Евгения Горская - Сбываются другие мечты
Он с тоской ждал, что она попросит повесить люстру или что-нибудь в этом роде, но она не попросила, и тогда Глеб, потоптавшись у порога, пристроил куртку на вешалку и предложил:
– Налей чайку. – Он не мог уйти от неё плачущей.
Она включила чайник, открыла кухонную полку, хотела что-то достать и, закрыв дверцу, отошла к окну.
– Ира. – Он подошёл сзади, робко погладил её по плечу. – Если бы я мог сделать тебя счастливой, я бы сделал. Но я не могу, правда.
– Господи! – Она отошла от окна, стараясь не прикасаться к Бородину, и села за стол, по-старушечьи положив голову на раскрытые ладони. – Я много у тебя прошу, да? Я же ничего от тебя не требую.
Она просила очень много, она просила его предавать Катю, но в этом он был виноват сам. Он один и больше никто.
– У меня никого нет, кроме тебя, понимаешь?
– Ира, я женат. И у моей жены тоже никого нет, кроме меня.
Этого нельзя было говорить, не стоило упоминать Катю, но он поздно это понял. Ирина заплакала так горестно, что ему ничего не оставалось, как обнять её, гладить, потом целовать, а потом остаться в её квартире ещё на полтора часа.
Бородин одевался, когда Иринин мобильный заиграл что-то джазовое, и она, выбежав в прихожую за лежащим в сумке телефоном, недовольно заговорила.
Слова он слышал плохо, он и не прислушивался, но уловил, что Ирина собеседником недовольна, а ещё почему-то решил, что разговаривает она с мужчиной.
– Папа? – спросил он, появляясь рядом с ней.
Кусая верхнюю губу, Ирина задумчиво терла телефоном подбородок.
– Нет, – поморщилась она.
Звонок означал крушение её планов, и от бессилия ей захотелось завыть.
Нужно было сказать Глебу, что люстру она купила матери, чтобы он не решил, будто она придумала способ завлечь его домой, но у неё как-то сразу иссякли силы и ничего объяснять она не стала.
Сейчас Ирина совсем не напоминала несчастную плачущую девушку, перед Бородиным стояла решительная баба с железным взглядом, ему даже показалось, что у неё изменились черты лица. А ведь это и есть настоящая Ирка, с удивлением понял он. И она очень ловко заставила его провести с ней очередной вечер.
Спускаясь по лестнице от её квартиры, он, как почти каждый раз в последнее время, обещал себе больше здесь не появляться.
Кати дома не оказалось. Он заволновался, несколько раз звонил ей на мобильный, но тот был выключен, и от ожидания он вконец измучился. Мучения прекратились сразу, как только он наконец увидел внизу Катину куртку, как будто жена была нитью, связывающей его с нормальной жизнью, полной трудностей и радостей, а не звенящей тупой пустоты, и эта нормальная жизнь начиналась только в присутствии Кати или при твёрдой уверенности, что она скоро появится.
С Ириной он такого не чувствовал. Там, в казахской степи, ему было не просто хорошо с ней, ему было отлично. Ира смотрела влюблёнными глазами, и он относился к ней с заботой и нежностью, и даже какое-то время считал, что влюбился. Но он ошибался, потому что присутствие или отсутствие Ирины не меняло течения его жизни, но это он понял только в Москве, когда через несколько дней начал тяготиться неожиданной связью.
Катя во дворе была не одна, он узнал рядом с ней соседку Лену. Они разговаривали около подъезда, потом сели на лавочку, а он стоял у окна и мог стоять так долго, терпеливо и спокойно ожидая Катю.
Катя на лавочке напомнила ему давнишнюю историю. Школьный приятель пригласил их на новоселье. По случаю предстоящего торжества с выпивкой они поехали на общественном транспорте и изматывающе долго искали нужный дом. Катя вырядилась в новые туфли на высоких каблуках, сразу ухитрилась испачкать их в какой-то луже, натёрла ноги, уговаривала его спросить у кого-нибудь из прохожих дорогу. Он злился, спрашивать дорогу не желал, искал дом сам, и когда они в очередной раз оказались у автобусной остановки, откуда начали своё путешествие, Катя почти свалилась на лавочку. Он боялся на неё смотреть, потому что тащилась за ним она сердитая и надутая, а когда посмотрел, увидел, что она хохочет, и сам он рассмеялся и позвонил приятелю, и оказалось, что он неправильно записал номер дома, находившегося в двух шагах от остановки. Почему-то это развеселило их ещё больше, они до сих пор смеялись, вспоминая то злополучное новоселье.
Завтра же покончу с Иркой, твёрдо решил Бородин.
Женщины внизу наконец разошлись. Лязгнул замок в двери, Глеб увидел уставшую Катю, хотел обнять, но она мягко его обошла и разделась.
– Не надо, Глеб.
