Кнут Фалдбаккен - Поздние последствия
Сульстранд и Вигген посетили парня, бывшего в тот четверг вечером в гостях у своей девушки напротив дома, в котором произошло убийство, и услышали менее приукрашенный рассказ о том, что они видели, пока ждали такси. Они действительно видели мужчину, который подъехал около полуночи, подошел к дому и начал стучать в дверь. Однако потом они вернулись в дом девушки, принялись обниматься и быстро обо всем забыли. Когда же такси парня наконец приехало, мужчины возле двери не было, в этом Стиг Меллум, ученик кафедральной школы в Беккелаге, был уверен на все сто.
Это сообщение вызвало некоторое оживление среди присутствующих, однако Валманна оно нисколько не порадовало. По его мнению, показания юноши еще больше затемнили картину событий в четверг вечером. Возможно, Эдланд не врал, когда сказал, что провел возле дома Карин всего несколько минут. Или же он вошел внутрь, прежде чем молодые люди вновь заинтересовались происходящим.
— Итак, мы имеем бывшего сожителя и любовника, причем оба имеют повод для ревности, но в то же время и алиби, хотя алиби Эдланда довольно шаткое и может лопнуть по получении нами результатов вскрытия. Что касается алиби Скарда, то его невозможно проверить, пока мы его не отыщем. — Такой краткий итог подвел Рюстен, опередивший Валманна. — Ревность — хороший мотив, она ежегодно служит причиной целого ряда убийств в нашей стране. Но в данном случае этот мотив только осложняет дело: если оба были так сильно увлечены этой женщиной, как это кажется, и один из них действительно убил ее в припадке ревности, то нам необходимо как можно скорее выяснить, кто же из них наиболее вероятный преступник, и принять меры, чтобы защитить его от другого. Ибо вполне вероятно, что тот сделает все, чтобы отомстить за потерю любимой женщины. Звучит почти как трагическая баллада, но с ревностью, как мы знаем, шутки плохи. Я видел фотографии с места преступления. Жуть какая-то, просто кошмар.
Если вначале добродушный вид седовласого ветерана и его манера говорить с юмором висельника как-то разрядили тяжелую атмосферу, то его заключительные слова вернули их к суровой реальности.
— Я предлагаю бросить все силы на поиски Скарда. В наше время взрослые люди сквозь землю не проваливаются. Желаю оставаться, друзья, я пошел.
С этими словами Рюстен удалился, оставив больше вопросов, чем ответов.
Молчание прервал Валманн, которому вдруг пришла в голову неплохая мысль:
— У нас пока нет никаких зацепок, как искать Скарда, но зато есть его фотография!
Остальные взглянули на него в недоумении. До сих пор и речи не было о фотографии человека, которого они хотели бы видеть перед собой для допроса как можно скорее.
— Фотография на полочке в прихожей. Парочка у костра на отдыхе. «Я тебя люблю. Да благословит тебя Бог», и так далее. Скорее всего, на фотографии он.
Все взоры обратились к Валманну. Настроение в комнате изменилось, и следователи пустились в рьяную дискуссию.
— Во всяком случае, мы можем пустить ее по кругу в нашем внутреннем розыске, — закончил Валманн. — А Хауген пусть продолжит проверку всех фирм, которые имеют разъездных агентов. Это паршивая работа, я знаю. Но ничего не поделаешь.
— Пусть я буду «Желтыми страницами», — вздохнул Хауген.
— Нам следует и далее искать информацию об Агнаре Скарде и Даге Эдланде, да и о Карин Риис. — Валманн дополнил краткое резюме Рюстена: — Маловероятно, что эта драма касается лишь трех людей, у которых нет ни друзей, ни знакомых в этом городе. Хотелось бы, чтобы Кронберг начал искать сведения там, где только он один может их найти. Где он, кстати? Я ожидал, что он придет.
Кронберг был экспертом по базам данных с доступом к открытым и закрытым архивам. Иными словами, он был хакером от Бога, и его таланты порой использовались в отделе — разумеется, неофициально. Впрочем, этот оригинал и чудак редко принимал участие в общих мероприятиях.
— Кронберг взял небольшой отпуск, — сообщил Фейринг, — и сейчас плывет по морям по волнам.
Внезапно все уставились на обычно замкнутого Фейринга. Тот огляделся, как будто нечаянно проговорился, но понял, что объясниться надо.
— У Кронберга в Сулёре двое племянников, которые разводят лошадей. Они обычно осенью на уик-энд едут все вместе в круиз — в Данию, в Хирстхалс, и обратно. Но он выйдет в понедельник.
