наливай и слушай. Но эта история в отличие от историй других посетителей была связана с самым святым – с девочкой-подростком, с дочерью Дины, с невозможностью матери встретиться с дочерью, чего Адам никак не мог понять…
Он знал, что Дина живет и работает у Ананьева, что вроде бы даже собирается за него замуж и даже присматривает себе свадебное платье. Но вот почему Ананьев не должен знать, что у Дины есть дочь, этого он понять не мог, как подвыпившая Дина ни пыталась ему объяснить.
Он уже понял, что она приезжает в город из своей Чернозубовки в те дни, когда Ананьев находится в далекой и длительной командировке. Поэтому Дина позволяет себе расслабиться, напиться, поговорить по душам с Адамом, а то и поплакаться. Но если сначала после таких одиноких и опасных вечеринок Дина брала такси и возвращалась в Чернозубовку, то потом она призналась Адаму, что сняла квартиру в городе – «для личной жизни». Адам сколько раз хотел ее спросить, почему она не возьмет к себе дочь, как может она, находясь в городе, не увидеться с дочерью, но словно заранее знал ответ: «Я не хочу, не могу…»
Получалось, что Дина злилась на свою дочь за то, что ради ее благополучия ей, Дине, приходится жить с человеком, которого она не переносит на физиологическом (не говоря уже о психологическом) уровне.
– Дина, что вы такое говорите? Как может быть аллергия на мужчину? Такого не бывает…
Адам искренне полагал, что он прав, а Дина просто не знает, как объяснить свое неприязненное отношение к Ананьеву… Одной из причин, из-за которой Дина не хотела оставаться с фермером, по мнению Адама, было то, что ей приходилось жить в деревне, да к тому же еще на ферме, где выращивают свиней. Может, она, привыкшая к городской жизни, страдает от одиночества, от сознания того, чем именно занимается мужчина, с которым она собирается связать жизнь… Да и кто знает, в каких условиях она живет. То, что у нее стали появляться деньги, которыми она делится со своей дочерью, еще не говорит о том, что она счастлива на ферме. А может, этот фермер груб с ней или вообще – садист… И такое бывает. Адам, работая барменом, наслушался разных историй от своих посетительниц. Но никогда не задавал им вопросов, касающихся подробностей их личной жизни. Вот и теперь он мог бы спросить, чем конкретно ее не устраивает жизнь с Ананьевым, мог, но не спросил. Не его это барменское дело. Его дело выслушать, налить еще чего-нибудь крепкого, вымыть рюмку (стопку, фужер, бокал), вытереть досуха, до блеска, и снова слушать, слушать…
– Я вижу по твоим глазам, Адам, что ты не веришь мне. Но ты поверь, тем более что ты – единственный человек, которому я рассказала правду. Хотя есть еще доктор, который мне, собственно, и объяснил, что со мной происходит и почему я не могу спать с Ефимом. Это он сказал мне, что у меня аллергия на него. И что мне теперь с ней делать? Я-то думала, что это клопы или что-то такое… Но все эти волдыри и прочее возникают у меня одновременно с прикосновениями Ананьева… Да и вообще, меня с души воротит, когда он притрагивается ко мне. А ведь мужик интересный, да и характер золотой, мне бы с ним жить да жить… Правда, как с Ольгой быть, ума не приложу… О ней мне тоже ему рассказывать нельзя. Вот и получается, что я за эти денежки расплачиваюсь по полной программе… Да мне бы лучше в вашем ресторане посуду мыть…
– Вы такая красивая, Дина… Неужели нельзя придумать что-нибудь получше, чем быть посудомойкой? – Адам был удивлен откровениями Дины. – У вас есть образование?
– В том-то и дело, что нет… Выскочила замуж по дурости, думала, что муж прокормит… Он и кормил, пока не встретил другую дуру… А может, и не дуру… Словом, я ничего не имею. Вот так-то вот. Но и с Ананьевым тоже не могу. Что-то не получается. А он чувствует и тоже переживает. Не подходим мы друг другу, понимаешь?
Прошла неделя, и однажды Дина заявилась в «Ностальжи» уже тепленькая, где-то набралась по самые уши, и теперь хотела поговорить по душам с Адамом. Он это понял, когда она, с трудом взобравшись на высокий табурет, прямо-таки растеклась по барной стойке. К запаху алкоголя примешивался крепкий запах хороших духов.
– Помнишь, у меня было предчувствие? Ну, помнишь?
– Что случилось, Дина?
– Ты мне сначала налей виски, а потом пытай…
Он плеснул ей виски и пододвинул стакан.
– Ольга… Пока я работала на нее, она знаешь что удумала? Схлестнулась с соседом, Валентином. И теперь моя дура сожительствует с ним…
– Дина, да ей же еще и пятнадцати нет!
– Но она живет с ним. В буквальном смысле слова. В его квартире.
– А что же вы? Вы были там? Как вы об этом узнали?
– Она сама позвонила мне и спросила, может ли она пожить у Валентина. Ту квартиру, где мы раньше с ней жили, продали…
– Но, может, это совсем не то, что вы подумали? Может, этот человек просто решил помочь вашей дочери?
– Во-первых, он ей в отцы годится. Во-вторых, у него жена умерла, и он совсем один, а одинокий мужчина очень опасен… В-третьих, ну зачем ему какая-то девчонка, чтобы заботиться о ней? Понятное дело, что он склонил ее к сожительству, вот она и попала под его влияние… Господи, сама влипла по самые уши, так еще и девчонку мою окрутил педофил несчастный…
– Дина, потише… – Адам даже стиснул ее руку, чтобы немного привести в чувство. – Успокойтесь. Почему вы считаете, что вокруг одни педофилы? Вы же сами сказали, что мужчина этот вдовец. Быть может, ему очень плохо, он находится в депрессии, и забота о вашей дочери его отвлекает. Может, ваша Оля одним своим присутствием помогает ему, а он, в свою очередь, помогает ей. Вы извините, Дина, но вы же сами бросили ее… А теперь удивляетесь, что ей кто-то решил помочь.
– Но почему не женщина, а мужчина?
– Вероятно, так сложились обстоятельства. К тому же, если бы между ними и было что-то такое, уверяю вас, Оля не рассказала бы вам об этом. В ее возрасте подобные вещи скрывают до последнего… Вот как она вам сказала? Помните дословно?
– Помню. Она сказала, что квартиру, которую мы с ней до этого снимали, хозяйка продала. И что Валентин, наш сосед, предложил ей пожить у него и она согласилась, поскольку решение надо было принимать быстро. Она уже и вещи к нему перенесла…
– Вот именно! Она открыто объяснила вам ситуацию, надеясь на вашу поддержку. Что вы ей ответили? Отругали ее? Оскорбили соседа?
– Да нет… Сначала я тоже, как и ты, Адам, восприняла это нормально, сказала, что рада, что все так получилось. А потом, когда прошло несколько минут, до меня дошло, что дело тут нечисто… Значит, думаешь, что я зря ударилась в панику и что ничего особенного не произошло?