– Почему? – Он даже не успел испугаться, просто удивился.
– Потому что я тебе не верю, – глядя мимо него, объяснила она. – Я тебе не верю и собираюсь переехать в мамину квартиру. Сегодня уже поздно, а завтра я уеду.
Не успел, тоскливо подумал Бородин. Не успел.
Девятое октября, среда
– Что с тобой Катенька? – участливо спросила Светлана Васильевна, когда утренний приём подошёл к концу. – На тебе лица нет. Не заболела?
– Нет, – покачала головой Катя. – Не спалось что-то.
– Да, – вздохнула медсестра. – Как не выспишься, все года сразу на лице, никакая косметика не поможет. Тебя-то это не касается, твои года ещё не года…
Во время приёма мысли о Глебе отступили. Катя выслушивала больных, делала записи, назначала лечение и почти забывала, что на свете нет никого несчастнее её. Жаль, что она вспомнила об этом, едва простившись со Светланой Васильевной.
После холодного сентября вернулась не по календарю тёплая осень. Катя расстегнула куртку, постояла, подставив лицо неяркому солнцу.
Нужно было собрать вещи и переехать в родительскую квартиру. Вчера Глеб всё время пытался что-то говорить и не давал ей сосредоточиться, и она легла спать. Не заснула, конечно, лежала, тихо вытирая слёзы, слушала, как Глеб без конца вставал и курил на балконе, и еле дождалась утра, чтобы встать и пойти на работу.
Будущая жизнь без Глеба представлялась ей чёрной страшной пустотой, но Катя знала, что чувствовать чужие духи в собственной квартире ещё страшнее.
Видеться с Глебом не было никаких сил, и хотелось забрать вещи, пока он на работе, но Катя, пройдя по направлению к дому несколько метров, решительно повернула назад.
– Здравствуйте, – жалко улыбнулась она плечистому охраннику, чувствуя себя большой дурой.
– Здравствуйте, Екатерина Фёдоровна, – вежливо ответил тот.
Катя об охранниках не знала ничего, ни имён, ни фамилий, и почувствовала укол совести.
– Извините, у нас камера на входе есть?
– Есть, – кивнул мужчина.
Его фигуре мог бы позавидовать даже фальшивый красавец, неизвестно зачем добивающийся её внимания.
– Можно посмотреть запись за прошлую среду?
– Можно, – внимательно посмотрел на неё парень в тёмном костюме. – А зачем? У вас неприятности?
У неё нет неприятностей. У неё одна неприятность – Глеб, от которого пахнет чужими духами.
– Ещё не знаю, – правдиво ответила Катя. – Пожалуйста, покажите запись за вечер среды.
Машина мнимого Корсакова была видна, и номер при увеличении изображения оказался различимым, и сам Борис Михайлович или как его там был вполне узнаваем. Флешки у Кати не было, охранник одолжил ей свою, переписав в железную память чёрно-белое изображение.
Мужчина спросил, не нужна ли ей помощь, Катя заверила, что не нужна и что она немедленно к нему обратится, если, не дай бог, помощь потребуется.
Выйдя из поликлиники, она включила телефон и почти сразу услышала звонок брата.
– Привет, как дела? – как обычно, спросил Илюша.
– Никак, – буркнула Катя, остановилась перед пешеходным переходом, повертела головой, перешла улицу. – Илюша, ты можешь одолжить мне свою машину на пару дней?
– Могу, – удивился брат. – А зачем тебе?
Этого Катя и сама толком не знала.
– Нужно. Потом расскажу.
– Ладно, вечером приеду, оставлю тебе тачку.
– Давай лучше я сама к твоей работе подъеду, заберу машину.
– Лучше я к тебе, – подумав, предложил брат. – Уйду пораньше и приеду.
Ему стало неприятно, что Катя догадалась, почему он так поступает. Уйти с работы ему было сложно, но очень не хотелось нарываться на очередные Варькины вопли, если вечером он задержится.
– Я сейчас живу у мамы.
– Почему? – не понял он.
– Потому.
– Кать, – с тревогой спросил он, – что произошло?
– Потом, – отрезала она. – Жду тебя у мамы.
Говорить о Глебе она не могла.
Войдя в квартиру, Катя достала большую сумку, покидала в неё первые попавшиеся под руку вещи, сверху аккуратно положила Ольгин компьютер. Сумка оказалась тяжёлой, Катя вызвала такси, отвезла сумку в своё новое жилище, сходила за продуктами в ближайший магазин и стала ждать Илюшу.
Квартиру врача Бородиной, с которой Ольга работала, он решил проверить просто по привычке выполнять любую работу тщательно. С врачом у Ольги были прекрасные отношения, это он знал, но вряд ли медсестра доверила бы постороннему человеку чужую опасную тайну. Тем не менее адрес Бородиной он узнал – через третьих лиц и за приличные деньги.