— Больной от пьянки и от качки…
Все рассмеялись.
— Ну хорошо, тогда это все на сегодня. По домам! — Валманн положил руки ладонями вниз на бумаги, будто хотел наколдовать новые сведения. — Но мы все на дежурстве, не отключайте мобильники и сидите дома. А если у кого родится идея, звоните в любое время. И главное: никаких визитов в бар, кроме как по долгу службы!
Снова смех. Валманн собрал все бумаги. Ему еще придется проинформировать начальника управления о состоянии расследования дела Риис. Встреча с прессой прошла благополучно, и Моене осталась довольна. Но Валманн рад не был. Дело, которое выглядело относительно легким накануне, с каждым часом становилось все сложнее. А такие вещи начальство не любит. Они не расписаны в учебниках. Однако так обычно бывает, когда случается убийство в реальном мире.
19
«Ирландский бар» оказался отличным местом для встречи с глазу на глаз с Энгом. Здесь подавали простую еду, причем кухня с ограниченными ресурсами каким-то чудодейственным образом ухитрялась готовить «самый лучший в городе бифштекс», то есть кусок поджаренного в масле филе величиной с мужскую ладонь, с луком, жареной картошкой и беарнским соусом. Ульф Эрик Энг не шутил, когда говорил о своем пристрастии к мясным блюдам, — бифштекс и все остальное он уничтожил молниеносно.
— Ну, как бифштекс?
— Недурственно.
— Недурственно? Ты проглотил его в два счета.
— Хочешь узнать пару выражений на трёндерском диалекте? — Энг глубоко вздохнул, потягивая пиво. — У нас в Намдалене есть только два выражения для оценки качества чего-либо: «недурственно», что означает «отлично», и «неплохо», что означает «хуже некуда». Ясно?
Валманн кивнул.
— Этот бифштекс был недурственным…
Валманн довольствовался бутербродом с креветками и майонезом, что Энг вообще за еду не считал.
— Отлично.
Что касается традиционного пол-литра, а потом еще пол-литра, то тут их вкусы совпадали. Как, впрочем, и интерес к делу, в расследовании которого они оба участвовали, хотя с разных позиций.
Насчет убийства у Энга сложилось свое собственное мнение, согласно которому преступником явно был Эдланд, нервозный и неуравновешенный. Его видели на месте преступления в возбужденном состоянии, он кричал и барабанил в дверь в полночь. А его слабенькое оправдание насчет потери памяти ничего не стоит, так обычно преступники и ведут себя в суде, когда, потупив взор, объясняют, как оказались в очередной раз за рулем украденного автомобиля.
— Подождем результатов из лаборатории, — возражал ему Валманн. — Пока что в доме обнаружены отпечатки пальцев двух человек, но их еще не успели изучить.
— Да этот сукин сын наверняка действовал в перчатках. Он даже надел их, когда мы повезли его в управление на допрос.
Валманн также обратил внимание на красивые кожаные перчатки, которые наверняка обошлись хозяину в кругленькую сумму. Но в этом не было ничего странного — все-таки ноябрь на дворе. Валманн никак не мог представить себе Эдланда в виде безумного дикаря, набросившегося с кулаками на женщину — любимую женщину, — а затем продолжавшего избивать ее даже после того, как она потеряла сознание. И кроме того, у него не было ни единой царапины, ни на руках или запястьях, ни на лице или шее, которые должна была оставить Карин, отчаянно боровшаяся за свою жизнь. Если, конечно, все происходило так, как он себе представлял, в чем также уверенности не было.
Валманн попытался отогнать от себя сомнения, сосредоточившись на второй кружке пива.
— Именно у таких чувствительных рохлей, как Эдланд, крыша едет, если на них чуть-чуть надавить, и в таком состоянии они совершают чудовищные поступки, — продолжал свои рассуждения Энг. — Когда им становится страшно, они точно с цепи срываются и сами не ведают, что творят.
— Но Эдланд не рохля, — возразил Валманн. — Он совсем не слабак, скорее атлетически сложен. И в фитнес-центр ходит.
— Фитнес! — фыркнул Энг. — Да что там такого? Велотренажер и полчаса на тредбане в среднем темпе? — Под твидовым пиджаком инспектора заиграли мускулы.
— Только не в зале на Хоконсгатен. Там ребята штанги поднимают.
— Неплохо бы взглянуть.
— Можно хоть сейчас. Пошли посмотрим. Мы же на работе, не так ли? — Валманн втянул последние капли пива, отставил кружку и кивнул официанту. — У них там почти все время открыто и полно народу, особенно в выходные.
